История «не»мощной графини - Юлия Зимина

– Что?! – судорожно вздохнул Бельмон. – Опекун?! Какой еще, к чертям, опекун?! Это чокнутая старуха, которая сошла с ума! Ее лишили прав опекунства! Моя сестра теперь здесь хозяйка! – брызгало слюной раскрасневшееся ничтожество. – Что вы сделали с моей Оленсией?! – взревел он, резко подавшись вперед, но тут же трусливо замирая на месте.

Едва сдерживалась, чтобы не выплюнуть в физиономию бессовестного толстопуза массу нелицеприятных слов. Внутри все вибрировало, меня так и тянуло рассказать правду об отравлении, желании этих мошенников наложить свои загребущие лапы на имущество Роланы, как и на ее, точнее уже мое, тело. Вот только документальные доказательства в подтверждении их вины отсутствовали, поэтому я была вынуждена молчать.

– Получается, вы опекун? – спросил стражник, слегка хмурясь.

– Именно так, – ответила бабуля, сдержанно кивнув.

– Пусть покажет акт о назначении опекуна! – не унимался Бельмон. – Это гнусная ложь! Потому что моя сестра…

– Ваша сестра больше не имеет никаких прав в этом доме, – холодно перебила его бабуля. – Так что настоятельно рекомендую сменить тон.

– Ну разве не подозрительно?! – Бельмон кинулся к стражникам, заискивающе заглядывая им в глаза. – Я был женихом графини, – тяжело дышал мужчина, которого хотелось пнуть под дряблый зад. – Моя, пусть и не родная по крови, сестра сама предложила заключить этот брак. А потом ни с того ни с сего прислала письмо, в котором обозначено, что она в беде. Я приехал сюда и вижу вместо нее вот эту… даму! – ткнул он пальцем в сторону бабули, глаза которой недовольно прищурились. – Ее охватило слабоумие! Есть заключение лекаря! Я лично его видел! – махал он своими короткими руками. – Но нам сейчас говорят, что Оленсия больше не является опекуном, а ее место заняла… эта... внезапно вылечившаяся! – выплюнул мужчина, кривя свое и без того безобразное лицо.

– Не заняла, – едва не рыча, произнесла я, – а вернула его по праву!

– Но она слабоумная! – взревел Бельмон.

«Сам ты слабоумный, дерьма кусок!»

– Здесь пахнет нарушением закона! – подвывал лживый мерзавец, чуть ли не пуская слезу. – Они… Они что-то сделали с Оленсией! Уверяю вас!

Стражники хмурились, а я теряла терпение, понимая, что обстановка накаляется.

«Не дай боги Льюис проснется и попадет в этот кошмар. Не нужно ребенку принимать участие в подобном».

– Господа! – презренный червь упал на колени перед стражниками. – Вы блюстители закона! Рука справедливости! Защита народа! Прошу, помогите! – Бельмон склонил голову, соединяя ладони в молельном жесте.

Сердце и без того колотилось, словно сумасшедшее, но сейчас, когда глаза стражника встретились с моими, я поняла – просто так он не уйдет.

– Прошу прощения, что потревожили, – буквально на секунду мужчина склонил голову, а затем продолжил. – На осмотре дома настаивать мы не будем…

– Что? – взвыл Бельмон. – Но как же так? Как же так?! – продолжая стоять на коленях, он раскачивался из стороны в сторону, словно душевнобольной.

– Но настоятельно рекомендую предъявить акт о назначении опекуна, чтобы избежать недоразумений.

«Вот же дерьмо!» – выругалась я, ведь никакого акта у нас не было.

– Если все хорошо и такой документ действительно имеется, то мы принесем свои извинения за беспокойство и покинем ваше имение, – продолжил стражник.

«А если нет, – стиснула зубы до ломоты в деснах, – то дела плохи. Я права?»

Мысли хаотично крутились в голове, а секунды неумолимо бежали. И только я хотела сказать хоть что-то, лишь бы потянуть время, как взгляд уловил вдалеке движущийся экипаж, направляющийся в сторону поместья.

Неотрывно смотрела за приближением визитера, как и стражники, заметившие мой интерес.

С каждым пробежавшим мгновением надежда, что это лекарь, росла все больше. И, когда я увидела его белую бороду, так как городская карета была без верха, едва удалось сдержать улыбку.

– Вы просили акт о назначении опекуна? – вскинула я бровь, находясь в предвкушении от дальнейшего. – Что ж, будет вам акт, а еще занимательный рассказ о том, как сестра вот этого господина намерено травила мою бабушку, чтобы занять ее место…

29. Вы ее определенно заслужили

Ролана

– Этого не может быть! Не может быть!

Визг излишне взволнованного Бельмона неприятно резал по ушам. Он пребывал в растерянности и неверии, смотря то на лекаря, спокойно стоявшего рядом со мной, то на стражника, что вертел в руках акт о назначении опекуна, в котором числилась бабуля.

– Вы хотите сказать, уважаемый, – недовольно нахмурил брови мужчина с белой бородой, являющийся нашим спасителем, – что мое заключение ложное?

– Нет! Просто… – задыхался толстопуз. – Просто этого не может быть!

– Вот, здесь сказано, из-за чего пошатнулось здоровье старой госпожи, – целитель устремил свое внимание на стражника, передав ему еще один документ.

– Получается, лепестки крапивника, – неодобрительно хмыкнул он, бросая беглый взгляд на подвывающего Бельмона, который, что от меня не укрылось, уже не в первый раз поглядывал на дорогу, ведущую к воротам поместья.

«Что, учуял, как запахло жаренным? Бежать собрался? Ну давай, беги! Все равно далеко не получится, пузо между ног запутается!»

– Выходит, вас травили… – вновь хмыкнул стражник, устремляя свое внимание на бабулю.

– Именно так, господин, – сдержанно кивнула она, смотря в ответ. – Если бы не моя внучка и ее камеристка… – женщина гневно поджала губы, а ее черты лица ожесточились, – я бы до сих пор находилась в неадекватном состоянии. Оленсия и ее дочь приходили ко мне ночами, пока никто не видел, и силой вливали горькую настойку, оставляя следы на моем теле.

Бабуля, не церемонясь, задрала рукав платья, демонстрируя разноцветные синяки от хватки двух тварюг.

Стражник слушал внимательно, не перебивая, а вот Бельмон нервничал все сильнее, жадно глотая ртом воздух, отчего его омерзительный подбородок, не прекращая, трясся.

– Два дня назад сон не желал приходить ко мне и я решила проверить, как там бабушка. Именно в этот момент и увидела, – врала я без зазрения совести, – как тетя с Дионой выходят из ее комнаты. Было хорошо слышно, о чем они говорят, поэтому мне не составило труда сделать соответствующие выводы, – каждое слово я подбирала с осторожностью, чтобы не ляпнуть лишнего. – Понимаю, мои действия можно назвать неправильными,