Капитали$т: Часть 1. 1987 (СИ) - Росси Деметрио

— А не согласен — башку отобьем, еще и видик отнимем, — добавил прыщавый. — И работать все равно здесь не будешь, нам пох и блатные, и менты.

Я пожал плечами.

— У меня компаньоны — два человека. Я без них не могу ничего сам решить. А вы, парни, вообще кто? Как мне партнерам сказать?

— Мы с Краснознаменки, — гордо сказал здоровяк. — А вы теперь думайте. Мы завтра подойдем в это же время.

Незваные гости удалились, а я остался ждать своих партнеров и думать. Как же не хватало мне в этот момент мобильного телефона!

Глава 19

Группировка с Краснознаменки была хорошо известна, отголоски ее славы докатились даже до моего времени, а сейчас, в восемьдесят седьмом, она переживала расцвет. Только я не понимал одного — каким образом ДК медиков попало в сферу их влияния? Улица Краснознаменская — длинная и извивающаяся, проходящая почти через весь город, лежала сильно восточнее. Или краснознаменские до того обнаглели, что проникли не в свой район?

В те славные годы в городе орудовали около десятка молодежных группировок. Кроме «краснознаменских» были хорошо известны «центровые», «восточные», «шанхайские» и «заводские». Власти и милиция привычно закрывали глаза на происходящее, поскольку в нашем передовом обществе такой проблемы, как молодежная преступность, не могло быть в принципе. Время от времени, конечно, деятельность группировок попадала в поле зрения газет — когда кого-нибудь убивали или калечили. Нельзя сказать, что подобное случалось часто, но все же случалось — пацаны дрались жестоко, не только кулаками, но и дубинами, цепями, штакетинами, а то и ножами. «Краснознаменские», которые заявились ко мне в тот день, имели репутацию беспредельщиков, враждовали со всеми остальными группировками, не вступая даже во временные коалиции и не признавали криминальную систему ценностей, в отличие от тех же «шанхайских», на районе у которых множество мужчин побывали в СИЗО и зонах.

Заявились Витёк с Валериком, с видиком и кассетой, и я рассказал им интересные новости.

— Начинаются чудеса... — мрачно сказал Витёк. — Ну что, какие будут мнения, товарищи коммерсанты?

— Хрен им моржовый, а не сеансы, — сказал я. — И не давать ничего, пусть пасутся. Если каждому давать...

В тот момент я был зол и готов к любым боевым действиям.

— Кровать может не выдержать, — согласился со мной Валерик. — Я согласен, ничего им не давать, потому что в итоге оборзеют и отнимут все.

— Согласен, — сказал Витя. — Тогда будем как-то отбиваться. Ты вот что, Лёха... иди ищи этого Федю Комара. Завтра они в это же время обещали появиться?

— В это же, — подтвердил я.

— Ну и всё. Пусть подходит и переговорит с ними.

Дипломатические способности Феди у меня вызывали сомнения, но другого выхода не было.

Девятнадцатый дом я нашел быстро — это была панельная пятиэтажка — убогая, сырая и плохо пахнущая. А доносящиеся из подвала звуки музыки свидетельствовали о том, что Федя, скорее всего, присутствует на месте.

Мне повезло, Федя действительно был на месте. Правда, был он не очень трезв, но, судя по всему, это было его нормальное состояние. В подвале кроме Феди было еще человек десять — разных возрастов и степеней опьянения. Несколько сдвинутых вместе и покрытых газетой ящиков из-под овощей заменяли стол. На этом импровизированном столе гордо возвышались несколько бутылок «Плодово-ягодного», порезанные хлеб и лук, а также — пустая банка консервов «Килька в томате».

— Какие люди и без охраны, — радостно улыбнулся Комар. — Только недавно виделись и вот опять... Да свой это, — успокоил он обитателей подвала, которые с неприязнью меня рассматривали. Рассказывай, что стряслось.

Я рассказал, стараясь говорить быстро и по сути.

— Краснознаменка... — сказал Комар с пьяной задумчивостью. — Ну совсем малолетки охренели, берегов не видят. Территория их! Ты им сказал, что с людьми работаешь?

— Сказал. Говорят, что болт ложили на это все.

— Ого-го! — радостно рассмеялся Федя. — Вот это оперились щеглы. Ладно. Завтра пойдем, будем разговаривать. Они когда подойдут?

— В половину шестого, — сказал я.

