Не пара для Его Светлейшества (СИ) - Вознесенская Дарья

— Успею…

Я призвала на помощь все силы Луны — родительницы. Магию. Способность проникнуть в суть вещей… Ну и парочку инструментов, которые сегодня Лата украла из кузницы. Последние сработали так вообще отлично. Не быстро, но надежно. Надежней только таран — но я с собой его не ношу.

Может пора начинать? Вместо палаша.

Заклинания же — надеюсь — сделали так, чтобы невидимая паутина охранной защиты пусть и разорвалась, но хотя бы не устроила переполох. Впрочем, с этим неплохо справится матушка ректора.

Бедный, как он с ней жил? С рождения…

— Может поэтому именно сюда нас прислали? Потому что он опытный и тренированный, — пробормотала едва слышно. И скользнула внутрь. Плотно прикрыла дверь, схватила статуэтку.

По телу мгновенно разлилось тепло.

Будто я не явное что-то взяла, а неявленное меня собой обняло. В узнавании.

От реликвии такая мощь исходила, что в первый момент мне сделалось радостно, но в следующий — я едва не захлебнулась. Слава Триединой, потом наступило затишье.

Я осторожно обернула статуэтку в тряпицу и засунула в специально вшитый потайной карман на внутренней юбке. Так что со стороны и не поймешь, что у меня там болтается что-то. Шагнула к двери, рассыпая по комнате — впрочем, без особой надежды — очищающий порошок, который должен был скрыть ведьмины следы, взялась за ручку…

Не успела.

Ни дверь восстановить, ни уйти. Со стороны коридора раздался нарастающий шум. Долго я все-таки провозилась с замком — Амрит Агрэ успела добраться до сына и даже высказать ему все…

Раз.

И я шагаю в уже хорошо знакомую спальню.

Два.

Закрываю дверь в нее.

Три.

Распахиваю окно и выглядываю наружу в попытке понять, умеют ли ведьмы летать.

Четыре.

Здание не то что содрогается… Но будто вздыхает и по нему проносится ощутимая волна. Ведьмы сработали, значит четверть часа прошла.

Пять.

Слышу, как дверь в покои распахивается…

И я решаюсь. Ведь остаться и сделать что-то эдакое, чего от меня ожидала мать Его Светлейшества — может раздеться и повиснуть на нем — я не могу. Не умею. Не хочу в конце концов!

…сказал бы мне кто-то оборот назад, что я предпочту делать то, что ведьмам совершенно не свойственно, просто потому что не могу остаться наедине с инквизитором и своими непонятными чувствами, я бы рассмеялась…

Но теперья не смеюсь. Усаживаюсь на подоконник, перекидываю ноги наружу и, рискуя свалиться с огромной высоты, переползаю на уступ. Лицом к стене. Вцепляясь растопыренными пальцами в ставший чуть более податливым благодаря заклинаниям камень. Другим заклинанием закрывая окно и отрезая себе путь назад.

И все это я делаю вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу с Джейдевом Агрэ. И снова отвлечь его внимание… Соблазнить. Уговорить. Обмануть.

Нет, я не стала честной настолько, чтобы не обманывать инквизиторов. У меня с одним конкретным инквизитором проблема.

Слишком много моих эмоций. Не понятно почему.

Слишком много настоящего. Хотя я себе запретила.

Вот как быть ведьмой в такой ситуации, а? Никак. Так что бегство — лучшее решение, чтобы остаться собой. И спасти реликвию. Пусть ведьмы и не летают. Но и инквизиторы не строят свои замки из ледяной глади. Выступов, трещин, выбоин в каменном полотне академии хватает. Мы обладаем способностью немного влиять на камень. Материя же… А ведьмы очень близки материи. Но чтобы спуститься до самого низа? Пожалуй, нет.

Чтобы аккуратно сползти к окну на этаж ниже, не дыша и мысленно умоляя прячущуюся за густыми тучами Луну-родительницу сохранить мне жизнь и не дать сорваться?

Это у меня получилось.

Я даже успела до обрушившегося на замок дождя. И звон выбитого стекла поглотил раскат грома и еще один “вдох” замка из-за творящегося в зале.

На то, чтобы отдышаться и успокоить колотящееся сердце, ушло много времени.

— Дура, — прошептала сама себе, чувствуя, как постукивают от пережитого зубы, — Ты же могла упасть и умереть. И реликвию бы размолотило.

