Афганский рубеж 2 (СИ) - Дорин Михаил

Экипировавшись, мы выдвинулись на вертолёт. Аэродром, несмотря на позднее время ещё гудел. В сумерках заметно мерцание бортовых аэронавигационных огней вертолётов и самолётов. На стоянке транспортных Ан-12 идёт погрузка и разгрузка. Повсюду разъезжает транспорт, добавляя к общему шуму ещё и выхлопные газы. И так дышать нечем — ветер за день нанёс пыли. А тут ещё и запах солярки и керосина такой, что не продохнуть.

У вертолётов нас уже ожидал Шаклин и Енотаев.

— В чём проблема? Клюковкин, я тебя спрашиваю! Доложи! — наехал на меня Вениамин, делая шаг вперёд от Ефима Петровича.

— Докладываю. У вас шнурки развязались и грязь на лице, — ответил я.

Тут же Вениамин потерялся. Сделав ещё шаг, он споткнулся. Я успел его удержать, чтобы он не упал.

Как будто его Кеша укусил!

— Держись, Вениамин Александрович! Рано ещё падать, — сказал Енотаев, подойдя со спины.

— Да тут… в общем, нормально всё, — сказал Шаклин и отошёл в сторону.

— Так, задача у нас простая, как задачка в первом классе. Взлететь, выйти в район группы Сопина и забрать его, — объяснил комэска.

По замыслу, я и Шаклин выходим в район местонахождения группы Геннадьевича, обрабатываем местность и готовимся прикрывать Ми-8. Вот только ранее хватало и только наших Ми-24. Значит, забирать придётся народу больше, чем высаживали.

— Как там обстановка? — спросил я, подсвечивая фонариком карту.

Енотаев показал район, где нам нужно забрать Игоря Геннадьевича и его бойцов.

— Это в нескольких километрах от Мехтарлама, — указал Ефим Петрович на кишлак под названием Догар. — По докладу бой был короткий. Трофеев много. Поэтому я с вами полечу.

За спиной послышались шаги. К нам приближался товарищ Турин, который успел экипироваться.

— Я с вами тоже полечу, — сказал Вячеслав Иосифович.

Странное решение от начальника особого отдела дивизии. Ефим Петрович, на правах командира группы, может ему и отказать.

— Зачем? Обыкновенная эвакуация. Ранее вы неохотно летали с нами, — сказал комэска.

— Ситуация изменилась. Слишком ценен «груз». Давайте не будем задерживаться.

Енотаев переглянулся с нами, а потом кивнул Турину в знак разрешения.

— По вертолётам, — скомандовал Ефим Петрович.

Глава 22

Громкая команда Енотаева, запустила процесс ночного вылета. С виду кажется, что на стоянке среди трёх вертолётов происходит хаотичное движение людей. Но на самом деле каждый выполняет свою задачу.

Каждый раз, когда готовимся к боевому вылету, на душе становится трепетно. А как по-другому⁈

Шаклин не стал со мной обсуждать порядок построения и работы в районе цели.

— Предлагаю порядок взлёта…

— Не нужно. Я сам всё знаю, — перебил меня Вениамин.

— Хорошо. В районе цели… — продолжил я, но и тут Веня не стал меня слушать.

— Клюковкин, ты давай меня не учи. Я знаю, что ты парень смышлёный и неглупый. В районе цели будем работать по факту.

Встряхнуть бы его, да он старше меня по званию.

— Веня, по факту ты будешь с девушкой в кафе знакомиться. В воздухе разбираться некогда будет, — сказал я Шаклину, но тот только фыркнул.

Вместо того чтобы со мной нормально поговорить, он зачем-то побежал к Енотаеву, который спорил с особистом.

Как с такими работать⁈ Ни себя, так разведку погубит. Возможность «дружественного» огня всегда присутствует.

Я направился к вертолёту, осматриваясь по сторонам. Бортовой техник заканчивал последние приготовления к вылету. Водители спецмашин подгоняли транспорт для запуска и обслуживания техники. А в это время лётчики выполняют осмотр перед вылетом, подтверждая тем самым готовность вертолёта.

— Куда⁈ Едрить твою кочерыжку! — за спиной кто-то из техников пытался перекричать шум двигателя машины АПА.

Главное в этом всём «балете» машин и людей — участие в этом процессе. Когда всё вокруг гудит, вращается, ревёт и со всех сторон слышен настоящий русский «язык», адреналин повышается. В душе хочется, чтобы этот процесс только ускорялся.

