Гросс - Оченков Иван Валерьевич

Вообще, получившие задание конструкторы кинулись разрабатывать самые причудливые проекты вооружения, включая установку 57-, 76-миллиметровых и даже более крупных палубных орудий, но заказчик не оценил их креативности. Полноценного артиллерийского корабля все равно не получалось, а вот проблемы с быстрым переходом в подводное положение становились непреодолимыми.

Управление осталось без изменений. Основной, он же воздушный, пост располагался в немного выступающей из корпуса рубке, резервный – внутри. Последним, впрочем, пользовались только во время погружения.

В отличие от просторных рубок фрегатов и корветов, рабочее место пилотов на «Ночной птице» было довольно аскетичным и тесным. Два кресла: левое традиционно для командира, то есть Марта, второе для его бессменного «правака»[17] – Тани. Чуть сзади, практически впритык к люку, откидное сиденье. Судя по всему, изначально оно предназначалось для штурмана, но в последнее время использовалось стажерами. Сначала Александрой, а теперь Николаем. При необходимости они менялись местами с одним из пилотов.

Остальные члены экипажа располагались внутри. Отдельные посты были только у стармеха и радиста. Остальные располагались по способности.

На все про все – тридцать метров от носа до кормы и три с половиной метра ширины корпуса. Не так уж и мало, если подумать… Впрочем, «Ночная птица» и не предназначалась для долгих «автономок». Пришли, сделали дело, ушли и на базу. Так что особого комфорта и не предполагалось изначально.

– Что там с метеосводкой по маршруту? – не оборачиваясь, спросил Март у стажера. – Какой нам дают эшелон?

– Низкая кромка двести саженей, видимость две тысячи, – тут же доложил внимательно следивший за приборами Николай.

– Принято. Но мы ждать у неба погоды не станем, просто поднимемся на четыре тысячи и алга.

– Командир, – подала голос Калашникова, – на три часа и на девять – два корвета ВВФ. Идут на дистанции в пять миль параллельным курсом с нами.

Колычев бросил взгляд на блистер. Вдалеке черными черточками по обеим сторонам от «Ночной птицы» и в самом деле висели два корабля. Негласное и неофициальное охранение. Вроде как никто никого не контролирует, но и бдительности не теряет. Напоминание, что и на формально полную самостоятельность есть свои методы…

– Хм, ну что, будем считать это приветом от твоего отца, Коля. Давай, бери управление на себя. Пора тебе становиться настоящим пилотом, – Март освободил свое рабочее место для стажера, а сам отошел назад, ощутив себя этаким зрителем в театральной ложе. – Рокировочка…

– Младший пилот Романов взял управление! – не без волнения в голосе немного громче, чем необходимо, проговорил в КПУ[18] практикант.

– Николай, ты главное учти. Штурвалом надо управлять не от плеча и даже не от локтя. Аккуратненько, запястьем или даже пальцами одними подправил, и все отлично. Скорость у нас большая, машина слушается руля, так что резкие, широкие движения – от лукавого.

Долгие полеты по маршруту – дело по большей части скучное. Работает автопилот, разве что иногда надо проверить курс и откорректировать скорость с учетом ветровой обстановки и прочих метеоусловий. В этом плане воздушный корабль – замечательная штука. Здесь найдется место и для отдыха, и для дел. Так что пока стажер и Татьяна заняты учебной практикой, Март, убедившись, что все в порядке, с полным на то правом покинул рубку и решил навестить Кима, засевшего у себя в оружейке и что-то там упорно мастерившего.

«Главное, чтобы руки и голова были заняты, а то парень сам не свой эти дни».

– Чем занимаешься?

– Да вот, хочу ДТК[19] до ума довести. Ствол при стрельбе очередью немного уводит. И вспышка очень яркая – демаскирует.

– Ну, если так, то лучше ПББС[20] сделать нормальный.

– Глушитель? Да толку от них? Патроны надо дозвуковые и прогорают быстро.

