Иволга и вольный Ветер - Галина Валентиновна Чередий

— Он нужен для того, чтобы не только смотреть, но и насладиться в полной мере. И тебе стоит поторопиться, Валюш. Еще минут пять и я окончательно поддамся мысли, что остаться в номере прекрасная идея. Я ведь все тут уже не просто видел, я это строил.

* * *

— Валь, ты чего? — слегка встревожился я, и всмотрелся в лицо застывшей, как изваяние девушки, стоило нам войти в зону источающего пар бассейна.

— Море… — еле слышно выдохнула она, глядя неотрывно вдаль широко распахнутыми, подозрительно заблестевшими глазами и губы ее дрожали. — Настоящее…

Ну здрасти, а роскошного блага цивилизации, у края которого стояла, она как бы и не заметила. Дело к вечеру, пасмурно и все еще снег идет, море это сейчас на свинцовую пустыню похоже, такое себе зрелище, как по мне. Ладно еще когда солнышко выйдет.

— Пахнет… — шумно вздохнула Валя, все так же обводя зачарованным взглядом и саму бухту и окружающие ее скалы, ненадолго прикрывшиеся тонким снежным покрывалом. — И этот гром… Это же прибой, да?

Снова ухмыльнулся ее наивному восхищению, но и сам невольно вдохнул поглубже и прислушался, ловя все эти знакомые и обыденные с детства запахи, звуки, виды. Я ведь это все люблю, просто привык воспринимать обычным фоном, а восхищение Вали будто заставило меня вспомнить это и ощутить с новой четкость, аж в груди защемило и я поспешил избавиться от этого ощущения.

— Ты так и будешь стоять? — спросил Валю, потянув за пояс махрового халата и распахнув ткань, открывая вид на белый купальник с каким-то этническим африканским орнаментом по краю плавок и лифа.

В такую погоду и в это время года желающих поплескаться было немного, в воде, подернутой туманной дымкой пара плескалось три парочки, занятые исключительно друг другом.

— Ух! — выдохнула Валя, когда я увлек ее за собой сквозь плотную тепловую воздушную завесу на гораздо более свежий воздух, а в следующий миг завизжала, очутившись в воде. — Она теплая! Надо же!

— Конечно теплая. Неужели ты думаешь, я бы потянул тебя в ледяной болтаться?

— Но все равно, ты же еще простужен, стоит ли… — попыталась она нахмуриться и включить обычную Валю.

— Стоит! — оборвал я ее и потащил за собой дальше, к прозрачному борту.

Естественно вид “на краю пропасти” поразил мою неискушенную птицу и заставил забыть про беспокойное кудахтанье о моем самочувствии.

— Аааа! Смотри-смотри! — почти визжала она вскоре, не в силах держать в себе восторга. — Мы как будто плаваем в туманном светящемся озере! А вокруг нет больше ничего и только бесконечно падают крошечные звезды!

— Хм… — огляделся я, занятый до этого только наблюдением за объектом моего влечения и опять зафиксировал эту странную вещь в себе — новый взгляд на виденное сто раз. — Действительно.

В самом деле, пока мы плескались, наступили густые сумерки и подсветка бассейна создала эту иллюзию — парящего в окружающей темноте светящегося озера, чья поверхность была подернула сплошной туманной пеленой, изредка разрываемой порывами ветра. Из-за плотных туч неба не было видно, но снегопад все продолжался и снежинки появлялись на свету реально, как из ниоткуда, и, кратко засверкав, ловя на хрупкие грани лучи светильников, стремительно исчезали в пару.

— Я могу ловить звезды и купаться в их свете! — ликующе смеялась потрясающая девушка. — Мелким расскажу — не поверят!

Это всего лишь чертов бассейн, пар, удачная подсветка и долбаный снег. Я это прекрасно осознавал, но не улыбаться в ответ не мог, хоть нечто во мне и изумлялось эдакой глупости. Ерунда в общем, но от нее было хорошо.

— Спасибо тебе, Егор! Спасибо, это просто чудо какое-то! — Валя порывисто, в который раз уже, кинулась мне на шею, обвивая руками и ногами и я стал поворачиваться, собираясь покружить ее, поднимая волну.

И тут же замер, поймав взглядом такую знакомую женскую фигуру на противоположном от нас бортике бассейна. Узнавание было мгновенным, несмотря на размытую паром перспективу, нечто на уровне давно выработанного условного рефлекса.

— Совершенно не за что, — пробормотал я, подавляя раздражение при виде того, как Вера подняла руку и взмахнула ею, приветствуя меня в своей обычной завораживающе-царственной манере и шаря по моей Иволге изучающе-насмешливым взглядом.

Похоть привычно ворохнулась внутри, ведь желать эту женщину для меня было самой естественной вещью столько, сколько помню себя реально осмысленно желающим секса. Но сейчас и впервые за все годы, эта похоть была совершенно вялой и ничего, кроме досады не вызывала.

Совершенно импульсивно, не отдавая опять себе отчета, я повернул голову и поймал губы моей Иволги, стремясь изгнать это поганящее такой прекрасный момент ощущение.

Глава 19

Валя

Мне было плевать насколько я наверное глупо выгляжу со стороны и в глазах Ветрова. Я очутилась в каком-то волшебстве и сдерживать себя, скрывая прущее наружу восхищение и радость не собиралась. Да и невозможно это было бы, столько всего не поместилось бы во мне, порвало. Ну и что, что для кого-то это — обычное дело и они видали много чего покруче. Я-то нет! Перелет внезапный, пальмы, горы, море, эта магическая рукотворная красота вокруг — ничего такого я не видела никогда вживую, не трогала, не переживала и все-все оно было потрясающим.

Даже если бы прямо сейчас Егор сказал бы, что все, на этом конец и тогда бы я ему была благодарна сто лет и впечатлениями этими жила долго-долго. Им бы жила, тем, что уже заставил пережить, подарил все это волшебство и не смеялся надо мной, визжащей от ликования и плещущейся, как счастливый поросенок в луже, дурочкой, а вместе со мной. Может мне и чудилось, может придумывала себе, но казалось, что он тоже счастлив в эти минуты. Как будто это нечто безмятежное и прекрасное у нас на двоих, мы именно в нем, а не в подогретой воде плывем-парим, а вокруг ничего-ничего, весь мир с его заморочками и трудностями остался где-то там далеко-далеко в темноте под нами, и никому тут до нас, до этого волшебства не добраться.

К сожалению, это оказалось не так. Что-то изменилось внезапно, в том, как Ветром меня обнимал, в том, как целовал. Если до сих пор это было лаской и поддержкой в совместном парении, то вдруг стало какими-то требовательными тисками. Ветров весь напрягся, сжал-спеленал меня, больно стало даже, как если бы или удерживал, или же сам держался.