— Ну и все. Порешаем вашу проблему, не тушуйся!

Оптимизм Феди передался и мне.

— Пару пузырей прихвати завтра, — сказал мне Федя на прощание. — Пригодится, по любому.

Я вернулся в видеозал, когда «Терминатор» уже закончился. Восставшие из пепла ядерного огня были повержены, а переполненные впечатлениями зрители выходили наружу.

— Пообщался? — требовательно спросил меня Витя.

— Пообщался, — сказал я. — Говорит, что завтра подойдет, будет разговаривать с этими «краснознаменскими».

— Мы вот думаем, — сказал Витек задумчиво, — может быть завтра боксеров подтянуть из Валеркиной секции? Для страховки. Вдруг не получится договориться?

— Я — всегда пожалуйста, — пожал плечами Валерка. — Человек пять могу собрать, а больше и не нужно. Кого там бить — шпана малолетняя...

— Бабок им сколько нужно будет дать? — деловито спросил Витя.

Валерка довольно усмехнулся.

— Бабок не нужно. На такси только если. У нас же солидарность, вы чего? Если кого отлупить, то собираемся без всякого.

— Ну как-то отблагодарить нужно... — сказал Витёк с сомнением.

— Зарядим им сеанс «Рокки» или «Карате-кид». Как раз перед основным сеансом, — предложил я.

— Точно! — просиял Витёк. — Лучше им дополнительный сеанс устроим, чем всяким козлам. Они и дальше пригодиться могут!

На том и договорились.

По домам возвращались на адреналине.

— Что же это за страна? — возмущался Витёк. — Что же это за такая удивительная страна, где ты даже ментов не можешь вызвать, чтобы шпану приструнить? Я удивляюсь — почему они до сих пор в обком не пришли, эти «краснознаменские» и прочие — секретарю по лысине, буфет обнести... А чего? Кто бы им помешал?

— Витя, — сказал я устало, — ты хочешь, чтобы и на елку залезть, и не поцарапаться. Так не бывает.

— Да какая елка к такой-то матери, — воскликнул Витёк. — Я хочу денег. Понимаешь? Простых советских денег, для удовлетворения своих скромных потребностей. Вот что в этом ужасного, ты можешь мне объяснить?

Я усмехнулся, вспомнив свои споры еще в «той» жизни о том, как жилось в СССР.

— Тебе, Витя, мне, а также всем прочим гражданам государство наше гарантирует работу. Рублей на двести. Или тебе мало?

— Мне — мало! — с нажимом ответил Витёк. — И кому угодно мало. Потому и прут с заводов и фабрик все, что гвоздем не прибито. И никто это не считает чем-то зазорным, все считают, что убытки компенсируют.

— Да, наш человек не ворует. Он компенсирует убытки, — согласился я.

— А если двести рэ не хватает, то можно на Север поехать, там зарплаты большие, — легкомысленно заметил Валерик, чем окончательно вывел Витю из себя.

— На Север?! Почему не на юг? Не в Антарктиду? Не в космос? Ну идиотизм же — чтобы какие-то мало-мальские бабки заработать, нужно к белым медведям ехать.

— В космос тоже можно, — согласился Валерка, — космонавтам, говорят, «Волгу» дают без очереди.

Витя с досадой сплюнул и произнес несколько ругательств.

— И потом они эту «Волгу» кавказцам по двойной цене перепродают! — воскликнул он патетически. — А я не хочу. Не хочу «Волгу» без очереди. Или у космонавта перекупать. Я хочу пойти и купить, честно заработав бабки. Почему везде можно, а у нас нельзя?

— А везде другая проблема, Вить, — сказал я. — Тачки есть, а бабок нет. Тоже дефицит.

— Ты дофига умный, — раздраженно сказал Витёк. — Ты в загранке не был ни разу, вот и нечего. А я общаюсь с теми, кто оттуда не вылезает. Они рассказывают...

Как интересно, думал я. Заграница для советского человека почти недоступна. А значит, представление о ней — сплошной миф. И высшее счастье — попасть туда.

— Ты, Витя, хочешь денег, — сказал я. — Это, конечно, прекрасно. Но ты живешь в обществе, где провозглашены совершенно другие ценности. Любой школьный учитель скажет тебе, что хотеть нужно не денег. А хотеть нужно работать на общее благо и приносить пользу обществу. И видишь какая штука — твои интересы вступают в противоречие с общественными.