Крученых против Есенина - Алексей Елисеевич Крученых

рюсс“, б) слюнявая интеллигенция, оглушенная революционной дубинкой, в) вообще клопье, тараканье и паучье…

3. Есенинское ковырянье в навозе и раскопки в помойных ямах неизменно взращивают цинизм и вкус ко всему особо зловонному и бесчинному. Отсюда – Есенинское хулиганство, разгильдяйство, пьянство, дебоширство, бессмысленный и стихийный анархизм.

Поэтому Есенин в спросе и фаворе у:

а) бандитов и проституток,

б) держателей фиги в кармане, у кого храбрости хватает только на восхищение кабацкими призывами „бить жидов“ и ниспровержением трактирных стоек вместо власти»…

В заключение, позволяя себе заимствовать оборот вышеупомянутого Кулемкина, я скажу:

«Будем надеяться, что будут во время приняты меры, чтобы эту ядовитую „продукцию“ (сочинения Есенина) не выпустили в свет».

Думаю, что на этот раз эти слова будут иметь более реальное значение.

P. S.

О дальнейшем развитии «есенинщины» см. в моей новой книге «На борьбу с хулиганством в литературе».

А. Крученых.

15 октября 1926 г.

Комментарии

Алексею Крученых, «буке русской литературы» и «ядополному» футуристу, к критическим нападкам было не привыкать. Пыл и жар его крестового похода против С. Есенина, затеянного буквально над неостывшим телом поэта, не охладило даже брезгливое замечание соратника по ЛЕФу и главного соперника Есенина «на арене народной революции и в сердцах людей» (Пастернак) – В. Маяковского:

«Мало поможет для борьбы с вредом последнего есенинского стиха и проза о нем.

Начиная с Когана <…> и кончая дурно пахнущими книжонками Крученых, который обучает Есенина политграмоте так, как будто сам Крученых всю жизнь провел на каторге, страдая за свободу, и ему большого труда стоит написать шесть (!) книжечек об Есенине рукой, с которой еще не стерлась полоса от гремящих кандалов»[28].

Статью Маяковского «Как делать стихи» (1926) Крученых предпочел не заметить. Однако его чрезвычайно задели слова критиков, сравнивших антиесенинские брошюрки-памфлеты Крученых с копеечными дореволюционными «выпусками» о приключениях Ната Пинкертона и прочих сыщиков. Казалось бы, не привыкать – ан нет. Дело в том, что хлесткое сравнение оказалось еще и метким.

Крученых выпекал свои антиесенинские книжки, как добрая кухарка – пирожки или издательства девятисотых годов – Пинкетона. Первая из них, «Гибель Есенина»[29], была датирована 5 января 1926 г., под текстом памфлета «Хулиган Есенин» значилась дата – 15 октября 1926 г.: даже не шесть, а восемь «книжечек», считая перепечатки, за неполные десять месяцев! На фоне громадного интереса к Есенину, подстегнутого трагической гибелью поэта, их и расхватывали, словно горячие пирожки. За исключением «Проделок есенистов» (500 экз.), тиражи были по тем временам внушительными – от 2000 до 5000; «Гибель Есенина» выдержала пять переизданий, «Есенин и Москва Кабацкая» – три, книжка «Новый Есенин» была переиздана с дополнениями в виде памфлета «Хулиган Есенин»… В общей сложности, Крученых выбросил на книжный рынок несколько десятков тысяч экземпляров книжек о Есенине. Критическое сравнение было уместным еще и потому, что в лихорадочной деятельности Крученых невольно ощущалась не только безудержная самореклама, но и коммерческая подоплека. Возмущенный поэт-имажинист И. Грузинов так и озаглавил свою статью – «Как зарабатывают на Есенине».

