Как перевоспитать вампира за 30 дней (СИ) - Новен София

— И что же вы предлагаете? — без задней мысли спросил я.

— Я не предлагаю, я настаиваю на том, чтобы ты, господин со светским воспитанием и широким кругозором, рассеял тьму этого бескультурья!

А кто б рассеял тьму перед моими глазами?! Я аж воздухом поперхнулся! Мама мия, какой там широкий кругозор?! Конечно, я легко мог отличить альбариньо от мюскаде, станцевать как жок, так и вальс, сыграть как в покер, так и в преферанс… Но на этом таланты кончались!

— Ты, как цивилизованный представитель столичного общества, получил прекрасное домашнее образование… — еще больше подбил меня пан.

Моя гувернантка, наверное, перевернулась в гробу. Прекрасным образование никак нельзя было назвать: меня даже за стол не могли посадить! Я вечно убегал, отвлекался на что-то, делал все специально наоборот. За ненадобностью. Я с детства понимал, что у меня и без того все было, есть и будет. Потому попытки перевоспитать юного Марко были оставлены раньше, чем того хотел дед.

— Ну что вы, что вы! — сделал вид, что смущен. — Вы меня переоцениваете! Я так далек от наук!

— Но ты хотя бы можешь рассказать неучам, как выглядит мир! То, что ты — человек искусства, даже лучше! Ну, или не совсем человек… — тут он кашлянул и трясущимися руками снова вытер лицо. — Сам подумай! Сегодня они пытаются оседлать веник, а завтра что? Будут плясать с бубном?!

— Пан Корней, вы же сами понимаете, я не смогу здесь остаться надолго. Как им помогут мои недельные лекции обо всем понемногу? — зашел я с другой стороны.

— Почему это недельные? — нахмурился старик. — Твой дед сказал, что ты можешь хоть полгода здесь сидеть, пока толку от тебя не будет. Так что оставайся так долго, как захочешь!

Как захочу?! Что-то голова покруживается, сердце больно сжалось… По-моему, кое-кто просто смерти моей желает!

— Но как же… обязанности завхоза? Разве не для этого я сюда ехал? — сглотнул ком в горле.

— А ты с ними справляешься? — усмехнулся пан Корней.

Видимо, судьба решила сжалиться надо мной, и без того уже побитым! Доказательства нашлись сами собой: мы как раз приближались к хозяйственной части селения.

— Сами взгляните! — Я перегнулся через него, указывая на постройки за окном. — На улицах чистота и порядок! Хлева побелены! Крыша курятника больше не протекает! Теплица как новенькая стоит! — Прости, рогатый, но тут бы себе не навредить! — И это не говоря о том, что я был на ярмарке и привез селянам то, что обещал Василь! И все это — за неделю!

— Признаться, удивлен, — закивал пан. — Да только не верится мне, что ты это без чьей-либо помощи сделал.

— Конечно, без нее не обошлось. Местный сторож, черт, тоже заинтересован в благоустройстве селения… — намекнул я. — Думаю, он сможет стать хорошей заменой Василю и необходимость в помощнике завхоза отпадет.

Корней вдруг рассмеялся и, размахивая мокрым платком, уничтожил все карьерные планы рогатого:

— Да это главный подельник ведьмы! Дай ему слово, черт скажет то, что хозяйка ему науськала! А бабу я до управления не допущу, тем более бабу на метле!

Прокашлявшись, старик продолжил уже более спокойно:

— Мне тут доверять некому. Один Василь был, да напасть на него какая нашла. Судьбу дяди своего повторяет. Поэтому оставайся ты за главного, Марко, пока я должную замену не подыскал. Помогает тебе черт — пользуйся на здоровье. Но не в свои дела не лезь.

Ужас охватил меня, буквально перекрыл кислород. Не выберусь я из этого омута… Сгину в Чертовой заводи! Безжалостно!

— Время от времени проверяй, как идут дела в хозяйстве, не нужна ли помощь. Хотя бы вид сделай, что указания от меня получил. Сам захаживай пару раз на неделе в академию, обучай их всему, что знаешь. Я Захара предупрежу, они тебе часы выделят. За месяцок-другой и преподавателей подтянешь, хоть какой-то прок будет. А то в столице скоро начнут сомневаться в целесообразности моих намерений! И так осуждают, что вольно у меня живут…

Мало деду моих страданий! Решил бить в больное и наверстывать упущенное семимильными шагами! Выкручивайся, как хочешь, а в грязь не упади!

