Клеопатра и Антоний. Роковая царица - Наталья Павлищева

Роды были очень тяжелыми, все же их мать перенесла немало волнений и неприятностей, к тому же была, как тогда считалось, не первой молодости. Но дети родились крепкими, сильными, жизнеспособными, на радость не только маме, но и всему Египту. Рождение двойняшек вообще было редкостью, а у царицы, даже еще Божественной, от бога Диониса, просто праздник. Боги родили новых богов, причем сразу двоих. Египет, несомненно, ждали многие десятилетия благоденствия!

Праздники по поводу рождения двойняшек превзошли все мыслимые и немыслимые размеры, казалось, не один Египет, а весь Восток радовался маленьким Гелиосу и Селене. Тем больнее было их матери, снова вынужденной растить детей без отца. В очередной раз римлянин осчастливил ее ребенком, даже двумя, и в очередной раз бросил!

Клеопатра постаралась скрыть свое разочарование, дети не виноваты в ее ошибках, она сделала все, чтобы доносить и родить малышей, она терпела любую боль, не позволяя облегчить ее, чтобы не повредить плоду. Она все вытерпела, родила, осчастливила Египет такими наследниками, но сама была на грани отчаяния. Хотя именно дети ее от этого отчаяния и спасли.

Просто из Рима от астролога Тарсия пришло неутешительное сообщение. Сначала тот написал, что Фульвия смертельна больна и жить ей осталось недолго. Клеопатра воспрянула духом: оставшись вдовцом, Марк Антоний непременно вспомнит о ней и вернется, чтобы жениться, ведь тогда ему ничто не будет мешать. Ну хорошо, не вернется, но хотя бы позовет ее к себе.

Потом Тарсий написал, что Фульвия умерла, а Антоний отправляется в Рим на переговоры с Октавианом. И снова Клеопатра оправдывала любовника: правильно, он должен договориться с Октавианом, чтобы во время похода на Парфию не получить удар в спину. Почему не написал сам? Но Марк Антоний такой лентяй! К тому же он наверняка намерен просить у сената согласия на женитьбу на египетской царице и не хочет заранее писать об этом ей самой. Конечно, Антоний сообщит о таком разрешении, сделав роскошный подарок в ответ на рождение ребенка! Клеопатра ждала подарка от возлюбленного…

Дождалась. Лежа в постели после рождения близнецов, она услышала о новом письме Тарсия. Царица не сообщила самому Марку о детях, тоже желая сделать сюрприз, но Тарсию написала, чтобы посоветоваться, как все лучше обставить. И вот ответ…

— Дай мне письмо, я сама прочту, — протянула она руку Протарху, который, пока царица болела, разбирал всю почту.

— Не стоит, Божественная, я прочитаю…

По его тону Клеопатра поняла, что уже прочитал и ничего хорошего в письме нет.

— Дай!

— Он женился, Божественная.

— Кто?

— Марк Антоний.

— К… как… женился?! На ком?

Она с трудом проглотила комок, вдруг вставший поперек горла. Как Марк Антоний мог жениться, зная, что она вот-вот должна родить его ребенка?!

— На сестре Октавиана Октавии.

Клеопатра рывком развернула папирус. Да, Тарсий с прискорбием сообщал, что по Брундизийскому договору Марк Антоний вынужден жениться на Октавии, которая недавно овдовела.

Несколько мгновений царица неподвижно смотрела в пустоту, потом прошептала:

— Я ненавижу его…

— Отца своих детей?

— Нет, Октавиана. Он воспользовался отчаянным положением Марка Антония и заставил жениться…

Конечно, так думать было легче, хотя в глубине души Клеопатра прекрасно понимала, что никто не заставлял Марка вообще идти на поклон к Октавиану, он мог вернуться в Египет и получить нужную помощь здесь. Римлянин снова предпочел ей Рим. Не только ей, но и их детям. Египтянка все равно для римлянина оставалась египтянкой, неважно, что была гречанкой по происхождению, что царица, что сил и средств у нее больше, чем у того же Октавиана. Рим снова ставил Клеопатру на место!

Если бы она тогда сама поняла это место, то могла стать правительницей Востока и без помощи Антония, предпочтя союз с той же Парфией против Рима. Как предлагала возлюбленному, но она предпочла затаиться и молча зализывать новые раны. В ожидании чего, что Рим снова вспомнит о ней?

Восток праздновал рождение двойняшек, Египет радовался, царица наконец снова взялась за ум и занялась делами страны, в Александрии нет римлян, которые бы морочили ей голову. Радовались и Аполлодор с Протархом, хотя видели, что прекрасные синие глаза всегда грустны. Ничего, время лечит, когда-то мудрый восточный царь Соломон сказал: «Все проходит, пройдет и это». Он был прав, пройдет, бесконечного у человека ничего не бывает, просто потому, что сама земная жизнь конечна.

Клеопатра растила детей, даже кормила их сама, много времени уделяла Цезариону, снова занималась делами, ездила смотреть, как растет ее флот, посещала храмы и ученые диспуты, читала, заседала в совете с министрами, принимала послов, устраивала пиры и праздники, но синие глаза действительно оставались грустны. Тем более дети с каждым днем все больше походили на своего беспутного отца, не только бросившего их еще до рождения, но и совсем забывшего о существовании.

Царица наступила ногой на свою гордость и отправила Марку Антонию сообщение о рождении близнецов и о том, что они похожи на отца. Ответа не получила, зато Тарсий написал о беременности Октавии. Получив такое сообщение, Клеопатра рассмеялась:

— Дело женщин — рожать детей, но только патрицианки имеют право объявлять их детьми римлян! Знай свое место, царица Египта! Как я могла подумать, что это ничтожество отличается от других?! — Но тут же горестно вздохнула. — Но я люблю это ничтожество…

— Пройдет…

— Ты думаешь? — царица с надеждой оглянулась на Хармиону. Та уверенно подтвердила:

— Обязательно пройдет.

— Хорошо бы…

Клеопатра с головой окунулась в дела и заботы о детях и Египте. Помогло, почти забыла. Почти, но не совсем, потому что по комнатам дворца вскоре топали ножки двух маленьких копий Марка Антония. Копии шлепались, поднимались и снова пытались освоить передвижение на двух конечностях вместо четырех. Это было так забавно — помогать им учиться ходить, говорить, принимать мир. Каким окажется к ним этот мир, добрым или враждебным? Клеопатре так хотелось, чтобы он был добр, чтобы никто не посмел разлучать ее детей с любимыми ради каких-то политических целей, чтобы власть и роскошь не помешали им быть счастливыми.

Этой новой Клеопатре, больше матери и правительнице, чем властной царице, мечтающей о покорении проклятого Рима, радовались все, такая царица и была нужна Египту. Страна расцветала на глазах.

Во время одной из поездок по Нилу Аполлодор показал царице на зеленые берега, где виднелись согнутые спины работающих крестьян: