Долгая заря (СИ) - Большаков Валерий Петрович

Королевская гвардия верхом сопровождала карету, хоть дюжим парням более приличествовали бронетранспортеры. А «задавали тон» трубачи, выдувавшие звонкую медь. Они скакали впереди, оповещая город и мир о великом событии — Шотландия и Ольстер очнулись от долгого тяжкого сна и сбрасывают проржавевшие цепи!

Толпы народа выстроились на всем пути — Артур милостиво улыбался подданным и махал им рукой. Его не покидало ощущение некоей игры, в которую были вовлечены все эти люди, но в то же самое время он чувствовал, что дни, часы, минуты вынужденного притворства истекают — коронация жестко поделит его жизнь, жизни миллионов людей на «до» и «после».

Проехав Лонмаркет до пересечения улицы с Бэнк-стрит, откуда открывался вид на мрачноватое здание Банка Шотландии и мост, ведущий к Маунду, карета по Хай-стрит, проложенной Давидом I восемьсот лет тому назад (даже в этом сквозила неявная преемственность!), вывезла Артура к собору Святого Эгидия.

Парламентская площадь, запруженная нарядными людьми, волновалась, роптала — и восторженно взревела, лишь только Артур Шоу Стюарт покинул карету и зашагал к храму, где его ожидали епископы в своих пышных облачениях и митрах.

Он не чувствовал ног, хотя всю дорогу думал лишь о том, как бы ему не споткнуться. Будь Арчи религиозней, чем есть, обязательно решил бы, что ангелы небесные страхуют его шаги.

«А народищу…»

Под сводами собора толпилась знать, нестройным каре замыкая королевский трон, между резными ножками которого покоился Камень Судьбы.

На память Стюарт не жаловался, и всё же коронация отложилась в ней раздёрганными кусками, отдельными кадрами долгого, причудливого действа.

Он воссел… Да-да, именно воссел, а не уселся на трон, и присягнул — поклялся править Шотландией и Ольстером, соблюдая закон, чтя справедливость и уповая на милосердие.

— То, что я здесь обещал, — твердо сказал Арчи, целуя Библию, — я исполню и сдержу. Да поможет мне Бог!

Архиепископ помазал его лоб, руки и грудь святым елеем, читая псалмы… Артур снова воссел на трон, его облачили в парадную мантию из шелка шести ярдов в длину, подбитую горностаем, вложили в правую руку золотой державный шар, а в левую — скипетр государя… Умащенную главу венчали старейшей шотландской короной времен Якова V, хор пел славу, а звонари били в колокола…

Его Королевское Величество Роберт IV Cтюарт, король Шотландии и Северной Ирландии, взошел на престол.

Среда, 24 декабря. Утро

Шотландия, перевал Картер-Бар

Говорят, ночами в гаванях Абердина, Инвернесса и Лита швартовались зачуханные сухогрузы под панамским и либерийским флагами. Мощные портовые краны выуживали из трюмов знаменитые «С-300», вместе с тэ-зэ-эмками, а рядом на причал аккуратно майнали старые, добрые «Шилки», да еще «Тунгуски», что поновей, но не добрей.

А уж откуда вывозили пусковые установки, история умалчивала. Советские зенитчики у себя дома работали с «С-400», конструкторы вовсю мараковали над «С-500», для них «трехсотка» — вчерашний день… Ой, да мало ли на планете официальных лиц и морд, готовых пожертвовать обороноспособностью любимой родины за советские рубли или за шотландские фунты?

Зенитно-ракетный комплекс пристроили в роще на пологом склоне Чевиот-Хиллз, а вот «Тунгуску» пришлось окапывать, городить вал. Ален с Дунканом уложили сверху нарезанный дерн: маскировка — высший класс! Лучше бы снегом присыпали, балбесы…

Экипаж ЗСУ был наполовину укомплектован местными, так что общий язык нашелся сразу, а вот ракетчики сперва приуныли. Все военспецы — из СССР, и владели «инглишем» на уровне средней школы. То бишь, на весьма среднем уровне.

Бехоев их очень обрадовал — свой! И работа закипела…

Ахмет оборудовал КП в настоящем дольмене — три вросших в землю валуна накрывала толстенная каменная плита. Чем не дот?

