Три осколка луны - Аркадий Арно

все еще считали ее своей: один – женой, другой – родной и любимой сестрой, пропавшей так неожиданно и трагично. Именно это чувство и придавало двум мужчинам решимости идти дальше, не страшась за свою жизнь.

Так они въехали в пригород: как видно, бабаня жила в загородном особняке. Но чем дальше они отъезжали от города, чем ближе становился Уральский хребет и гуще обступали дорогу весенние леса – тонкую полоску шоссе, тем явственнее им казалось, что едут они к не простому человеку. И уже скоро бабаня представлялась им настоящим мифическим лесным существом – коварным и опасным.

Гордеев и Алексей заметно поотстали – не хотели себя обнаружить. Но скоро машина с Колобком и Евой въехала в деревню. Дальше следовать за ними по пятам было и впрямь опасно, да и шофер стал волноваться. Они остановились на краю деревеньки. Гордеев вооружился биноклем и вскоре увидел, как такси с их неприятелями покидает деревеньку, въезжая в гору с другой ее стороны. Скоро машина исчезла из виду – сосновый лесок захлестнул ее.

– Дальше не поеду, – сказал водитель. – Не нравится мне все это. С вас пять штук. Покедова.

Пришлось высаживаться. Когда машина повернула в обратный путь, двое компаньонов проводили ее недовольным взглядом и направились в деревенский продуктовый. К счастью, он оказался еще и распивочной. Петр и Алексей взяли по бутылке пива и встали за столик. Толстая продавщица в засаленном фартуке с выжженными перекисью волосами поглядывала на них внимательно, двое местных алкашей тоже присматривались к городским чужакам.

– И что будем делать? – спросил Алексей.

– Беседовать с людьми, – отозвался старший товарищ.

Опустошив бутылку наполовину, Гордеев направился к прилавку и облокотился на грязноватый край.

– Хороший у вас поселок, – улыбнулся он.

– Дыра что надо, – усмехнулась продавщица, протирая стаканы.

– И люди, наверное, интересные, – продолжал Гордеев.

– Еще бы! Вон один Митрич чего стоит, – кивнула она на одного из двух алкашей. – Очень интересная личность! Хоть весь день любуйся!

Гордеев оглянулся – алкаши уже прислушивались к их разговору.

– Зачем вы так? – мягко посетовал Гордеев. – Нормальный россиянин.

– Вот я и говорю: гордость страны. Засмотришься!

– А еще я слышал, – как ни в чем не бывало продолжал Гордеев, – у вас тут такая бабаня Нюра проживает, это так?

Продавщица перестала протирать стаканы и уставилась на посетителя холодным взглядом. Только тут Гордеев рассмотрел, какое у нее опухшее и неприветливое лицо.

– И что дальше? – спросила она.

– Дело у нас к ней есть, – еще ласковее улыбнулся Гордеев, – я слышал, травница она что надо. Так ведь?

Но от его ласковости еще неприветливее стала продавщица.

– А кто послал-то вас?

– Люди.

– Отчего же люди не сказали, где она живет? – задала резонный вопрос продавщица.

– Плохо объяснили, – пожал плечами Гордеев.

– Ну так вы у них расспросите получше, – усмехнулась та. – А потом и приезжайте.

Алкаш Митрич уже стоял рядом с мятым полтинником в руке, и Гордеев сразу определил, что он слушает их с особым вниманием, не пропуская ни слова.

– Значит, не поможете? – еще раз спросил Гордеев.

– Заказывать что-нибудь будете? – в ответ спросила продавщица. – А нет, так другим место уступите.

– Не буду, – ответил Петр.

Он шел к столику, когда его догнал Митрич. Алкаш посмотрел на чужака и подмигнул.

– Два пол-литра, и я тебе все расскажу, – заговорщицки пообещал он.

– Заметано, – кивнул Гордеев.

Митрич тряхнул только что купленной коробкой папирос и направился к выходу – Петр последовал за ним, чувствуя, как несговорчивая продавщица с копной мертвых белых волос буравит его спину взглядом. Алексей немедленно вышел за ними на улицу.

– Ну? – спросил Гордеев у Митрича.

Тот посмотрел на него, как бывалый вокзальный пес, что бродяжничает по перрону, на проезжающих мимо его городка пассажиров, покупающих жирные беляши и прочую нехитрую снедь. Только тут все было это обещано!

– Нюра за деревней живет, – сообщил он, пряча в карман три сотенных купюры. – У нас через всю Медведовку дорога идет и на лесочек с той стороны выходит. – Гордеев сразу вспомнил такси, которое они преследовали. – Так вот, дом Нюры в десяти кило́метрах, у опушки леса. Надо еще полкилометра влево, там развилка будет. Та дорога, что получше, направо уходит – она не ваша. А та что поколдыбистей – прямо на Нюрин дом выведет. Только с той дорожки надо еще повернуть, там напротив крутая гора будет, Медвежьей зовется. Метров триста пешочком, – дом Нюры за перевалом и прячется.

Гордееву все эти описания показались путаными, он хмурился, но запоминал.

– Как до Бабы-яги, – пошутил Алексей.

– Она почище Бабы-яги будет, Нюра наша, – усмехнулся Митрич. – Молодой еще, – кивнул он на Алексея, – вот и шутки шутит, а дела-то не знает.

– Так она и впрямь травница?

– А вы кого искали? – усмехнулся тот. – Молочный комбинат, что ли? Травница она, травница. Только обо мне – молчок. У нас каждый знает, где Нюра живет и чем, но мало кто расскажет. Дом-то ее люди стороной обходят.

– Боятся? – поинтересовался Гордеев.

– Еще как! – рассмеялся Митрич. – Сейчас в путь тронетесь – через пару часов у нее в гостях будете. Все в горку идти. Да, вот что еще: она незваных гостей-то не принимает. Так-то! – Он опять рассмеялся и хлопнул коричневой рукой по карману, где спрятал полученные за информацию деньги. – Счастливого пути, гости дорогие. Живыми возвращайтесь! – и, хохотнув напоследок, проследовал в магазин.

– Час от часу не легче, – пробормотал Гордеев. – Ладно, коли приехали, пошли десять кило́метров по дороге, – он коверкал слова, подражая Митричу, – полкилометра налево и еще триста метров туда же! – Он обернулся к молодому компаньону. – Как, Леша, повезет нам?

– Бог даст – выживем, – хмуро ответил Погодин.

Но случилось все не так, как они задумали. Часа два они и впрямь шли по дороге в гору, мимо лесных массивов; озираясь по сторонам, вышли к развилке, еще полкилометра протопали по плохой дороге влево, а вот потом…

Последние двести метров они так и не прошли. С «колдыбистой», как справедливо назвал ее Митрич, дороги они увидели крутую гору – Медвежью, – и Гордеев сразу приставил бинокль к глазам.

– Да что там? – нервно поинтересовался Алексей. – Петр Петрович?

– Сейчас увидишь, – отозвался Гордеев.

На горе стояли трое: высокая молодая женщина – несомненно, Ева, и двое приземистых человечков – Колобок и таинственная бабаня Нюра. Они смотрели на леса и горы, на небо, на синий прозрачный горизонт. Точно три былинных персонажа…

– Эту бабаню, Бабу-ягу, и Колобка несомненно связывают очень близкие отношения, – заключил по дороге обратно Гордеев. – И я даже не сомневаюсь какие. Профессиональные! Колдовская трава. Голову даю на отсечение: здесь он,