Игра вслепую - Виктор Тюрин

Несмотря на то, что все происходило стремительно, мне хватило даже этих секунд, чтобы понять, единственный способ выйти живым из этой схватки — было бегство. В то же самое время я отлично понимал, что беззащитен перед магией ританцев, но почему-то промедлил. Почему я так поступил, мне не дано было понять, потому что дико, по-звериному завыл брат Бреннон. Это было настолько неожиданно, что на какой-то миг все замерли, а затем тело Маркеса замерцало и стало меняться. Его одежда затрещала по швам, поддаваясь быстро растущим мышцам, резко увеличивающимся объемам груди и шеи, одновременно с этим его тело стало покрываться чешуей.

«Что происходит?» — этот вопрос читался на лицах всех. У меня, у Бреннон, ританцев и даже Никаса, начавшего приходить в себя после падения. Следя за тем, как тело Маркеса заканчивает одеваться в броню-чешую, я не сразу уловил момент, когда в его левой руке появился полупрозрачный щит, а в правой — меч. Его лезвие, переливающееся сине-зелеными оттенками, напоминало мне плавно текущую воду. Глаза получеловека-полумонстра сверкали свирепым огнем, который чуть ли не физически обжигал, в чем я убедился, стоило мне встретиться с ним взглядом. Скользнув по нашим с Бреннон лицам, он, стремительно и плавно, развернулся в сторону ританцев. Несколько мгновений они меряли друг друга взглядами, пока брат Бреннон не заорал, торжествующе и яростно, во весь голос: — Все!! Кончилось ваше могущество!! Я, Маркес Бранн, смешаю ваш поганый орден с грязью!! Растопчу…!! А-А-А!!

Крик, оборвавший его речь, стал не воплем ярости, а предсмертным криком, который оборвался, когда вместо человека в чешуйчатой броне внезапно возник черный вихрь. Возникшая мысль о боевом заклятье, тут же исчезла, когда я увидел, что вихрь вращает в себе куски мяса, части рук и ног. Бреннон дико закричала и закрыла лицо руками. Реакция ританских магов была иной — они начали атаку. В крутящийся вихрь сначала ударила мутно-белая ветвистая молния, затем его окутало облако серебристых искр. Громкий треск, ударивший по ушам, затем раздалось многоголосое шипение. На мой слух, это звучало так, словно здесь неожиданно появились, рассерженные до предела, невидимые змеи. В следующее мгновение облако рассеялось, и в воздухе стремительно мелькнул расплывчатый силуэт чего-то блестящего и гибкого. Это было атакой, но так как это произошло настолько быстро, что стало понятным, когда дико закричал один адептов, которого стала жрать невидимая пасть, отрывая от него куски мяса и с хрустом перемалывая кости. Несмотря на страшную смерть одного из них, двое оставшихся магов, поставив магическую защиту, ударили по невидимой твари сдвоенными заклинаниями. Огненный шар и выпущенная с небольшой задержкой стрела ярко-синего цвета, ударили в останки их собрата по ордену, но вместо того чтобы сжечь и уничтожить их, они придали жизнь полуобглоданному скелету. Он медленно поднялся на ноги, секунду покачивался, словно пытаясь найти равновесие, а затем в его руке появилось ярко-синее копье, которое он неожиданно и резко метнул в ближайшего ританца. Пройдя сквозь защитный барьер, оно, вонзившись ему в грудь. Я только успел заметить, что лицо мага приобрело синий оттенок, как он взорвался. Причем в стороны полетели не разорванное на клочки тело, а осколки синего стекла. Рядом, прижав руки к лицу, страшно закричал второй маг, попавший под ливень синих осколков.

До этой минуты я и Бреннон в этом кровавом спектакле оставались статистами. Никас уже вскочил на ноги и вытащил меч, готовый продолжать бой.

«Я должен ему помочь! Должен!».

Приподнявшись в седле, я размахнулся и с силой метнул в скелет свой шестопер. Бросок был точен, но только стоило булаве соприкоснуться с черепом твари, как та вспыхнула и осыпалась пеплом, а следом, на землю рухнул, как подкошенный, скелет. Я не успел даже хоть как-то среагировать на то, что сейчас произошло, как вдруг, причем не увидел, а скорее уловил стремительное движение чего-то несущегося ко мне. Глаз даже не успел сформировать приблизительного образа твари, как мне в грудь вонзилось копье из живого огня, заставив запылать сердце и мозг. Я закричал от нестерпимой боли… и потерял сознание.

Глава 8

Очнулся я уже поздней ночью, лежа на плаще, где-то в лесу. Между густых крон деревьев проглядывало звездное небо. Вдруг неожиданно заухал какой-то ночной крылатый хищник, наводя страх на свои жертвы.

«Я жив. Это уже хорошо».

Треск и шипение костра заставили меня чуть повернуть голову. По другую сторону костра сидела Бреннон, прижавшись к Никасу, который обнимал ее за плечи. Лица обоих были мрачные и сосредоточенные. Это было понятно. Бреннон переживала из-за смерти брата, а он — за нее.

«Так, а что со мной?».

Попытка вспомнить, что произошло дальше и как мне удалось выжить после нападения магического существа-убийцы, ничего не дала. Тогда я попробовал пошевелить руками и ногами. Мои движения были замечены сначала Ножом, а затем, когда тот привстал и сестрой Маркеса. У нее были опухшие и печальные глаза, но стоило ей увидеть меня, как ее взгляд изменился, став цепким и настороженным. Почти такой же взгляд был и у Никаса.

«Что-то не так».

Приподнявшись, я сел. Рука Ножа, внимательно следившего за каждым моим движением, легла на рукоять меча.

— Эй! Эй! Это я! Если даже не так — всегда можно договориться! Так что произошло, когда в меня ударила та штука?

После моих слов я почти физически почувствовал, как напряжение стало ослабевать, но при этом настороженность и враждебность не исчезли из глаз Бреннон.

«Интересно, что я такого успел сделать в беспамятстве, чтобы заслужить такое отношение».

— Ты как себя чувствуешь?

В голосе Никаса сейчас было больше любопытства, чем дружеского участия.

— Есть хочу! Как зверь! Так может кто-нибудь из вас мне расскажет….

— Тварь, убившая моего брата, сейчас находиться в тебе!

Бреннон сказала это так, словно плюнула мне в лицо. Я невольно покосился себе на грудь, потом прислушался к себе, но ничего нового ни изнутри, ни снаружи не обнаружив, снова спросил: — Долго я провалялся?

— Часов шесть-семь.

— Теперь я понимаю, почему мне так зверски есть хочется. Не обедал, да и ужин проспал.

— Ты бы на себя самого посмотрел, когда на дороге валялся. У тебя бы сразу весь аппетит отбило, — сердито буркнул Нож, который явно не хотел принимать моих шуток.

— Так расскажи.

— Сначала тебя дергало, потом трясло, словно в лихорадке. Временами ты стонал, иногда что-то кричал на непонятных языках, а последнюю пару часов пролежал неподвижно. Когда мы привезли тебя сюда, я пробовал тебя растормошить, но все было бесполезно.