С первого взгляда - Галина Романова

– Давай предположим, что это не Марин сообщил Логинову о местонахождении погибшей Валентины, а наоборот, а? – просящим голосом произнес Борис, переступая с ноги на ногу, друг мог в два счета послать его куда подальше со всеми его фантазиями.

– Давай, – скорбно и покорно вздохнул тот, значит, уступал, сдавался.

– И что у нас получается, если Марин не знал, а узнал с подачи Логинова?

– Что?

Это фишка у них была такая, когда хотелось порассуждать. Один говорил, второй покорно задавал наводящие вопросы. Потому что тот, кто говорил, второго и слушать бы не стал. Ему просто нужен был слушатель в роли эха его мыслей.

– То, что кому-то очень нужно, чтобы Марин оказался под статьей, так? – Борис все еще балансировал на зыбкой болотной кочке, но уже точно знал, куда потом перепрыгнет.

– Так.

– А кому?

– Логинову? – усомнился Леня, тут же отвлекся, что-то сказав жене, и снова повторил: – Логинову это нужно, считаешь?

– Получается, что ему. А зачем?

– Чтобы… Чтобы отвлечь подозрения от себя, по логике вещей.

Уже заинтересованным ему друг казался, а не брюзжащим и не недовольным оттого, что его потревожили в воскресный вечер.

– А чего ему бояться, Леня?

– Ну… Он мог бояться того, что трепался с погибшей, – предположил Леонид. – А его при этом кто-то видел.

– Мог. А еще?

– Мог наткнуться на тело погибшей и… Постой, а как он мог это сделать? По грибы, что ли, пошел?

– Именно! Именно, дружище! Как он вообще мог знать, где искать Валентину в сгоревшей машине, если не был там?

– А если был.

– То зачем?! – закончил за него Борис. – Удостовериться, что с ней все в порядке или наоборот? Значит…

– Значит, он знал или мог предполагать, что она там. Правильно я рассуждаю? – неуверенно поинтересовался Леня.

– Правильно-то правильно, но вот почему так долго молчал? И почему донес информацию не до нас, что должно и правильно было бы сделать, а донес ее до Марина?

– И тут мы снова возвращаемся к тому, откуда вышли, – торжественно подхватил Леонид. – Им очень нужно было, чтобы именно Марин попался.

– Им? – завопил тут же Борис. – Ты сказал им?! Почему, Леня?!

– Ну… Не знаю я, так вырвалось.

– Вряд ли. Почему?

– Вот достал, а! – проворчал Леонид и тут же пожаловался жене: – Ты ему хоть скажи, Ален, чтобы дал последние часы законного выходного спокойно дотянуть.

Та, видимо, не поддержала, уткнувшись в вышивание. Да и знала она, что жалоба мужа – лажа чистой воды. И к игрищам подобного рода она давно привыкла, иногда даже помогала поддержать нить рассуждений в своих женских руках. И получалось у нее ее поддерживать ничуть не хуже, чем в вышивании своем.

– Почему ты сказал им, отвечай?! – уже непозволительно грубо требовал Борис от друга ответа.

– Ну… Может, потому, что Логинов не один видел Валентину тем вечером.

– И общался с ней не он один! – заорал как ненормальный Борис. – А кто еще?

– Ну… – замешкался с ответом Леня.

– Правильно, с ней еще общался и Снегирев Иван – хозяин вечеринки! – продолжил надрываться сыщик, успев избавиться от зыбкой кочки под ногами. – Эти двое говорили с ней. Логинов – заметь – дважды! Снегирев потом указывал ей дорогу, где ее впоследствии и нашли!

– А может, он не дорогу ей указывал, а наоборот, говорил, куда ехать не следует, а? – тут же все испортил противный Леня.

– Может, и так, – нехотя согласился Борис, чуть подумав. – Но ведь общались?

– Да.

– Умолчали об этом?

– Да! Хотя и знали, что девушку ищут, что она пропала. Или не знали? Черт, придется с ними отдельно беседовать. Как считаешь?

– Я бы прямо сейчас, да воскресенье, – пожаловался, хныкая, Борис. – Станут жаловаться и… Вот знаешь. Лень, если они мне скажут, что промолчали про визит Валентины в тот вечер потому, что не сочли это важным, я им не поверю.

– Ты уже им не веришь! – фыркнул Леня. – А Марину веришь?

– Не знаю…

– Даже при том, что друзья и подруги лжесвидетельствовали в его пользу?

– Не знаю… К тому же его невеста утверждает, что не соврала. Что сказала правду. Всю ночь будто бы металась из своей комнаты в его.

– А ты сказал ей, что он мог в любом из этих временных промежутков выйти из своей спальни, задушить свою бывшую жену, а потом снова улечься в постель?

– Сказал. И ей сказал, и подруге ее – Александре.

– Что-то голос у тебя при упоминании Александры неестественным образом подрагивает? – тут же углядел или догадался проницательный напарник. – Али понравилась старому холостяку?

