Колизей. «Идущие на смерть» - Александр Гарда

– Кого?

– Ну Каризиана, какая разница! Судя по вкусу мяса, мой возлюбленный был их посланником. А вино придется пить из кувшина по очереди! За нашу дружбу, назло врагам!

Так закончились Сатурналии в «Звериной школе».

Сила слабости

Беспокойные праздники, слава богам, закончились, и школа вернулась к привычному укладу. Федрина так и не устроил обещанный ужин, но никто особенно на него и не рассчитывал, так что обошлось без разочарований.

Дни тянулись за днями, точно барханы в пустыне. В городе началась эпидемия моровой язвы, и ланиста запретил любые контакты с внешним миром. За высоким каменным забором, окружавшим казарму, умирающие люди брели на Змеиный остров к храму Асклепия, император приносил жертвы, моля богов остановить мор, а в стенах школы жизнь шла своим чередом, и Нарцисс все так же поносил «куриц» за лень и бесталанность. Высокие гости, занятые более серьезными делами, больше не вносили сумятицу в раз и навсегда заведенный уклад, и девушки почувствовали даже некоторое удовольствие от монотонности, приносившей покой в их измученные души; поэтому, когда в конце января в воротах появился Каризиан, Луция ощутила весьма двойственные чувства. С одной стороны, приятно, что даже в рубище ты нравишься светским львам, с другой – как бы чего не вышло. Ее тревога еще больше усилилась, когда новоиспеченный квестор, вместо того чтобы направиться к ней или хотя бы подать знак, что рад встрече, быстро поднялся по лестнице в хозяйские покои. Интересно, что он там забыл?

Она повернулась к стоящей у соседнего палуса Ахилле, чтобы сообщить о странном визитере, но скифянка уже заметила ее поклонника и на удивленный взгляд Луции только пожала плечами. Может, он хочет арендовать у Федрины охрану или что-то еще?

Колокол возвестил перерыв на второй завтрак, и девушки потянулись в свои комнаты, чтобы оставить тренировочное оружие и привести себя в порядок перед трапезой. Двор обезлюдел, только у ворот стояла недремлющая охрана, зорко следящая за малейшими событиями, происходящими во дворе. Спартак преподнес римлянам слишком жестокий урок, и они его усвоили в полной мере.

Смывая с лица пот и пыль, заинтригованная Луция продолжала ломать голову над странным поведением своего жениха. Все-таки интересно, о чем так долго могли беседовать сенатор и ланиста, принадлежащие к совершенно разным слоям общества: аристократии и миру актеров, проституток и гладиаторов?

Скоро к игре «Отгадай, что задумал Каризиан?» подключились и три ее подруги. Поглощая ячменную кашу, девушки наперебой строили фантастические догадки о причине визита сенатора и сами же хохотали над их нелепостью. В какой-то момент они почувствовали себя не рабынями, запертыми за высоким забором казармы, а молодыми красивыми женщинами, и были счастливы от этой иллюзии свободы.

Сидевшие по соседству германки сначала только передергивали плечами, потом начали тихо шушукаться, пока Видана, пользующаяся безнаказанностью на правах наложницы Домициана, не сделала своим соплеменницам успокаивающий знак, мол, все устрою в лучшем виде. В столовой в этот момент не было никого из тренеров или охраны, и коварная красавица решила использовать представившийся шанс.

В качестве объекта издевательства беловолосая интриганка выбрала безропотную христианку Флавию, которая жила в комнате, где собрались дочери разных племен, не только не знавшие языка подруг по несчастью, но и плохо говорившие на латыни. Видимо, из-за этого они были каждая за себя и не могли устоять перед напором германок.

Несчастная девушка сидела, низко опустив голову, и молча ела свой завтрак, когда Видана вытащила из-за пазухи маленький серый комочек и метко швырнула его в миску с ячменной похлебкой, стоявшую перед беззащитной христианкой. В стороны полетели брызги, а через край миски свесился не поместившийся в ней мышиный хвостик.

В трапезной наступила тишина. Белая как стена Флавия молча смотрела на полузатопленный трупик грызуна, германки хохотали над выходкой подруги, а остальные девушки, опустив глаза, делали вид, что происходящее не имеет к ним никакого отношения.

– Ну что же ты не ешь? – поинтересовалась Германика, глядя не столько на несчастную жертву, сколько на стол, за которым сидела Свами с подругами. – Твой бог услышал молитвы и послал тебя вкусное мясо. Давай, наворачивай, а мы посмотрим, позавидуем…

Широко открыв прекрасные карие глаза, Флавия оглядела соседок, словно ища у них поддержки, но никто не жаждал связываться с крепкими северянками. Все старательно отводили глаза, словно были уличены в постыдном проступке.

