Наследница Богов - Людмила Лазарева

Она не заметила наступление момента, когда стала видеть сквозь закрытые веки, странный звездопад, не поняла, что уснула. А звезды между тем падали все ближе и ближе…

Странно, чем ближе подкрадывается ночь, тем теплее становилось в лесу. Так, по крайней мере, Светка подумала перед тем, как ее "укусил" за руку браслет. И тут она запоздало догадалась, что за звезды сыпались вокруг.

Горели десятки факелов, видно, пропитанные каким-то животным жиром, капли которого вместе с отрываемыми огнем лохмотьями сгоравших тряпиц, скапывали на землю, вспыхивая крошечными искрами. Факелы держали в руках невысокие и темные, кривоногие и длиннорукие существа, почти не скрываясь стоящие вкруг поляны с наветренной стороны. Присмотревшись внимательнее, девушка обнаружила, что все они полуголые, на некоторых надеты лишь меховые лохмотья и обрывки потерявшего форму тряпья. Собаки заскулили и стали жаться к эльфу, распластавшемуся на своем холмике, глядя широко распахнутыми глазами в звездное небо. Подул ветерок, и резко запахло немытыми телами, явными нечистотами и давно перекисшим и прогорклым потом.

— Не соврали рабы, — услышала Светка шипящий шепот. — Смотри, Убрдаг — дварф и эльф сразу! Какая добыча!

— И человек, — хрипло прогудел тот, кого называли Убрдагом. — Взять!

Орда вонючих тел ожила и дико завопила на разные голоса, моментально выкатилась из леса, и Светлана поняла, что спутники ее уже никак не успеют отреагировать на нападение. Она вскочила и выставив перед собой дрожащую от страха и напряжения правую руку отчетливо прокричала памятную фразу: "Торн! Дондаа"! Послушный ей огненный хлыст вынырнул из рукава и обрушился на обидчиков, поджигая их гнусные одежды и темную шерстку на теле.

— Мага, мага берите! — Орал сиплый предводитель, стоя за спинами набежчиков. — Треть от продажи вам будет!

Вскочил на ноги шальной, совсем еще пьяный Бороман, мутными глазами оглядел сборище и с криком: "Аааа, уруки гнилые! Как я вас искал!" — бросился хекать, не совсем твердо стоя на ногах, но метко нанося удары. Эльф продолжал лежать, и вокруг него собралось уже достаточно врагов, чтобы связать, они тыкали пальцами и хохотали, несмотря на то, что вокруг шел настоящий бой, летели головы их товарищей, снесенные бравым пьяным гномом и горели заживо подпаленные девушкой. "Пьяный эльф! Пьяный квенти! Эльф-любитель выпить!" Никто не заметил, как лежащий неуловимым движением выбросил в толпу нечто крошечное, успев прошептать этому существу что-то вслед. Комочек плоти, упав в центр оркской толпы, тут же вырос до размеров мышки, став пока еще не замеченным ими большим пауком, пару раз вздохнул и превратился в паука-гиганта с кошку, а затем и в монстра, плюнувшего на врагов клейкой слюной. Большую часть орков он пленил, другие стали беспорядочно тыкать в него дубьем, не имея настоящего боевого оружия: лишь некоторые являлись обладателями длинных ножей, а Убрдаг с коротким мечом наголо скрипел зубами и переминался с ноги на ногу позади своих вояк.

Они не успели нанести существенного вреда пауку, обошлись парой царапин — Эрэндил молниеносно вскочил на ноги и начал колоть и рубить плашмя врагов короткой и острой шпагой, невесть откуда появившейся в его руке.