– Я не старый, – огрызнулся тот.

– Понравилась, значит, – вздохнул Леня. – Вариант проигрышный. Она мужа любит наверняка.

– Знаю.

– И терпеть твои чудачества с работой в выходные и праздничные дни не станет.

– Знаю.

– А все равно нравится?!

– Ну… Приятная женщина. И муж у нее урод.

– Это кто же так решил, ты, что ли? – заржал с издевкой дружище Ленька.

– Нет, это Марин так про него сказал.

– А-а-а, тогда это серьезно, – продолжил издеваться тот. – Тогда у тебя есть шанс увести у преуспевающего бизнесмена…

– Он не бизнесмен, он ученый.

– Ого! – Леня присвистнул и снова заржал. – Тогда у тебя, дружище, шансов нет! Если бизнесмен, то еще туда-сюда, а вот ученый…

– Он все равно урод! – закончил Борис и повесил трубку.

Говорить про достоинства мужа Степановой ему не хотелось, потому что хотелось говорить и наблюдать ее достоинства. А их у нее, по его понятиям, было хоть отбавляй. И сегодня, когда она сидела пред ним в его кабинете и с юношеской пылкостью доказывала, какой хороший ее дружище Марин, что он не способен ни на что гадкое, а на убийство тем более, он ей почти поверил.

Она была такой милой, такой чистой и искренней, какой, по его мнению, и должна быть его подруга жизни. Не Марина, нет, а его – Бориса. И впервые он поймал себя на мысли, что вот ради нее-то он готов бы был отказаться от работы и в выходные, и в праздничные дни. И не тяготили бы они его своей пустотой и праздностью. И не рвался бы он к своим пыльным рабочим папкам. И не считал бы время, проведенное с ней в ничегонеделании, потраченным впустую.

Пустота бы тогда была заполнена ею – милой, пылкой и искренней. Разве же от такой убежишь?

А муж ее – урод, раз такую женщину променял на истеричку. А что? Истеричка и есть, раз прикатила за город караулить своего любовника. Приедет он на вечеринку к друзьям со своей женой или нет? Надо же было до такого додуматься, а!

Хотя нет худа без добра. Если бы не эта мадам, они так и не узнали бы никогда, что Валентина приезжала в тот вечер, что встречалась с Сергеем – куда же он все-таки подевался-то, – что дважды общалась с Логиновым и один раз со Снегиревым. И что в глаза не видела Марина. Во всяком случае, на тот момент, когда она уехала в направлении, указанном ей Снегиревым или наоборот не рекомендуемым – тут еще разбираться и разбираться, Марин ее видеть не мог. Из дома он на тот момент не выходил. А потом…

А потом и не сумел бы, потому что вдрызг напился. И уж тем более не сумел бы найти в полной темноте припрятанную в кустах машину.

Значит, что? Значит, Логинов соврал? Почему?..

Глава 17

Что надеть? Что надеть-то?!

Влада лихорадочно металась от шкафа к зеркалу и обратно. Завалила горами тряпок оба кресла и диван в гостиной. Но ничего не находилось такого подходящего, что можно было бы надеть к Антону на свидание.

Ах, как бы то свидание да на городской набережной. Или в ресторане, или в парке городском, где зацветает аллея вишен. Тут и костюм из тончайшего шелка цвета бирюзы подошел бы, и юбка в пол с коротким сверкающим искрами топом. А что надеть на свидание в тюрьму?!

Наденет что-нибудь эффектное, Антон может не понять.

С какой такой радости вырядилась, может возникнуть у него вопрос. Довольна тем, что он на нарах? Отомщена, стало быть, теперь. За все годы одинокого ожидания отомщена.

Нет, нарядной быть нельзя. Влада вздохнула и вернула обратно в шкаф вешалку с новым платьем. Дернула за подол другое, висевшее рядом. Мелкая кофейная клетка по бежевому полю.

Нет, оно совершенно безликое и будничное. И Владу сделает такой же. А очень уж не хотелось перед Антоном выглядеть именно так – безлико и буднично.

Может, ему и не до чего, и не до нее тем более. Он намучился там, устал от неизвестности, от несправедливых обвинений, и плевать ему наверняка на то, как она будет выглядеть на свидании с ним. У него к ней какое-то дело. В единственном телефонном звонке он дал понять, что ей придется кое-что сделать для него. Но…

Но он ведь позвал именно ее, когда ему позволили свидание. Не Сашу, не Ивана Снегирева, а ее – Владу. И от этого сладко и тревожно сжималось сердце. И понимала, конечно, понимала, что не место и не время, а выглядеть красивой очень хотелось.

Нашла юбку до колен, темную, узкую, с глубокой шлицей в заднем шве. Тонкую кофточку нежной голубизны. На шею – нитку жемчуга. В тонком высоком каблуке не смогла себе отказать. Это же не пижонство, так ведь? Такой каблук удлиняет ногу, чеканит шаг.