Опустив бинокль, полковник сжал губы. Шоссе пустынно, а плавные перекаты снежных полей девственно белеют или отливают синевой в низинах. Впрочем, англичане не попрут по целине…

Да и стоит ли ждать сухопутные силы? Натовская стратегия известна: первым делом, первым делом — самолеты. Пока не завоюют превосходства в воздухе, пехота и головы не подымет…

Бехоев зло ощерился, тут же вспоминая слова комбатра — Лёва восхищался этой гримаской: «Усы, бородка, орлиный нос и твердый взгляд — Иоанн Васильевич отдыхает!»

Ахмет уныло вздохнул. Он стоял в первом ряду на коронации, его качало волной всеобщего подъема и единения, но что все эти люди, лившие слезы гордости и счастья, скажут, когда на их дома обрушатся английские бомбы и ракеты? Русские сплотятся — и дадут сдачи. А шотландцы?

Да если бы отгородить Шотландию хотя бы дивизионом «трехсоток», был бы толк! Дивизион — это шесть батарей, семьдесят две ракеты в залпе! А тут… По всему гребню Чевиот-Хиллз одна-единственная батарея. Двенадцать пусковых…

Тренькнул радиофон. Звонил Лёва.

— Первый на связи.

— Готовься, Первый, — вытолкнул комбатр. — Мы засекли пятнадцать истребителей-бомбардировщиков «Торнадо». Их сопровождает эскадрилья «Тайфунов». «Торнадо», полагаю, будут прорываться, а вот «Тайфуны»… Эти будут работать по нам.

— Всегда готовы, Лёва, — пробурчал Бехоев. Выключил радик, и трубно взревел: — Боевая тревога!

Горцы забегали, нервно задергались стволы спарок. Ожила «Тунгуска», задирая 30-миллиметровые орудия.

— Ви-ижу! — заорал Глен. — Вон они! Вон!

Над мутным горизонтом сверкнули блестки — солнце, пробившись из-за туч, «подсветило» истребители. «Тайфуны» шли низко, хищно высматривая «укрепы» тех, кого «Таймс» клеймила «боевиками-сепаратистами», однако первыми ударили «Торнадо», невидимые за нависшей хмарью.

С пилонов под крыльями срывались увесистые «Мэверики», за ними опадали «Хеллфайры» — эти полегче, зато их больше.

Загрохотали пушчонки «Тунгуски» — пара «Мэвериков» лопнула в воздухе, вспухая белыми облачками, и тут же вздрогнула промерзшая земля. Боеголовки рвались с коротким ломким грохотом, разбрасывая грязный снег и комья глины.

Над рощей вознеслись плотные шлейфы дыма — зенитные ракеты, брызгая выхлопами в носовой части, стремительно уносились к целям.

Налетели «Тайфуны», пуская по снегу фонтанчики разрывов, и «Тунгуска» взревела, плюясь огнем. Маленькие, но очень злые снарядики порвали синее брюхо одному истребителю, перебили крыло другому… Парочка мелких ракет достала третий, разворотив «Тайфуну» кабину.

Подбитые самолеты перенеслись через холмы по инерции, падая и зарываясь в негостеприимную шотландскую землю.

— Ален! — орал Бехоев. — Па-атрик! Обе спарки — в одну цель!

— Да, сэ-эр!

Прорывая пепельно-серую облачность, вниз закувыркался горящий «Торнадо». Он взрывался прямо в воздухе, разбрасывая исковерканные ошметки, распадаясь на части. Следом посыпался второй, третий… Четвертый и пятый…

— Ур-ра-а! — хрипло завопил Ахмет, выскакивая из КП, как зомби из склепа.

Судьба хранила полковника — ему в спину ударила тугая волна жаркого воздуха, бросая в снег, и горсти раскаленных поражающих элементов провизжали над головой. А вот дольмену не повезло — под ударом ракеты верхняя плита раскололась надвое, грузно впечатываясь в утоптанную землю.

Отплевываясь, Бехоев поднялся и потряс головой. Контузило, что ли? Тихо как…

Выпрямившись, он оглянулся на запад. Самолеты Королевских ВВС уносились к Эдинбургу. Зло сплюнув, полковник подобрал шапку, отряхнул ее и напялил на голову. Запиликал радиофон.

— На связи! — рявкнул Ахмет, почти не сдерживая горькое раздражение.

— Не печалься, полковник, — толкнулся в ухо насмешливый голос комбатра. — Наглы потеряли полторы эскадрильи, так что… Мы свой долг выполнили и перевыполнили!

— Ладно, — буркнул Бехоев. — Утешитель…

— Сэр! — спотыкаясь, подбежал Ален. — Сэр! Группа Лэнса захватила парашютиста… Летчика сбитого! Куда его?