— Что-то лица на тебе нет. — Действительно! — Да ты не переживай, жалованье я выпишу. Еще поинтересоваться хотел, как ты в моей глуши расположился. Тебе комнату в доме Василя же выделили?

— Мне выделили сарай! — Я обессиленно обмяк на сидении.

— Как же так? Это надо поправить! — старик искренне оскорбился. — Здесь дом отца моего на пригорке стоит, я уж давно в нем не останавливался. Весь, наверное, паутиной зарос, но всяко лучше сарая будет. Якуб! — крикнул пан через открытое окно кареты. — Останови у трактира! Нам с господином Готи отобедать пора!

Не успели мы толком подъехать к харчевне, как нас уже встречали с песней и плясками.

— Ай нэ-нэ, ай нэ-нэ! — Цыгане обступили карету со всех сторон.

— Будем считать, что сегодня я в хорошем расположении духа! — усмехнулся пан и, вытащив из кармана впечатляющих размеров пачку, просунулся в окно. — Глянь на них, стараются!

Деньги стали исчезать с невиданной скоростью. Даже у меня в казино они уходили медленнее! Мужчины ловко выхватывали купюры, не прерывая игру, а девушки беспорядочно совали их в лиф платья, с восторгом глядя на своего обогатителя.

— Наис! Наис! — кричала та, что помладше.

— Явэн састэ! Здоровы будьте! — улыбалась до ушей вторая.

У распахнутых дверей трактира нас ждали черт с Солохой.

— Ясновельможный пан, просим вас к столу! Для вас изготовлено все самое лучшее! — расшаркался рогатый, не убирая улыбку с морды.

Трактир был отдан исключительно под наш с паном обед. Стол… нет, целых пять столов ломились от яств! У меня разбегались глаза. Все только приготовленное, с пылу с жару, дымящееся… Я еле успевал слюни подтереть!

— Прошу! — пан занял место в центре и пригласил меня за соседний стул.

Я повязался салфеткой (все-таки впервые за долгое время находился в приличном обществе) и принялся заедать и запивать свое горе. Горю предстояло быть долгим, а утешаться как никогда было чем! Тут не просто борщ с салом, тут все меню подали, и даже больше! И тебе капустняк на копченых ребрах, и жаркое в горшочках, и соленья, и биточки с грибами, и картофельные зразы, и пироги с печенью, и вареники со всеми на свете начинками, и блины… А, еще холодец забыл, на петушке! Я уточнил, не на Степашке ли, но был заверен, что нет. Сначала я не понял вкус… Напоминало желе, но кусочки мяса никак с десертом не вязались. Но после того, как рука пана от компота потянулась к медовухе… я распробовал! С хренком особенно вкусно получилось! А если еще рукой зачерпнуть капустку квашеную…

— Гарсон! — пан подозвал трактирщика. — Наливочка какая-то есть?

— Есть, ваше благородие! — Янко только и успевал убирать со стола пустые тарелки. А появлялись они каждую минуту!

— Неси! — приказал Корней и запихнул в рот штук семь вареников.

— Цума-а-айлэ, цумайлэ-э-э! — весело исполняли на своем цыганки. За эту песню они получили наибольший гонорар: старик уже пятый раз лез в карман.

Тем временем Янко нес кувшин, а Солоха — очередную порцию хрустящей капустки. Пан отвлекся от цыганок и вдруг схватил корпулентную ведьму за руку. Черт, околачивающийся все это время на кухне, выглянул в зал и навострил уши. Пан что-то шепнул Солохе, отчего та хохотнула и порозовела, и, отпустив хозяйку рогатого, обратился ко мне:

— Сегодня сам остановлюсь в отчем доме, а завтра поутру выдвинусь в путь. Надо бы еще в другое имение добраться!

Не только я проводил пани Солоху взглядом — черт это сделал куда выразительнее. Пятак его гневно задрожал, кулаки сжались, а глаза ненавистно скосились на пана, который запоздало чокнулся со мной за знакомство.

— Хороший ты собеседник, Марко! — похлопал меня по плечу старик.

Я отмахнулся. Мне даже говорить ничего не пришлось: Корней сам изливал душу! Сначала жаловался на своих многочисленных дочерей, которых никак не мог выдать замуж, потом вспомнил, как в юности застал Николя Василича во время его визита в Карпаты… Я покорно слушал. Горе под болтовню заедалось и запивалось так, что спустя пару часов мое положение перестало казаться мне столь бедственным!