“Не дура”, - себе же возразила. — “Он бы не поверил, что я в покоях с самыми честными намерениями. То есть по любви. А так есть все шансы, что, пока ректор будет выяснять, кто побывал в его покоях и где я вообще, успею убраться из академии. И ведьмочки тоже. И реликвии не хватятся в ближайшее время…”

Мои воспитанницы тоже должны уже быть в пути. Как и Нима с малышом.

Мы бы не прошли через запертые ворота и стражу, и выбрали путь по тем самым ступеням, что меня привлекли в монолите скалы еще по приезду. Самоубийственным. Но единственно подходящим для такого бегства.

Отвлечь инквизиторов в зале и сбежать по ним казалось самым лучшим вариантом.

Воспитанницы должны были ускользнуть в разгар праздника, прихватив спрятанные в укромном месте котомки. Исчезнуть, когда — не без их помощи — у пары инквизиторов сорвало бы плащи от эмоций и они выпустили бы пламя. Покрасоваться.

Полагаю, это случилось. Не просто так содрогались стены.

Отворить неприметную дверцу в кухонном погребе, которую мы нашли почти сразу, и начать головокружительный спуск.

Ниме с людоволком полагалось уйти еще раньше. Чтобы спокойно, без спешки. С поддержкой четырех метел сразу — ну да, те не летают. Как и ведьмы. Но могут создать опору даже без возможности опереться.

Ну а я — как суматоха достигнет апогея.

И мы планировали встретиться у начала лестницы, внизу, в овраге — или в лесу, в условленном месте.

Только я немного запаздывала, да. И привлекла к себе внимания больше, чем планировала. Но все еще надеялась, что план удастся. И пусть появились ненужные препятствия, хоть в чем-то мне повезло. Попала же я в комнату внизу, не сорвалась, не была схвачена? И в комнате этой никого — темно, мебель какая-то только. И в коридоре спокойно — можно по стеночкам в тени идти.

Даже до погреба и до маленькой, но очень надежной дверцы добралась я без приключений. Ведьмочек там не было, следов, что они отпирали засов — тоже. Но это меня не обеспокоило.

Сама же попросила скрыть.

И на лестнице наружной никто не обнаружился, только ветер и темнота. Но как увидеть кого, в таком ливне, грохоте и темени? Тут только на ступени смотреть, стараясь не навернуться. И отгоняя от себя думы, что все, что мы делаем — ужас как странно. И все больше переживая, как ведьмочки смогли добраться. Даже не в том смысле, что их могли остановить инквизиторы, спустились-то как? Я прикусила губу от усердия и обрушившихся мыслей.

Вдруг все мои решения были в корне неверные? Может не стоило торопиться с кражей? С уходом? Может следовало это сделать открыто — просто объявить о необходимости собрать травы, например, или посетить ближайшую деревню ради покупок?

Что вообще меня сподвигло к такому хитроумному способу?

Вот убей меня тварь Запределья, не могу вспомнить!

Я едва не оступилась, вскрикнула и потому пока отмела ненужные переживания прочь. Встречусь с девочками, укроемся в лесу и тогда еще раз поговорим о происходящем…

Спускалась я долго. Очень долго. Как мне показалось — бесконечно.

Заставляя себя не ныть и не ругаться, когда у подножия не никого не нашла.

Значит, в лесу встретимся!

Насквозь мокрая, замерзшая, почему-то несчастная пробиралась через овраги, буреломы, камни. Переваливалась через препятствия, чувствуя, насколько выматывает вся эта ситуация, как оттягивает юбку статуэтка, вступая с облегчением в лес… Со все большим напряжением понимая, что я не учла слишком много…

Я не учла главного. Совсем забыла, что за академией — может и за нами, может за инквизиторами — следили. Это было ясно по недавней моей "прогулке" в лесу.

И вспомнила об этом только тогда, когда меня снова оглушили…

… — Вот сам ее и тащи! — грубый рык прорвался через головную боль и беспамятство, и я очнулась. — Оборачивайся и тащи, нечего нам возле инквизиторов торчать!

Оборачивайся? Людоволки?! Взрослые?

Не один даже… Значит они… опять они меня ударили?! Вот же злыдни! У меня же голова не инквизиторская, чтобы бить снова по тому же месту!