Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки - Алма Бонд

— Не стоит торопиться, — сказала она. — Она умнее, чем он.

У Джо ограниченный словарный запас, отсутствуют интеллектуальные интересы, он не знает, что такое абстрактное искусство, и тратит большую часть своего времени смотря телевизор. Он путает слова, и единственная книга, которую он когда-либо читает, — это комиксы. Да, чуть не забыла. Кроме этого Джо читает спортивные страницы.

Вас может заинтересовать вопрос, как Джо удается скрывать это. Все восхищаются им: мужчина или женщина, водитель грузовика, официант или ученый. Никто из тех, кого я знаю, не догадывается о недостатке у него интеллекта, кроме меня и его сестры. Джо Ди Маджио не нужно говорить. Если обычный человек стоит молча, люди принимают его за тупицу. Но если Джо не участвует в разговоре и предпочитает компанию незнакомых людей, говорят, что он имеет «внушительный вид» и погружен в размышления.

Но я скажу кое-что в его пользу: Джо не обманывается на свой счет. Однажды он мне сказал:

— Мне смешно, когда поклонники называют меня великим человеком. Я — просто обычный Джо, которому повезло иметь талант.

Более верных слов не подобрать.

Мэрилин в недоумении покачала головой:

— Люди — странные. Они верят тому, чему хотят верить. К примеру, я, серьезная актриса, женщина с очень высоким коэффициентом интеллектуального развития, читала Федора Достоевского и Алексея Константиновича Толстого, надеюсь с возрастом стать великой характерной актрисой, как Мари Дресслер, обожаю музыку Вивальди и Баха. Джо Ди Маджио — экстраординарный бейсболист, и не более того, смотрит мультфильмы по телевизору, но считается умным человеком, в то время как я для всех лишь глупая блондинка. Вы понимаете что-нибудь, доктор? Я — нет.

Еще один минус нашему браку состоял в том, что Джо не интересовался моей карьерой. Он ненавидел пошлость Голливуда и находил поездки на место съемок неинтересными, скучными и однообразными. По его словам, бейсбол гораздо увлекательнее съемок фильмов, потому что каждый мяч, брошенный питчером, отличается от всех остальных. Ему никогда не приходило в голову, что каждый фильм не похож на другие. Если бы только он взял на себя труд посмотреть кино. Независимо от того, насколько творческой и инновационной была моя игра, она увлекала его гораздо меньше, чем спортивные репортажи по телевизору. Поэтому все, что он делал, — смотрел трансляции игр с мячом. День и ночь.

Если говорить откровенно, помимо удовольствия любоваться его высокой, длинноногой фигурой, изящно передвигающейся по футбольному полю, — воплощение чистой поэзии в движении, больше ничего не представляло для меня интерес в его играх, как и его не занимали мои фильмы. Вы помните известное замечание китайского комментатора? Никто не сомневается, что кто-то из игроков отбивает дальше другого, и, в конце концов, какая разница — который?

Так что, если не считать нашу страсть друг к другу, у нас было мало общего. По мнению публики и изданий, посвященных кинематографу, наш брак был удачным. Но по правде говоря, мы все время ссорились. Примеров можно привести сколько угодно. Я ужасно неаккуратна, а он невероятно опрятен. Каждый мой носок, обнаруженный им на полу, сопровождался угрюмым и недовольным выражением лица и/или лекцией. Я покупала ему книги; он отказывался их читать. Когда я декламировала ему стихи, он говорил, что не понимает их. Я хотела выходить в свет, а он предпочитал уединение и тишину.

В редких случаях, когда мы вместе ходили в ресторан, мы заглатывали наши блюда в мрачной тишине. Он терпеть не мог мою манеру одеваться. Когда я сказала, что мой стиль в одежде — это неотъемлемая часть моей работы, он сказал:

— Брось работу!

Он не часто приходил на съемочную площадку, чтобы посмотреть, как я работаю, потому что, по его словам, он не желал смотреть на свою полуголую жену, извивающуюся в объятиях другого мужчины.

Когда мы не ссорились, мы не интересовались друг другом. Это была невеселая ситуация. Хотя я купила Джо двуспальную кровать длиной почти два с половиной метра, для его комфорта, спустя какое-то время мы стали спать в отдельных спальнях, чтобы он мог смотреть телевизор всю ночь, не мешая мне спать. Но муж и жена должны спать вместе. Спать врозь так одиноко.

Если вам приходит что-то в голову и вы хотите рассказать об этом своему супругу, вам придется тащиться вниз в гостиную, чтобы найти его. Так что я нервничаю на втором этаже, пока он спит на первом. К тому времени, как я доберусь до него, я могу забыть, что хотела сказать ему. Людям необходимо человеческое тепло, даже во сне.

Половина мужчин мира отдали бы все на свете, чтобы увидеть тело Мэрилин Монро, а мой муж предпочитает смотреть телевизор! Ни в коем случае нельзя позволять приносить этот ящик в спальню. Кто может конкурировать с тем, что показывают по телевизору? Не я.

Моя мечта о семейном счастье превратилась в кошмар. Джо был холоден и безразличен, он часто был не в настроении и не разговаривал со мной днями или даже неделями. Когда я пыталась вызвать его на разговор, он поворачивался ко мне спиной или рявкал:

— Оставь меня в покое! Прекрати придираться ко мне все время!

Это не легко для мужчины и женщины — не просто жить вместе, а стать по-настоящему близкими людьми. На самом деле я думаю, что это практически невозможно. И все-таки, верьте или нет, но я по-прежнему оптимистично смотрю на брак.

Хотя мне очень хотелось услышать продолжение истории, но час Мэрилин заканчивался и следующий пациент ждал в приемной. Когда я обратила на это внимание Мэрилин, она спросила:

— Уже? — И, показав мне язык, вышла.

Мэрилин продолжила рассказ с того места, где прервалась накануне:

— Джо безумно ревновал меж ко всем подряд, даже к рассыльному из продуктового магазина. Он сводил меня с ума своими подозрениями, большинство из которых были абсолютно необоснованны. Кризис в наших отношениях наступил в период моей работы над фильмом «Зуд седьмого года», в котором я играла блестящую, соблазнительную красавицу, которая сдала на лето квартиру холостому мужчине по имени Том Юэлл.

Итак, отдел рекламы «Фокс» решил сделать снимки для рекламы: я на фоне кинотеатра «Транс-Люкс» на Лексингтон-авеню, где мы с Джо бывали в тех редких случаях, когда ходили смотреть кино вместе. Именно тогда появилась самая известная моя фотография и, возможно, единственная в своем роде. Съемки проводились в знойный летний день, и мне сказали встать над решеткой вентиляции метро, чтобы не было слишком жарко. Я уверена, вы видели это фото.

Я кивнула:

— Кто же его не видел?