— Пушка проверена, заряжена. Блоки подвешены. Вертолёт к полёту готов, — доложил мне Валера Носов, когда я подошёл к нашему Ми-24.

Осмотрев вертолёт, я начал надевать шлем. Но только стал застёгивать его, как обнаружил недостаток на вертолёте.

— Валер, а почему САБы не подвесили? — спросил я, заметив отсутствие осветительных бомб на вертолёте.

Валера пришёл в замешательство. А как же иначе, если он не выполнил указание.

— Командир, так Кеша пришёл и сказал, чтобы сняли. Мол, зарядка поменялась. Сказали вешать только блоки НАР с ракетами С-8.

Хотелось бы мне назвать этого Кешу чудаком, да только другое слово приходит на ум.

Я посмотрел, что делают Шаклин и Енотаев. У них, как и всегда, было очередное совещание. Тут лететь надо, а они всё что-то уточняют.

В данном случае виновником их задержки становится майор Турин. Он что-то им активно показывает на карте. Ещё и пальцем грозит.

— Какие С-8 зарядил? — спросил я.

— Саныч, обижаешь! Ты же мне всегда говорил, чтобы один блок был с «осветительными». Так что в левом С-8О, — ответил Валера.

— Эт хорошо. Хвалю!

Сняв шлем, я обошёл вертолёт, где Иннокентий, словно медведь, залезал в кабину.

— Так, Винни-Пух недоделанный, иди сюда, — позвал я Кешу с вертолёта.

От неожиданности он свалился на бетон, приземлившись на задницу.

— Сан Саныч, я похудею! Клянусь, через неделю буду быстрее залазить…

— Ты у меня будешь «солнышко» на турнике сейчас делать. Причём без рук! Кто тебе сказал САБы снять?

— Командир, я…

— Якорь ты от корабля! Кто тебе сказал? — повторил я вопрос, подняв с бетонки Кешу.

— Так я и говорю, командир. Вениамин Александрович то есть. Мол, не нужны САБы. Чего там подсвечивать.

— Прекрасно! А про С-8О не говорил тебе Шаклин?

— Нет, Саныч. Четыре блока НАР С-8 сказал подвесить, и всё.

Вот это поворот! Странная команда от командира звена. То ли по незнанию, то ли… кто-то ему подсказал.

— Ладно. Разберёмся. Лезь в кабину, — поправил я воротник Кеше, а сам пошёл на своё рабочее место.

Валеру на боевой вылет брать я не стал. Всё же есть указание ограничить полёты бортовых техников на Ми-24.

Через несколько минут мы начали выруливать на полосу. Первым исполнительный старт заняли Шаклин и я. Перед вылетом надо было бы обсудить порядок взлёта и построения боевого порядка. Но Вениамин был занят другим делом.

Сейчас он тоже молчал. А ещё не выключил аэронавигационные огни. Светится, как ёлка.

— 301й, огни, — подсказал я в эфир командиру звена.

— Выключил, — ответил Шаклин, но всё так и продолжает мигать.

— Не выключил, — вклинился в эфир Енотаев.

И только сейчас Вениамин погасил огни.

Мой командир звена первым подрулил к полосе и воодушевлённо запросил разрешение занять её.

— Окаб, 301й, группой занять исполнительный. Условия на взлёте доложите, — запросил Веня.

— 301й, здесь, вообще-то, командую я, а докладываете вы, — поправил его руководитель полётами.

— Понял. Эм… прошу ветер и условия отхода.

РП довёл направление и силу ветра, а вот о маршруте умолчал. Да он и не мог его знать.

— 302й, доклад, — запросил у меня Веня, когда мы выстроились на полосе.

— Готов, — сказал я в эфир.

Фары все погасили, а из бортовых огней только Веня оставил у себя включённым строевой огонь в режиме «Тускло».

— Окаб, я 201й, группе взлёт, — вышел на связь Енотаев, стоявший передо мной.

По схеме построения боевого порядка, я должен был взлететь первым. Сделать круг и перед выходом в створ полосы, доложить ведущему местоположение.

В это время он должен был взлетать, а я к нему пристроился бы. Но у меня же самый умный командир звена!

— 302й, контрольное висение…

— Куда ты собрался⁈ — громко произнёс в эфир Шаклин и начал взлетать.

Енотаев что-то начал ему выговаривать, но первый Ми-24 уже отошёл от полосы. Я негордый, так что могу взлететь вторым.