Век стали и пара (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

С другой стороны, полицейский где-то на задворках сознания отстраненно согласился, что обвинить именно его в покушении на принца Альберта — дело достаточно логичное. Оно конечно, если дойдет до суда, то данная версия развалится как карточный домик под весом объективных доказательств обратного, но кто сказал, что до суда дело вообще дойдет? И кто сказал, что судьи в его случае будут руководствоваться объективными доказательствами, а не политической целесообразностью. Уж кто-кто, а Виктор был с Поруской судебной системой знаком куда ближе, чем ему бы хотелось.

— Случайно знаком, — подтвердил очевидное Найден. — И, наверное, не удивлю вас, комиссар, если скажу, что к данному нападению я не имею никакого отношения.

Рассказывать подробности прошлого вечера Виктор благоразумно не торопился.

— Может быть у тебя найдется в таком случае убедительное алиби? Например, ты вчера вечером не просто так прогулял работу, а сходил в театр, где тебя видели сотни человек. Ну если не сотни, то хотя бы пара десятков? Тогда мы могли бы прямо сейчас отправиться на Старую площадь и разобраться с данной ситуацией ко всеобщему удовлетворению. Меня, открою тебе секрет, совершенно не устраивает, когда моего подчиненного обвиняют в покушении на члена королевской семьи. Такие моменты плохо сказываются на дальнейшей карьере.

— Нет, боюсь подходящего алиби у меня не найдется, — Найден понял, что пытать его прямо здесь и сейчас не будут и немного расслабился.

— Тогда, может быть, пояснишь мне что вообще происходит? — Комиссар Горд вытащил сигару изо рта и ткнул ею в сторону сидящего напротив подчиненного, при этом дымок от тлеющей табачной скрутки забавно завертелся и ушел вверх парой ровных колец. — В том, что ты будешь беспокойным сотрудником, я никогда не сомневался, но за прошедшие десять лет особых хлопот, от тебя, принц, не было. Что изменилось?

— Кхм… — Найден бросил задумчивый взгляд на стоящего рядом с ним Зайвена. Тот меланхолично точил орешки, казалось, что данный разговор ему совершенно не интересен. Впрочем, Виктор за годы совместной работы не плохо узнал коллегу и готов был поспорить что тот не пропустит не одного его слова.

— Сначала ты пропадаешь и не выходишь на службу, никто не знает, где ты находишься, — принялся излагать свои мысли начальник полиции, — при этом по городу ходят странные слухи о ночных облавах и исчезнувших людях. Потом появляются безопасники и неофициально, понимаешь неофициально, объявляют тебя в розыск. Причем обоснование в виде нападения на принца приходит уже потом, а сначала задержать тебя требовали вообще без всяких письменных документов, просто по устному приказу. А потом под утро поступает сигнал от осведомителя о том, что разыскиваемый всеми Виктор Найден приперся в бордель и решил там отсидеться. Как будто лучшего места не нашлось.

Последняя фраза заставила бывшего принца скривиться — Рыжий, сука такая, стучал сразу на несколько сторон оказывается. Впрочем, если отбросить всякие отговорки — он сам виноват, нашел кому доверится в трудную минуту.

— Отдавать безопасникам вы меня, судя по всему, не торопитесь, — полувопросительно полуутвердительно бросил пленник.

— Еще чего, — нахмурился Горд. — Пока я сам не разберусь в этом деле, хрен что они у меня получат. Ну и потом… Лучше я сам тебя пристрелю, чем этим шакалам отдам. Если, конечно, посчитаю тебя действительно замешанным… В чем кстати?

Судя по голосу начальника, насчет пристрелить самостоятельно он совершенно не шутил. Тут, конечно, был маленький нюанс, очевидный для самого Виктора — отдавать его безопасникам комиссар не хотел явно не от общей любви к справедливости, а из-за опасений за свою карьеру. Мало ли чего еще Найден под пытками — а что такие воспоследствуют, сомнений в общем-то не было — нарассказывает потом ищейкам короля.

