Колыбельная для собаки - Лидия Капленкова

Через неделю с таким трудом добытая утка превратилась в обычную игрушку и собаку она больше не интересует.

Последним звеном, совершенно неожиданно определившим порядок проживания в доме, оказалось – печенье. Сначала Тигра не знала, что из Сашиных рук тоже можно получить какое-то лакомство. Делиться пищей – право вожака. Я сама предложила Саше угостить собаку. Просто так, не подумав, что мелочи, на которые мы не обращаем внимания, имеют совсем другое значение в мире животных.

Саша крутился по кухне и грыз печенье, а Тигра зашла проведать, не дают ли здесь чего-нибудь вкусненького. Когда Саша протянул ей печенье, Тигра не поняла, что бы это значило, и сразу не взяла. Только после моего разрешения, аккуратненько подцепила зубами, стараясь не задеть дитячьи пальцы. И второе Сашино печенье досталось ей, и третье.

С тех пор стала собака следить за ребёнком голодными глазами. А чего следить – отобрать и всё. Что Тигра и сделала через пару дней, и очень была удивлена, когда её отругали, а добычу отняли. За что? Её и так обделили.

Выходит, не только хозяева могли решать, когда, кого, и чем угощать? Тигра урок усвоила.

Значит, Саша – не ровня ей, и первым еду получает он. Саша тоже твёрдо усвоил, что любой полученной «вкусняшкой» надо делиться с собакой. Собака превратилась в попрошайку.

– Саша, иди есть котлету!

– Саша, возьми яблоко!

– Саша, сыр хочешь?

Да-да-да, Тигра хочет всё! Первой влетает на кухню, но дальше садится и терпеливо ждёт, пока откушает Саша, глядя на каждый кусок скорбными глазами.

Раньше она в момент выгонялась из кухни, а сейчас – не дождётесь! Сейчас есть Саша и он собаку не обидит. В домашней стае ребёнок оказался выше неё по рангу, и Тигра не стала спорить, подчиняясь воле вожака. И потом – она в жизни не получала столько сыра. А печенье – не важно, что в её миске лежит точно такое же. Главное, что маленький хозяин делится с ней своей добычей.

Сейчас Тигре восемь с половиной лет, а Саше – полтора. Тигра значительно крупнее и почти в три раза больше весит, но Саша родился человеком и собака уступила ему своё место на иерархической лестнице. Не просто уступила – только ради Саши она встаёт, разрешая пройти.

Собака должна пропускать хозяина, но большинство хозяев (и мы – не исключение) обходят развалившегося питомца, стараясь не потревожить драгоценный сон. Саша тоже может обойти Тигру, протиснуться мимо неё в дверь, однажды просто упал ей на спину и перекатился на другую сторону – но Тигра предпочитает встать.

…Собаки ничего не забыли, и оказавшись без человека, образуют стаи по типу волчьих. Волчья стая организована так – вожак стаи является признанным лидером, его решения – закон. Он ведёт стаю и он же первым вступает в бой, в случае опасности. За ним следуют несколько матёрых самцов, один из которых со временем займёт место вожака, доказав остальным право на это место.

Следом идут щенные и кормящие самки, дальше – молодняк, часть их может потом уйти из стаи. А в самом конце – невоспитанные щенки. Их воспитанием занимается любой член стаи.

Сугроб для дамы со злой овчаркой

В сугроб я ухнула по грудь. Застряла намертво, но поводок не выпустила. Вцепилась двумя руками, пока овчарка Тигра скакала вокруг, не зная, что предпринять.

Накануне мело весь день. И к ночи метель не утихла, шуршала снегом по стёклам. Утром на месте двора простиралась белая гладь с редкими цепочками следов. Скамейки, песочницы, кусты – всё исчезло.

Для наших южных краёв явление редкое. Обычно выпадает сантиметров 10—15 снега, следующий идёт не скоро, прежний подтаивает и превращается в кашу. Затем – в гололёд.

Домашние собаки снег обожают. Крупные, не мелочь. Носятся, кувыркаются, комки ловят, лёд из лап выгрызают.

Тигра вынесла меня прямо с порога. Дальше от подъезда тянулась узенькая траншея, которую успели протоптать ранние прохожие. Снега навалило выше моего колена. Я оторопела. Из окна казалось значительно меньше.

Ни о какой прогулке на поле речи не было. Поиграли на пустыре, побегали с другими собаками.

