Одержимость Альфы (СИ) - Алена Бондар

Не обсудить все вышесказанное, не заняться сексом, а просто поесть?

Отодвигаюсь и смотрю в глаза мужчины.

Пойму ли я, когда-нибудь это мотивы?

— После всего ты предлагаешь поужинать? Мне кусок в горло не полезет.

— Освободи мои руки и все будет.

Призываю магию и освобождаю мужчину. Морад отстраняется, а от потери его тепла и объятий хочется закрыться. Свернуться калачиком и отгородиться от всего мира. Он стал нерушимой стеной, которая закроет меня от невзгод.

Вот так просто. Несколькими поступками, заставил поменять о себе мнение.

Конечно, было не просто, но с ним по другому никак.

Морад подхватывает меня на руки и садится на диван. А дальше кормит с рук, как маленькую. Он заботится и ухаживает. Проявляет терпения, пока я капризница. Никогда бы не подумала, что он может быть таким заботливым. Нежным и чувственным.

Он оберегает меня, закрывает от всех. Он стал моим защитником.

Мужчина кричал, глядя мне в глаза, что будет защищать, что будет отвечать за нас двоих. Вот теперь я ему верю. Многим позже он все же предложил посмотреть чертежи. Я рассказала ему все без утайки, и мы прикидывали варианты, но так и не поняли, откуда начать поиски.

Когда легли в кровать обнимаясь, ведьмы присылают подсказку, и я понимаю, где находится наш узник. Единственное, что успеваю произнести перед тем, как меня захватывает сон.

— Я знаю, где он.

Глава 21. Морад

Последние недели моей жизни были пропитаны болью. Ее было слишком много, настолько, что научился различать ее грани. Она была разная. Боль душевная, терзающая от того, что не справился и не оправдал надежд своей стаи.

Боль физическая, когда ведьмочка тянула жизненные силы из моего организма. На смену ей пришла боль яростная и всепоглощающая от осознания, что встретил свою пару и не видел совместного будущего. Проклинал высшие силы, которые вознаградили и одновременно прокляли.

После последовала самая привычная боль, физическая. С ней знаком с ранних лет, она трансформировалась, но всегда присутствовала в моей жизни. Спарринги, отстаивания своего права альфы. Схватки с минарами тоже не проходили гладко, и порой раны нанесенные магическим огнем и тьмой, затягивались мучительно долго.

Когда нас с Хеленой переместили в клан кинов, снова ощутил боль, но она была привычной, почти ничего не задевала, кроме физической оболочки. Такой же итог несла боль от ударов кнута. Скорее корчился от собственных эмоций. На коленях, перед палачом, безвольный и скованный.

Это ранило гораздо глубже, чем порезы на спине. Они заживут, стянутся, а вот ощущения позора не сотрется с моей памяти. Тогда мне казалось, что прочувствовал весь спектр боли, но как же я ошибался.

Оказалось, что гораздо сильнее меня ранит боль Хелены.

Она не показывала, держалась гордо и делала вид, что все вытерпит, что железная. Но я-то уже успел почувствовать, успел узнать, какая она на самом деле. Со сложной переломанной судьбой, без крова над головой, без безопасной гавани. Она сильная, но не достаточно, чтобы не надломиться внутри.

Когда предложил исполосовать свою спину, склонившись перед ней на колени, знал, что только выпустил на волю своих демонов, она освободится, переродится. Оказывается ее чувства ранили гораздо сильнее всего остального. Смог стерпеть всякое за свою жизнь, но видеть, как любимая женщина страдает, не смог.

Пожалуй, любимая. Нет смысла отрицать, что она пролезла под кожу, что стала важной и незаменимой. У меня не замирает сердце при взгляде на ведьмочку, не перехватывает дыхание как у юнцов.

Мои чувства глубже.

Не смогу дать точное определение любовь ли это.

Она должна быть светлой и мягкой. Обволакивать и согревать изнутри. А между нами лишь тьма и руины. Но где-то среди всего этого апокалипсиса, мы тянемся друг другу. Вместо нежных объятий, зачастую у нас схватка, вместо поцелуев, вгрызаемся в плоть друг друга.

Мы калечим и раним друг друга, но вместе с тем создаем свой уникальный мир.

Неповторимый и стойкий.

Он простоит веками.

Ему нестрашны катаклизмы. Он построен на руинах, а сейчас процветает во всей красе.

Нам не нужны ласковые слова, чтобы сказать главное. Не нужны громогласные эпитеты, чтобы сравнить наше чувство с другими парами. Мы израненные внутри, покалеченные и только в объятиях друг друга исцеляемся.

Уверен, что и дальше будем противостоять, ругаться, кидаться друг на друга, как дикие звери. Но только в моменты обнажения своей кровавой натуры мы едины.

Наши стремления едины.

Наши судьбы соединяются.

Эта наша любовь.

Горькая. Страшная. Пугающая.

Но она наша.

Когда после выброса негатива Хелена затихает в моих руках, наслаждаюсь. Все ее слова отрицания действуют, как бальзам на истерзанные раны. Значит, в ней возродились силы. Она готова идти дальше. А для того, чтобы ведьмочка пошла одной со мной дорогой, сделаю абсолютно все. Вытерплю любые испытания.

Если изначально отрицал и не принимал ее как пару. Злился, что она ведьма, то теперь узнав, какая она на самом деле, не приму другую. И дело даже не в том, что она выбор зверя. Я принимаю ее, без указки зверя. Нужно было провести некоторое время отрезанным от зверя, чтобы осознать, даже без его подпитки, она моя женщина.

Другой такой нет и не будет.

Будут только тонкие копии. Маленькие принцессы.

Просыпаюсь от того, чтобы Хелена пытается выскользнуть из моих объятий. Глупо было надеяться с ее стороны, что не замечу и отпущу.

— Куда? — рычу возле ее уха и прикусываю за шею.

Хелена начинает активнее дергаться, пытаясь ускользнуть. Одним слитным движением подминаю под себя и смотрю в глаза. Пытаясь понять все ли, она выплеснула вчера или в глубине ее колдовские глаза еще плещется горечь.

— Мне нужно, слезь с меня, — возмущается и трепыхается.

От каждого ее движения, завожусь все сильнее. В эти глаза. В них нахожу искры жизни. Она переродилась. Расправила крылья и готова покорять хоть