Гном мычал, рычал и ругался, наседая на "подлых уруков", кроша их грозным мечом, эльф молча и безупречно обездвиживал темный народец. Огненный хлыст свистел в Светкиных руках, поджигая и бросая наземь (они бесновались и сбивали на себе огонь, вертясь и катаясь по земле) все новых нападавших. Но их оказалось слишком много. В какой-то момент, когда силы разбойного племени подходили к концу, в сражение ввязался сам вождь, доселе наблюдавший и посылавший проклятия издали. Он врубился в Бороманову сечу, бросив сеть. Когда Бороман запутался и начал рубить веревки, подсек дварфу колени длинной дубиной, вырванной из рук упавшего товарища, и навалился на гнома, прямо в сети заламывая ему руки. Бороман ревел и бился под ним, но выпростать рук никак не мог. Еще несколько темных навалились на него — и пленение гнома стало делом решенным.

— Кислятина!… проклятущая, — в последнем порыве вскричал гном. Причем, не совсем понятно было, к кому он обращался — не то к вонючим пленителям, не то клял хмельной напиток, которого перебрал ночью.

Светку изловили так же, сетью. Правда, она прожгла в ней приличную дыру, но вырваться наружу не успела — двое вонючих кривоножек дернули ее за руки так, что в глазах потемнело от боли, и она застонала.

А Эрэндил и не думал сдаваться. Он резал и пронзал насквозь с резвостью электронного героя, сражающегося с "зависшими" врагами. Ловля сетью с ним не удалась — уж слишком ловко двигался эльф, защищая себя и монстреныша-паука, все еще плевавшегося клейкой слюной, склеивая в тугие комки мохнатых орков. Неповоротливый главарь, покрутивши своим мечом, ни разу не достал Эрэндила и крикнул с досадой: "Хобов!"

На поляну выскочили гигантские уроды с мордами-пародиями на человеческие лица. Они скакали на четвереньках, как обезьяны, периодически вставая на короткие ноги и размахивая длинными руками с зажатыми в них толстыми палками. Существа проломились сквозь жалкое кольцо, окружавшее эльфа, походя прибив паука, и принялись дубасить светлейшего, не обращая внимания на ощутимые удары и кровь, то и дело брызгавшую из их ран, наносимых его оружием. Похоже, они вовсе не ощущали боли.

В несколько минут все было кончено.

У Светки ломило все тело — орки не преминули поучить пойманного "мага" кулаками уже после пленения. Стянутый по рукам и ногам Бороман стенал, проклиная себя и того, кто придумал столь хмельные напитки. Эльф тихо лежал, на земле, искусно спеленатый врезавшимися в тело вонючими веревками и, казалось, внимательно рассматривал нечто недосягаемое взорам иных народов где-то в лесной чаще.

Орки, утихомирив разъяренных недавним сражением зверей, спорили, налетая друг на друга, делили еще не проданную добычу. Лишь Убрдаг хрипел довольно, размахивая длинными руками рядом с Эрэндилом, отбросив тяжелый короткий меч: "Я искал тебя, эльф! Как я тебя искал! Ведь это ты, отродье рабыни! Это твой отец, проклятый Лесной Эльф выкрал у меня рабыню, чтобы жениться на ней! Он безмозглый, как пустая бочка!"

— Не отравляй воздух, порождение мерзейшей прихоти глупца, — звенящим от напряжения голосом произнес Эрэндил. Ему удалось слегка распустить путы, и он выскользнул из них, оказавшись рядом с орком. Он по-петушиному наскочил на обидчика грудью, и тот не уловил того мига, как цепкие пальцы впились в заросшее густой щетиной горло. Эльф впивался в задубевшую кожу все глубже, на лице его, обычно бесстрастном, выступили капли пота, и от напряжения забилась артерия на виске. Он словно не замечал мохнатых рук вождя, отдиравших его. Тому явно не хватало воздуха, он поводил глазами, ища поддержки и спасения среди соплеменников, но те вовсе замерли, ожидая исхода поединка. Старый вожак им уже порядком поднадоел, каждому хотелось стать тем, кого станут слушать беспрекословно и выполнять все его прихоти. Каждый уверен был, что заслужил лучшую долю.