Как в любой организации в столичной полиции имелось немало внутренних моментов не предназначенных для чужих глаз и ушей. И с преступниками зачастую контактировали в обход инструкций и взятки брали понемногу и вообще… Нет в целом столичная полиция была достаточно приличной организацией, более-менее справляющейся с возложенными на нее обязанностями, но ведь пятна найти можно даже на Солнце, было бы желание.

А так пропал запачкавшийся полицейский, и никто его больше не видел. Поди еще без самого — и без выбитого из него, например, признания — фигуранта докажи, что это именно он на принца покушался. Всяко для полиции и олицетворявшего ее комиссара рисков меньше.

Более того, ходили по управлению слухи, что пара особо отличившихся следователей несколько лет назад подобным образом уже пропадала. Грязное тогда вышло дело, исчезло несколько молодых девушек, потом начали всплывать трупы со следами насилия и пыток. Если без подробностей, то испачкаться в подобном желания не было ни у кого.

На комиссара, конечно, никто у них в округе пальцем не показывал — дураков-то нет — только задирали брови и многозначительно хмыкали при упоминании того инцидента. Ну и само наличие конспиративной квартиры, куда его привезли, и без прочих маркеров говорило о многом.

— Видите ли, господин комиссар, — Найден задумчиво почесал нос. Его руки были закованы в наручники, что, учитывая протез на месте левой, конечно, могло показаться в иной ситуации даже немного смешным, — тут имеет место вопрос большой политики, вы уверены, что оно вам нужно?

— Найден, хватит мне мозг полоскать! — Комиссар неожиданно сбросил с себя маску спокойного благодушия и с силой прихлопнул открытой ладонью по столу. Хлипкая деревянная конструкция от такого обращения жалобно скрипнула, но выдержала. — Либо ты начинаешь говорить здесь и сейчас, либо мы возвращаемся к вопросу твоего существования на этом свете.

— Давайте обойдемся без радикальных мер, — Виктор вскинул руки в защитном жесте. Не то чтобы он реально боялся, что его вот прям сейчас пристрелят, но и проверять решимость начальника идти до конца тоже не хотелось совершенно.

— Давай, — кивнул комиссар и сделал приглашающий жест рукой.

Найден тяжело вздохнул и принялся рассказывать.

— Его Величество Максим IX по многим причинам, нет смысла их сейчас приводить, тащит Поррусию к пропасти. Война со всем и соседями одновременно будет означать фактически смерть нашей страны, вероятнее всего нас просто разорвут на части. Как вы понимаете, далеко не все, скажем так, имеющие влияние на ситуацию в восторге от подобного варианта. К сожалению, переубедить нашего монарха не получилось. Ну или повлиять на него каким-то иным способом.

— Так… И? — Было видно, что, в общем и целом, комиссар с политическими раскладами Александрии знаком и сам, ничего нового ему Виктор не сказал.

— Видимо наш король почувствовал, что вокруг него сгущаются тучи и решил нанести удар первым, — пожал плечами Найден. — Как можно быстрее убрать всех возможных лидеров потенциальной оппозиции, ну а принц Альберт за счет своего авторитета тут, можно сказать, главный «подозреваемый». Без него никакая «аккуратная» смена монарха невозможна, остается только вариант с силовым переворотом, на что уже даже среди недовольных королем согласятся далеко не все.

— То есть ты мне хочешь сказать, что покушение на своего брата устроил Его Величество? Тот которому мы все присягали на верность? — В голосе комиссара появились достаточно неприятные Найдену нотки. Горд не был святым, но имел свой внутренний кодекс чести, в котором места предательству просто не было.

— Максим за последние пару лет отдавил мозоли очень многим. Им недовольны землевладельцы, промышленники, старая аристократия не хочет иметь ублюдка от простолюдинки на троне. Армия не желает ввязываться в войну против всех. Короля поддерживают только безопасники и националисты в парламенте. Первые понимают, что без короля их просто разорвут на части, вторым нравятся принимаемые законы, которые ограничивают права хусарцев на юге и алеманцев на западе. Вот только в долгосрочной перспективе что первые что вторые выглядят весьма шаткой опорой.