– Слышала, что тебе приказали? Жри сейчас же! – поддержала предводительницу виновница скандала, отбрасывая белокурую прядь, закрывшую один глаз.

Смуглая дрожащая рука потянулась к ложке, но, не коснувшись ее, взмыла к лицу, чтобы вытереть беззвучно хлынувшие слезы.

– Я так больше не могу, – поднялась из-за стола возмущенная Свами. – Не смей трогать эту дрянь!

С этими словами она быстро подошла к Флавии и, схватив миску, швырнула ее в дальний угол. В тишине прозвучали медленные хлопки – это аплодировала Германика, глядя из-под опущенных ресниц на разгневанную нубийку. Похоже, что она просто упивалась происходящим, словно искушенный зритель игрой великого артиста.

– Никак у нашей африканки появилась еще одна подопечная? Мало ей сопливой блондиночки, которая только и умеет, что блевать на колени приличным людям, так теперь еще эта безъязыкая мартышка. Кстати, у нас тут есть еще одна бедная овечка. Я имею в виду Приму, ей всегда хочется кушать. Может, ты будешь отдавать ей свою еду? Надо быть последовательной в своих действиях, как нам постоянно твердит Нарцисс. А, мавританка? Или кто ты там на самом деле?

От гнева огромные черные глаза Свами стали еще больше, а лицо побелело, приняв сероватый оттенок. Дрожа от возбуждения, она оглядывалась по сторонам, прикидывая, чем можно запустить в лицо обидчице, которая только и ждала предлога, чтобы устроить очередную драку.

– Ну вот, опять начинается, – пробормотала Ахилла, кладя на стол аккуратно облизанную ложку. – Хоть бы раз дали поесть спокойно.

– Подожди, – остановила ее Луция, прикидывая что-то в уме. – Нам сейчас устраивать потасовку совершенно не ко времени. Не знаю, зачем пришел Каризиан, но готова поспорить, что нам лучше вести себя тихо.

С этими словами она отодвинула тяжелый табурет и медленно двинулась к германкам, улыбаясь им, словно давним подругам. Ее показная светскость составляла такой контраст с гневом Свами, что зачинщицы скандала оторопели и, удивленно переглядываясь, не делали ни одного движения, чтобы остановить новое действующее лицо.

Подойдя к предводительнице северянок так, чтобы оказаться за спиной Виданы, Луция еще раз приветливо улыбнулась:

– Подруги, ну что вы, право слово! Нам совсем не хотелось причинять вам беспокойство. Свами, мне кажется, что будет лучше, если Флавия пересядет к нам поближе, чтобы не смущать своим видом наших подруг. Не правда ли, дорогая Германика?

Не ожидавшая такого поворота в разгоравшемся скандале, та озадаченно кивнула головой, с все возрастающим интересом разглядывая лучившуюся добротой римлянку. Но изумлена была не только она. Возмущенная бесхребетностью подруги, Свами сердито сдвинула брови, наблюдая, как Флавия, всхлипнув, поскорее поднялась со своего места и быстро перебралась за соседний стол, опасаясь, как бы римлянка не передумала. Но Луцию было трудно пронять сердитыми взглядами, и, подождав, когда бедная христианка устроится около Корнелии, она мягко коснулась рукой плеча сидевшей к ней спиной наложницы Домициана.

– Ну вот и чудесно. Надеюсь, что теперь все довольны. Хотя – нет! Флавия осталась без обеда. Что делать – ума не приложу! Правда, есть один выход. Мне кажется, что Видана с удовольствием поделится с ней своей кашей. Не так ли? Надеюсь, мне не придется ее упрашивать?

При этих словах ее тонкие, но сильные пальцы, только что ласкавшие плечо девушки, словно когти гарпии, впились ту в точку под плечевой мышцей, где находятся нервные окончания, и Видана почувствовала такую боль, что заорала во весь голос. Со стороны это движение выглядело совершенно безобидным, и никто сразу не понял, из-за чего виновница скандала завопила на всю казарму. Германика вскочила со своего места, но рядом с Луцией уже оказалась Ахилла, которая, поставив перед провокаторшей чудом не разбившуюся пустую миску Флавии, схватила со стола нетронутую порцию северянки и быстро вернулась на место с законной добычей.

Услышав вопль Виданы, в столовую ворвалась охрана, но Луция успокаивающим жестом подняла руки с открытыми ладонями и, не поворачиваясь спиной к германкам, медленно отступила к подругам. Привыкшие к постоянным ссорам между венатриссами, рабы пожали плечами и снова заняли свое место рядом с дверьми, не спуская глаз с обедающих «куриц».