«Крученых, которого покойный Есенин презирал, пишет о Есенине, после его смерти, так, как будто бы он, Крученых, был наставником и метром Есенина. Это – наглость, переходящая всякие границы» – бушевал Грузинов[30]. Здесь же вкратце излагалась история автографа, который Крученых с гордостью приводил в «Гибели Есенина», и следовал вывод: «Так зарабатывают на Есенине не только денежки, но и славу». Несколько позднее Грузинов описал этот эпизод подробнее:

Весной 1925 года Крученых предложил издательству «Современная Россия», в котором я работал, книгу, направленную против Есенина. Заглавие книги было следующее: «Почему любят Есенина». «Современная Россия» отказалась печатать книгу Крученых, так как Есенин был сотрудником издательства – две книги Есенина вышли в «Современной России», к тому же доводы критика были неосновательны.

Летом, придя в издательство, Крученых встретил там одного из друзей Есенина – А. М. Сахарова. Узнав о книге Крученых, Сахаров стал доказывать, что выступление злостного критика не повредит Есенину; напротив, прибавит поэту лишнюю крупицу славы. Сахаров обещал переговорить по этому поводу с Есениным. Через некоторое время выяснилось, что Есенин ничего не имеет против выступления недоброжелательного критика, ничего не имеет против, если книга Крученых выйдет в «Современной России».

Разговоры о книге Крученых тянулись до осени. «Современная Россия», несмотря на согласие Есенина, считала книгу Крученых негодной.

В ноябре Крученых зашел в «Современную Россию», встретил там Есенина и спросил, как он относится к факту напечатания книги, направленной против него? Есенин сказал, что он не имеет никакого морального права вмешиваться в личное дело Крученых; критика, разумеется, свободна; это настолько очевидно, что не стоит и разговаривать.

Есенин и я направляемся ко мне на квартиру. Крученых следует за нами. Является Александровский. Есенин в хорошем настроении. Достает бутылку портвейна. Начинает подшучивать над Крученых:

– Крученых перекрутил, перевернул литературу.

– Напишите это и подпишитесь! – засуетился Крученых. Стал оглядываться по сторонам, ища бумаги, обшарил карманы, полез в портфель и быстро вынул необходимые канцелярские принадлежности. Услужливо положил бумагу на книгу, чтобы удобнее было писать.

Крученых во что бы то ни стало хотел получить письменное согласие на печатание книги, направленной против Есенина.

Есенин начал возмущаться:

– При чем тут согласие, что за вздор? При чем тут подписка? Что это – подписка о невыезде, что ли?

Крученых продолжал просить. Есенин, саркастически ухмыляясь, написал под диктовку Крученых эту фразу.

Есенин не спеша налил портвейн. Выразительно обнес Крученых. Подчеркнул этот жест. Крученых подставил рюмку.

Есенин, негодуя, крикнул:

– Таких дураков нам не надо!

Назревало недоразумение. Буря вот-вот должна была разразиться. Крученых учел обстановку. Спешно собрал свои канцелярские принадлежности и юркнул в дверь[31].

Свидетельство мемуариста, конечно, пристрастное, но и черточки поведения Крученых – собирателя и подбирателя автографов, черновиков, эскизов и коллекционера записей о себе – никак не кажутся надуманными. К Грузинову присоединились и другие критики: А. Кулемкин (назвавший первую антиесенинскую книжку Крученых «неумелым пасквилем»)[32], В. Дынник, В. Красильников, К. Локс[33] и пр.

Имелась у Крученых и более глубокая причина для обид. Вероятно, он рассчитывал извлечь из атаки на Есенина какие-то литературные и социальные блага; однако в те месяцы, когда вырабатывалась официальная линия в отношении Есенина, появился и приобрел широкое хождение уничижительный термин «есенинщина», шли дискуссии о «чубаровщине»[34] и «упадочных настроениях среди молодежи»[35], наиболее влиятельные партийные деятели, публицисты и критики Крученых… не заметили.

От книжки к книжке градус обиды нарастает. Крученых спорит с Л. Троцким, А. Воронским