Место для большего - Бет Эманн

Официантка принесла шпинатно-авокадовый соус, который, видимо, они заказали до моего прихода. Лорен улыбнулась и, когда та отошла, забросила чипсу себе в рот:

– Что у него происходит?

Я, наконец, сняла толстовку и повесила ее на спинку стула.

– Ну, его контракт заканчивается в этом сезоне, поэтому он должен играть безупречно. Очевидно, если он узнает, что происходит, это выбьет его из колеи. К тому же, его мама каждый год проходит онко-обследования, и они еще не получили результаты. Он не говорит об этом вслух, но я знаю, что он боится.

– Это понятно, – она взяла еще кусочек и ударила Алексу по руке. – Сжалься над ней, Лекс.

– Я понимаю, что у него насыщенный период. Даже считаю очень милым, что Кейси так сильно его любит, что не хочет ему добавлять неприятностей, – она вздохнула. – Я просто волнуюсь. Не думаю, что все хорошо закончится.

– Все будет в порядке, – Лорен отмахнулась от Алексы. – Эти двое так безумно влюблены друг в друга, Броди поймет почему она ждала. И они укатят в закат на «Замбони» (прим. пер.: машина для заливки льда).

– Ага, надеемся, что Кейси будет с Броди на «Замбони», а не рыдающей на лавке штрафников.

Мой желудок сжался, а шутка Алексы о моем расставании с Броди, вряд ли помогла. Я не лгала, когда сказала, что ужасно чувствую себя, скрывая от него факты. Мне действительно плохо, но я правда не хочу расстраивать его.

– Хватит! – Лорен снова шлепнула Алексу по руке.

– Послушай, – предупредила ее Алекса. – Если не прекратишь бить меня, я врежу тебе, и не посмотрю, что ты беременна.

Подождите, что?

– Что?! – воскликнула я.

Лорен пожала плечами и улыбнулась:

– Сюрприз!

– Боже мой, Лорен! Как ты могла не сказать мне? – я подпрыгнула и поспешила к ее стороне стола снова обнять. – Поздравляю!

– Как она могла не сказать тебе? Отличный вопрос, да? – с сарказмом поддела Алекса.

– Послушай! – я повернулась к ней, не в состоянии больше сдерживать огорчение. – Я поняла, что ты не согласна с тем, как я разбираюсь с ситуацией, но серьезно... иди в жопу, – глаза застелили слезы и голос начал дрожать, но мне было плевать. – Ты понятия не имеешь через, что я прохожу. Абсолютно. Зака не было все эти годы, и я никогда не планировала встречу с ним снова, никогда. Затем в первый день на работе, бум! Вот и он, лицом к лицу. С Броди все стало серьезней и да, эгоистично с моей стороны, но я не хочу все портить. Черт, я даже не знаю, стоит ли вообще говорить ему, потому что не знаю, увижу ли завтра Зака. – Лорен потянулась к моей руке и сжала ее, но я не остановилась. – У меня двое детей, я пытаюсь получить диплом и поддерживать новые отношение, стараясь обойти этот огромный прыщ на лице прошлого в виде моего бывшего. Хватит смотреть на меня с презрением, черт возьми! Ты не представляешь, как мне тяжело. – В этот момент слезы потекли по щекам, а люди в зале стали оглядываться на меня.

Алекса раскраснелась и сидела неподвижно, глядя на меня с разинутым ртом. Она моргнула несколько раз и медленно покачала головой.

– Кейси, прости. Я не хотела расстраивать тебя.

– Просто... забудь, – я вытерла слезы тыльной стороной ладони и наклонилась обнять Лорен. – Прости, Лорен, но мне нужно идти. Я очень устала и мне нужно отдохнуть. Позвони завтра. Может нам удастся пообедать перед твоим отъездом?

Лорен встала и крепко обняла меня, из-за чего я едва не разрыдалась на ее плече, но мне нужно было держать себя в руках как можно дольше и добраться до машины.

– Все хорошо, Кейси. Я понимаю.

Я отстранилась и погладила ее по щеке.

– Я, правда, очень рада за тебя. Ты станешь отличной мамой, передай Томми мои поздравления.

Я схватила свою толстовку и ушла, не попрощавшись с Алексой. Когда я добралась до машины, я была переполнена эмоциями. Я чувствовала себя хорошо и ужасно одновременно.

20

Броди

– Привет.

– Привет, сын.

– Папа? – папа никогда не звонил мне. Я едва узнал его голос. – Как дела?

– Все хорошо. Просто захотел позвонить своему чемпиону и сказать «привет».

«Чемпиону»? Он годами меня так не называл.

И я сразу же почувствовал себя десятилетним...

– Привет, Чемпион. Я не смогу приехать на соревнования в эти выходные, желаю тебе удачи.

– Слышал, ты отлично игра сегодня, Чемпион. Прости, что пропустил.

Когда отец называл меня «Чемпионом», он хотел смягчить удар последующей новости.

– Привет! – с любопытством сказал я. – Все хорошо?

– Все отлично. Какие планы на выходные?

– Мы в эти выходные дома. В пятницу у меня игра, но в субботу тренировка только утром. Думаю потом встретиться с Кейси. А что?

Он замешкался.

– Ты не мог бы приехать к нам ненадолго, в субботу после тренировки, перед тем как поехать к себе домой?

Мне не понравился его голос. Ни на йоту.

– Папа, что происходит?

– Ничего. Нам с мамой нужно кое-о-чем поговорить с тобой и Шей.

Папа, мама я и Шей? ЧЕРТ! Ее обследование было две недели назад.

Нет, нет, нет, нет!

– Папа, что-то с результатами анализов мамы?

– С мамой все хорошо, нам просто нужно с вами поговорить. – Его голос звучал устало.

Истощенно. Напряженно.

– К черту все, пап. Я приеду сейчас.

– Броди, в этом нет необходимости...

Я бросил трубку, схватил поводок Дизеля и поспешил к машине.

***

Я бы не сказал, что у меня был опыт пребывания вне тела, но, когда я свернул на длинную грязную дорогу к ферме родителей, я не мог вспомнить, как проехал весь путь от своего дома. Сердце колотилось без остановки, а я прокручивал в голове самые худшие сценарии. Если вернулся ее рак, я не буду показывать слабость у них дома. Я буду сильным. Она победила его однажды, и сделает это снова. Мы сделаем это вместе. Что, если на этот раз болен папа? Черт! Он ее скала. Стоит ли мне уйти из спорта раньше? Не то, чтобы я мог позволить себе это, но смогу ли прожить без хоккея?

Я направился к дому, а Дизель побежал во двор, поискать с чем можно поиграть.

Тихо открыв переднюю дверь, я прислушался к голосам и звукам. Ничего. Это же хорошо?

– Броди? – позвала мама, когда я вошел на кухню. Она подошла и обняла меня. – Тебе не стоило приезжать сегодня.

– Папа никогда не звонит мне. Что происходит?

Мама перевела взгляд на папу, сидящего за столом, словно постаревшего лет на десять. Он смотрел на огромный дубовый стол, заламывая обветренные пальцы.