– Не скажи. Если нет задачи совсем уж тихое оружие делать, а просто заметно снизить шум и убрать вспышку, то вполне можно сделать. Еще можно «банку»[21] собрать.

– А это что за зверь?

– Тот же дульный тормоз-компенсатор, но еще и пламегаситель. Его закрытым надо делать. Внешне он будет похож на глушитель, но попроще.

– Рассказывай! – решительно заявил Витька, усаживая друга рядом. Он уловил, что Март явно что-то знает или догадывается. Ким давно понял, что Март является почти неисчерпаемым источником всяческих гениальных новаций и идей, в том числе и в оружейном деле. Откуда у него столько всего в голове – понять было невозможно, оставалось принять как данность и просто жить с этим знанием.

Колычев же, видя, что друг, пусть и на время, отвлекся от раздумий и переживаний, охотно принялся излагать известные ему наработки начала двадцать первого века по бесшумной стрельбе.

Глава 12

Перелет обычного воздушного корабля на Дальний Восток занимал, как правило, двое суток с промежуточными посадками в Екатеринбурге, Омске, Красноярске и Хабаровске. Во время стоянок пилоты и пассажиры могли немного отдохнуть и пройтись по твердой земле, а их летающее судно заправиться. Колычев, в общем, тоже особо не торопился, но «Ночная птица» добралась до Хабаровска за тридцать шесть часов.

Отдельного аэродрома для рейдеров здесь не было, а военный диспетчер добро на посадку почему-то не дал. Кораблям же сопровождения, неизменно шедшим на почтительной дистанции весь перелет, вероятно, двойственный статус «секретного» конвоя тоже не давал четких инструкций и полномочий. Потому корветы ушли на базу, а, ничуть не смутившись таким приемом, Март вспомнил о двойном назначении своего корабля и, недолго думая, приводнился прямо на водную гладь Амура неподалеку от Александровского моста[22], возведенного в начале двадцатого века и названного в честь нынешнего императора, а тогда – цесаревича Александра Николаевича Романова.

Поначалу столь эффектное появление вызвало среди местных властей немалый переполох, вскоре, впрочем, сменившийся паникой.

– Что вы себе позволяете? – хрипело и плевалось радио. – Приближаться к мосту строжайше запрещено! Немедленно покиньте запретную зону, иначе по вам будет открыт огонь…

– У аппарата сенатор Колычев, – прервал наскучивший ему поток сознания Март. – С кем имею честь?

Ответом поначалу был весьма красноречивый хрип, потом последовала долгая пауза.

– Я спрашиваю, с кем я говорю?! – подпустил металла в голос капитан.

– Какой еще сенатор? – осторожно переспросил все тот же голос.

– Российской империи!

– Что за шутки вы себе позволяете?!

– Значит так! – взбеленился гросс. – Сейчас я сойду на берег, и если меня не встретит губернатор лично, это будет последнее, что он сделает на своем посту!!!

– Погодите маненько, – раздался через непродолжительное время другой голос. – Их благородие побежали звонить. Видать, разобраться хотят…

– А ты кто такой?

– Дежурный связист рядовой Микулин!

– Понятно. А кто твой командир?

– Севодни поручик Костромской. Это он побежал узнавать…

Судя по всему, связь в Хабаровске оставляла желать много лучшего. Потому что, когда до крайности раздраженный сенатор ступил на землю, местное начальство прибыть еще не соизволило.

– Что будем делать? – спросил у командира Ким.

– Ну, для начала найдем приличную гостиницу и приведем себя в порядок.

– Я думал, сразу направимся к Таниным родителям.

– Чтобы они таких босяков ссаными тряпками погнали? Нет, брат, надо принять ванну, побриться, погладить парадные мундиры. Мы все-таки свататься приехали…

– Как скажешь.

– Значит так, – скомандовал Колычев. – Я, Ким, Калашникова и Романов отправляемся в город. Старшим на борту остается Хаджиев…