Всё, чего ты хотела - Луиза Саума

и по воскресеньям на ферму уже никого не пускали. Айрис не хватало ощущения солнечного тепла, проникающего сквозь стеклянный купол.

Элиас сегодня не работал за стойкой, а жаль.

Айрис и Эбби, взяв тарелки с завтраком, подсели к Раву и Витору за свой обычный столик у окна. На Никте сейчас 8:04 утра, североамериканское стандартное время – часовой пояс выбрали в «Никте Инк» с целью максимально увеличить число просмотров в прямом эфире. Спустя семь лет на Никте они по-прежнему жили по григорианскому календарю и соблюдали двадцатичетырехчасовой суточный цикл, хотя их планета не вращалась. Будто никудышные иммигранты, они так и не ассимилировались. Сейчас 8:04 утра также в Чикаго, в Мехико, на Галапагосских островах и в Белизе. В тех частях Земли люди ели на завтрак разнообразную пищу, а на Никте их кормили каждый день практически одним и тем же: каждому полагался ломтик хлеба с бурой белковой пастой и иногда, если повезет, немного фруктов. Сегодня фрукты отсутствовали. С урожаями было плохо. На кухне заканчивались продукты.

– Привет, – сказал Рав.

– Доброе утро, – ответила Эбби.

Витор поднял глаза. Он собирал пальцами последние крошки с оловянной тарелки. За его спиной, за окном, розовели под раскаленным голубым небом песчаные дюны. Когда они только прибыли, это был такой экзотический вид! Сейчас он стал чем-то вроде экранной заставки – ненастоящий, не стоящий внимания. Айрис села рядом с Равом, Эбби напротив.

– Bom dia, – улыбаясь Витору, поздоровалась Айрис.

– Bom dia, – откликнулся он.

Две недели назад Витор пожаловался, что скучает по родному языку, и она каждое утро приветствовала его на португальском. Кроме него, никто на планете по-португальски не говорил. Из практических соображений в «Никте Инк» специально не набирали больше одного носителя каждого из отличных от английского языков.

– Как дела? – поинтересовалась Айрис. Она откусила жесткий зернистый хлеб. Паста на вкус напоминала водянистую смесь бобовых и какао.

Витор потер лицо.

– Очень плохо спал. – Он правда выглядел помятым, под глазами залегли темные круги.

– И я, – со слабой улыбкой добавил Рав. – А все потому, что слышал, как ты всю ночь вздыхаешь и крутишься.

– Извини. Я не виноват.

– Понимаю, брат.

«Кто-то наблюдает за нами в прямой трансляции, – думала Айрис. – Человек, знающий наши лица лучше собственного». Время от времени она напоминала себе об этом. «Насколько мы знамениты? – размышляла она. – А-лист, B-лист, C-лист, уж наверняка не Z-лист?» На Земле даже знаменитости Z-листа пользовались преимуществами славы: пассивной любовью незнакомцев, возникающей благодаря уведомлениям в мобильнике. Никтианцам оставалось только верить в славу. Свидетельств ей находилось немного, но если принять за истину, что там, на родной планете, они всем известны, то дело того стоило.

Айрис редко забывала, что за ними наблюдает Норман, но не помнить, что в каждый конкретный момент происходит на Земле, получалось само собой – ведь она так далеко. Вот сейчас кто-то сидит на диване, стучит по клавишам ноутбука, переключаясь между разными помещениями Центра, пока на минуту или две не остановится на завтраке жителей отсека G. Айрис представила себе безликого и бесполого зрителя – в руке снэк, рот приоткрыт, глаза прикованы к светящемуся голубым экрану. Он наблюдает, как Эбби ест хлеб малюсенькими кусочками, чтобы растянуть процесс. «Как бы я хотел оказаться на Никте, – завидует зритель, – ведь тогда мне не придется быть здесь».

– Почему ты не мог заснуть? – спросила Айрис, просто чтобы поддержать разговор. Она знала, почему Витор не спал. Иногда сама всю ночь прислушивалась к дыханию Эбби на фоне низкого металлического гула Центра.

– Не знаю, – отозвался Витор.

Он скучал по Земле, вот почему. Когда Айрис познакомилась с ним в калифорнийской пустыне, Витор был симпатичным и ухоженным, но теперь он, как и все остальные, словно потух и усох. Смуглая кожа и черные волосы посерели. Как и большинство мужчин на Никте, в том числе Рав, Витор отрастил бороду и длинные волосы, которые закручивал в узел. Одни и те же волосы, одна и та же одежда, одно и то же состояние недоедания.

– Таблетку принимал? – поинтересовалась Айрис.

– Они заканчиваются. Ты же знаешь.

Из-за того, что снабжение шло на убыль, Витор не мог нормально работать. Ему было скучно с этими людьми, которых он не считал своими друзьями. Его грызла тоска по больничной неразберихе в Сан-Паулу. По пиву на балконе после работы. По знакомствам с парнями в баре на основе полной анонимности. Возможно, родители в конце концов приняли бы его таким, какой он есть.

– Как есть хочется, блин, – сказал Рав. – Поглядите на мои руки. Чертов скелет. – Он закатал рукава своей обшарпанной фуфайки. Семь лет назад он напоминал боксера. Теперь его мускулистые руки стали тонкими, как у подростка, а кожа из-за недостатка солнца отливала зеленым.

– Все не так плохо, – заметила Айрис.

– Да я на себя не похож. – Рав опустил рукава. – Смотреть страшно.

Между Айрис и Равом никогда ничего не было. Наверное, на Земле было бы, но теперь они слишком хорошо понимали друг друга.

– Я больше в зеркало не смотрю, – поддержал его Витор.

– Да уж.

– А я наоборот, – возразила Эбби. – Не могу оторваться от своего отражения. Смотрите, какие скулы. – Она покрутила головой туда-сюда.

– Вот-вот – отличная реклама диеты, – внесла предложение Айрис.

Эбби басом продекламировала: «Оставьте навсегда друзей, семью и всю свою жизнь. Это не такая уж большая потеря, если взамен у вас будет тело вашей мечты».

Все засмеялись, но через несколько секунд смех смолк. Они слишком далеко зашли. Критические замечания в адрес «Жизни на Никте» не приветствовались, особенно в публичных местах, где их могли видеть с Земли. Айрис почувствовала странное покалывание в кистях рук и ступнях. Словно предчувствие надвигающейся опасности. Она под столом пошевелила ступнями, сжала вместе ладони и подождала, пока все пройдет.

Стараясь сохранять максимально небрежный вид, Витор прикусил свой большой палец на левой руке. Это был сигнал для жителей отсека G – приглашение собраться в одной из спален, подальше от камер.

– Ну, – объявила Эбби. – Мне здесь больше делать нечего.

– И мне, – согласился Рав.

Все четверо направились к выходу. Кафетерий почти опустел. Рав остановился у одного из столиков, с кем-то поздоровался, сказал что-то смешное, все захохотали, а остальные трое тем временем ушли. Раву всегда удавалось сделать вид, что все хорошо.

По дороге к отсеку G они болтали ни о чем, помня про камеры в коридорах. Кто-то на Земле за ними наблюдал. Возможно, и Норман тоже – где бы он там ни был.

Они приложили электронные браслеты к двери в пристройку два и у входа в отсек G.

– Пошли к вам, – предложил Витор. – У нас бардак.

– Хорошо, – согласилась Айрис.

Они снова использовали браслеты, чтобы войти в комнату