К середине дня тропинки во дворах потихоньку расчистили. Проехала техника, прокатала дороги. Машины выбрались с парковок. Самое время побаловать собаку гонками на поле. И двинулась я в путь.

Добрались мы с Тигрой до шоссе. Вдоль него со стороны поля проходит бетонная канава. Не знаю, как правильно называется, для стока воды которая.

Обычно мы препятствие перепрыгивали, но сейчас прямо за дорогой лежал ровный слой снега.

Я помнила, что возле пешеходного перехода канава заканчивается, и свернула туда. Преодолели шоссе, дальше я смело шагнула в снежную целину. Где канавы, по моим расчётам, уже не было.

И рухнула в яму. Не просто провалилась – оказалась по грудь в сугробе.

Тигра побарахталась и выпрыгнула в сторону поля. Я застряла намертво. Никакой опоры под ногами, рыхлый снег струился, словно песок.

Умом я понимала, что у канавы есть дно, дальше не упаду. Но где оно? Растопырила локти, попробовала утрамбовать снег под ними, чтобы опереться. Зыбкая масса расступилась и вновь сомкнулась уже над моими руками.

В которых я накрепко держала поводок. Тигра скакала перед носом на твёрдой поверхности.

Я торчала в сугробе. Метрах в двадцати пара человек маячила на остановке, за спиной по шоссе проносились машины. Вряд ли кому-то приходило в голову, что дама терпит бедствие.

Позвать на помощь? Злая овчарка никого не подпустила бы к телу драгоценной хозяйки. Да и кто подойдёт? Не докричишься.

Но Тигра могла меня вытянуть, что неоднократно делала в лесу на склонах.

Я скомандовала: «Вперёд!» – собака заработала лапами. Сугроб не отпустил добычу. Одно дело – помочь подняться в горку, там и ноги действуют, и совсем другое – выдёргивать из ловушки неподвижное туловище.

Погуляли на поле называется. Муж на работе, остальные – там же. И только я торчала в сугробе возле дороги. С овчаркой на поводке.

Интересно, что думали водители, которые проезжали по шоссе?

Хм… шоссе… Вперёд ходу не было, в этом я убедилась. А если назад? Куда назад – под колёса машин?

Всё-таки прогнулась я вспять, локтями заёрзала. И ощутила спиной твердь земную. То бишь – обледенелую дорогу. По которой катились не просто машины – фуры.

Мне уже было всё равно. Я ползла, штопором вывинчиваясь из сугроба.

Встала на четвереньки, удержала собаку, которая перепрыгнула к хозяйке на обочину дороги. Хорошо, что я не видела лиц водителей.

Отряхнулась, прошла всего метр в сторону и благополучно миновала чёртову канаву. Домой не повернула – гулять так гулять. И двинулась по снежной целине. На поле, которое исходила вдоль и поперёк при любой погоде.

Происшествий больше не предвидела. Зато они не заставили себя ждать. Вскоре провалилась почти по пояс. Выкарабкалась. По сравнению с сугробом – тьфу.

Мозги включила, когда заметила, что Тигре прогулка не доставляет удовольствия. Овчарка прыжками преодолевала снег, толщина которого была выше неё. Вязла, барахталась.

Такого количества снега на поле я ещё не видела. Тигре в ту зиму было семь лет.

Развернулись мы и отравились в обратный путь. Мой сугроб забрызгали ледяные комья из-под колёс машин.

Дама со злой овчаркой благополучно прибыла домой. Вечером рассказывала о происшествии мужу, который смотрел круглыми глазами:

– Ты что – больная?

Видимо, да.

Бесплатно! Вишни для моей собаки

Овчарка Тигра любила вишню. Я срывала с веток, а собака терпеливо ждала. Рубиновые капельки переливались боками чуть выше вытянутой руки. И в прыжке не достать.

Ягодок Тигре перепадало не очень много. Она задирала морду и смотрела на густо усыпанную крону. Не лезть же мне на дерево. Мы покидали вишнёвый рай, и собака долго ещё оборачивалась.

Наш район находится в конце географии – на самом краю города. Шоссе отделяет его от заброшенного поля. Когда-то оно было колхозным, затем землю раздали под огороды, которые давно заросли бурьяном.

Остались посаженные деревья. Вишня, алыча, слива, орех. Разрастались в высоту, потому что их никто не обрезал. Плоды зрели и падали.

Иногда люди приходили,