Тревожная командировка 2 - Сергей Устюгов

тоже засмеялся. Он стал более позитивным что ли. Неужели гора так его изменила? Сейчас он и шутил беззлобно и поддразнивал меня не обидно.

Однажды меня не было целый день. Я ушел в дальний лес. Там надо проверить давно поставленные силки на птицу. Попался косач. Я привязал его к поясу и пошел проверять дальше. За день ничего особенного не случилось. День как день, но, когда я подходил к избушке, до нее оставалось метров пятьсот, появился поползень. Он начал летать вокруг меня и что-то рассказывать. Я внимательно слушал его и конечно ничего не понимал. Я же не дед.

Крутился, крутился он возле меня, да потом по-своему по-птичьи послал меня, вот это я понял, и улетел. Я задумался, а что животные могут тоже друг друга посылать подальше? Стал вспоминать, пожалуй, да. И кошки, да и собаки могут это делать, да и другие животные тоже. Только вот человек не понимает этого.

Я вошел в избушку и хотел попить чаю. Деда не было. На стене висело кольцо из веток и на него была натянута кожа. Мне хотелось потрогать, но что-то остановило меня. Я попил чаю, вышел на улицу и начал ощипывать птицу. Через минут двадцать появился дед. Он сел рядом и тяжело вздохнул. Я ждал что он начнет разговор, но он молчал.

Дед отдохнул и отправился в избушку. Когда я ощипал птицу, вытащил из нее кишки бросил их туда куда обычно кидал, дед вышел и посмотрел на небо.

— Пурга будет. А я хотел тебя отправить подальше отсюда. Не знаю, что с тобой делать. И оставлять тебя здесь нельзя. Не выдержишь ты.

Я смотрел на деда и ничего не понимал.

— Знаешь, что, давай так, ты уйди-ка в свою пещерку и сутки там побудь. Мне кое-какое дело нужно сделать.

Я сделал удивленные глаза.

— Да знаю я про твою пещерку. Был там. Ты хорошо ее обустроил. Только вот переживаю за тебя, как бы не замерз там, если долго пурга будет.

Дед помог мне собраться. Я взял с собой запас еды на три дня, дров и отправился в пещерку. Меня сопровождал поползень.

В пещерке развел костер, а прежде сделал себе кровать из жердей, сверху постелил еловых веток, получилось вполне сносно.

Сидел у костра и думал, вернее вспоминал и мне было грустно. Так далеко от цивилизации. Ни телевидения, ни книг, ни интернета, ничего. Как там мои родители? Наверно беспокоятся обо мне. Потом мои мысли перешли на Милу, Шуру и Глеба. Где они сейчас? Шура наверно на задании, Мила осталась в нашем времени, а Глеб возможно тоже где-то в командировке.

Тома! Как я мог не вспомнить о Томе. Необычная молодая женщина, она поразила меня своей и детскостью и взрослостью. С ней можно было и подурачиться, и серьезно поговорить. Мне даже казалось временами, что она меня понимает с полуслова, да и я ее тоже.

Под эти мысли я задремал. Пошли странные картины, в которых я был то участником, то зрителем. Это были необычные сны. Мне казалось, что я нахожусь в другом мире. Я был в своем городе, ходил по его улицам и не узнавал его. Вроде бы и все тоже, но одновременно все чужое и непонятно в чем же разница. Словно воздух другой, другие люди мне встречались во сне.

Ночью несколько раз просыпался подкидывал дрова в костер. Даже поел немного. Зря говорят доктора, что нельзя есть ночью. Если организм просит, зачем отказывать ему, другое дело, что не надо его часто баловать.

Один раз ночью послышался шум снаружи, но похоже показалось. Утром я проснулся, сел на своей кровати, потянулся, подкинул в костер дров и начал завтракать. Я не спешил в избушку.

Разгреб вход от снега и понял, что сильной пурги не было. Однако, когда я направился к избушке, то с удивлением увидел, что пурга все-таки ночью была. Но она прошла как-то странно — полосами.

Я пробирался на лыжах по сугробам, перемело сильно. А вот когда приблизился к избушке, то метров за сорок никаких снежных наносов не было.

Меня снова встретил поползень. Он летал вокруг меня и жаловался, вот только я не понимал на что. На погоду? На меня? Неужели на деда?

Я подошел к избушке, начал открывать дверь. Она подавалась с трудом. Тогда дернул сильнее и на меня хлынул из открытой двери аромат лесных сушеных и запаренных трав и еще чего-то такого непонятного похожего на лимонный запах. Хотя откуда здесь лимон?

Из избушки слышался некий гул. Я ничего не понял, то ли это у меня в ушах, то ли …

Дед повернулся к стене и тронул бубен. Гул исчез. На стене висел бубен! Дед его сделал. Так вот для чего ему нужна была кожа. Когда я присмотрелся, то понял, что он еще не доделан.

Дед сидел за столом и весь светился. По крайней мере так казалось. Он показал мне на лавку, налил чай. Я смотрел на него, пил чай и ждал.

— И чего ты ждешь, — ответил мне на невысказанный вопрос дед.

Я пожал плечами, отвел взгляд в сторону.

— Ты думаешь я тебе рассказывать буду. Нет не буду. Не твое это дело. Скажу только, что все получилось, что я задумал.

Я пил чай и думал в кого же превратился дед. То, что он становился шаманом, я понял. Но кто такой шаман представлял смутно. Знал, что это старик, одетый в шкуры, в руках у него бубен. Он бьет в него и прыгает вокруг костра. Так мне все это представлялось. По крайнее мере в интернете я так видел.

Несколько дней ничего не происходило. Дед начал даже иногда готовить. Но еда его отдавала странным привкусом. Чем-то металлическим и кислым.

Я занимался обычными делами. Ходил в лес, занимался на своей спортплощадке. Прибирался в избушке, колол дрова, хотя их было уже вполне достаточно. Темнело рано и мы с дедом жили в необычном ритме. Рано ложились спать и рано вставали.

Заметил еще одну странность. Поползень реже стал общаться с дедом, а вот со мной больше. Он подлетал ко мне, когда я выходил из избушки и сопровождал меня почти всюду. Он садился мне на плечо и что-то щебетал. Как мне хотелось понять его. Но увы. Не понимал я птичий язык.

Однажды дед заметил попытки поползня мне что-то сказать и вечером, когда после ужина ложились спать, он спросил меня, — хотел бы его