Искусство бегать на каблуках (ЛП) - Гибсон Рейчел

— Нокс, — окликнул его Джон Ковальски, стоявший в распахнутом пальто и с расстёгнутым воротничком, как будто холод ему нипочем.

Шон остановился и в ожидании повернулся к тренеру. Они с Лекси в основном придерживались правды тем вечером, когда разговаривали с ее родителями. Но Шон был уверен, что статья в газете вызвала несколько вопросов, на которые он не хотел бы отвечать. В основном потому, что ненавидел лгать Джону.

— Говард закрывает ворота по ширине, — сказал тот, перекрывая ветер, пока они шли к автобусу. — Прилично. Он блокирует броски, но когда опускается на колени, открывает «гамак».

— Я это тоже заметил.

Джон взглянул на Шона через плечо, морщинки в уголках его глаз углубились, придавая лицу выражение, близкое к уважению.

— Думаю, если ты бросишь под перекладину, там найдется просвет.

Шону такой Джон нравился намного больше, чем человек, звавший его сосиской в тесте в лицо и нытиком за глаза. В груди сжалось от чувства вины, пока он ждал, что тренер заговорит о газетной статье и Лекси.

— То, что случилось в моем офисе тем вечером… — Шон ждал этого и мысленно напрягся. — Думай об игре. Отложим это. — Джон откашлялся. — Пока.

Команда загрузилась в автобус, и Джон не упомянул о ситуации с Лекси. Он не сказал ни слова, когда они встретились за ланчем и заправились пастой перед игрой.

Выход на лед в Детройте всегда проверял на прочность способность игроков концентрироваться. От фанатов «Красных крыльев» неслась волна свиста и яростных оскорблений, угрожая пробраться в голову игрока и выключить его из игры. Если он позволит.

Оскорбления от игроков были ничуть не лучше, но на них хотя бы можно было ответить.

— Ты этого хочешь? А? — спросил силовой игрок «Детройта», прижима Шона к бортику. — Ты ничего такого не хочешь.

— Тебе уже давно на пенсию пора. — Шон оттолкнул его, пытаясь не терять шайбу из вида. — Не позорься.

Во втором периоде «Чинуки» повели с преимуществом в один гол, и оскорбления перешли на личности.

— Ты знаешь разницу между твоей подружкой и моржихой? — пропыхтел игрок «Крыльев», пока они толкались, пытаясь занять лучшую позицию на круге вбрасывания. — У одной есть усы и она воняет, а другая и есть моржиха.

Шон рассмеялся, с легкостью отбирая шайбу и пасуя Чаки: он совершенно точно знал, что у Лекси нет усов и она пахнет персиками.

В следующих двух играх Шон получил еще больше оскорблений, направленных на Лекси. Это было частью игры и особо не беспокоило. В отличие от Оззи Озборна и его песни «Сумасшедший поезд». Каждый раз, когда песня начинала греметь надо льдом, в голове Шона возникали воспоминания о прекрасной пышной груди Лекси.

На седьмой день команда приземлилась в Сент-Луисе, выиграла два очка, но потеряла Бутча из-за удара высоко поднятой клюшкой прямо в ракушку, который заставил его сложиться пополам и упасть на лед. Пока он лежал там, свернувшись клубком, раздались судейские свистки, перчатки были сброшены, а игроки начали потасовку по углам, принесшую пятнадцать штрафных минут и преимущество три на четыре. Шон сделал три броска по воротам, все из которых отразил Раск.

Шон занял свое место у круга вбрасывания в зоне защиты и встал в позицию, положив клюшку на колени, ожидая, пока Пол расположится в круге напротив центрального нападающего «Сент-Луис Блюз».

Защитник противника Марти Холт толкнул Шона в плечо, занимая место рядом.

— Я почти не узнал твою подружку с бритой спиной.

Если бы Шон был в хорошем настроении, он бы засмеялся. У Лекси была великолепная гладкая спина. Очень плохо, что он был в ярости, раздражен, и его прессовала мысль, что должен забросить шайбу, пока у них есть преимущество.

— Ты медленный грязный член. — Поставив клюшку на лед, Шон смотрел на шайбу в руке рефери, стоявшего в центре круга.

Шайба упала, и Пол отбросил ее от клюшки другого хоккеиста прямо на клюшку Шона. Тот сделал пас назад Чаки и сразу после этого получил мощный удар от Хатчисона. Но если тот думал, что сможет свалить Шона, то вынужден был разочароваться. Шон развернулся как раз вовремя, чтобы получить обратный пас от Чаки. Он остановил полет шайбы изгибом крюка, сделал обманное движение кистью, но вместо этого бросил с неудобной руки, посылая шайбу между щитков голкипера.

Загорелся красный свет, и раздался звук сирены. Средних размеров гора упала с плеч Шона, когда он поднял клюшку в воздух. Товарищи по команде окружили его, хлопая по спине и плечам большими перчатками.

— Понравилось? — крикнул Шон Хатчисону, пока катился мимо скамейки, давая пять остальным «Чинукам».

— Отсоси, перехваленный голубок.

Шон засмеялся и посмотрел на табло. Они вели с преимуществом в одну шайбу. Он бы чувствовал себя намного лучше, если бы их было две. Шон сел между Полом и Джеем Линдблумом — новичком, настолько молодым, что его борода казалась поеденной молью.

— Это было красиво, парни, — сказал Джон сзади.

Шон выпустил струю воды в рот и оглянулся. Внимание тренера было приковано ко льду, но на губах играла улыбка. Шон проглотил воду и стукнулся кулаками с Чаки. Преимущества в одну шайбу оказалось недостаточно, чтобы удовлетворить жажду крови «Чинуков». Удары стали сильнее, оскорбления более изощренными.

— Отлично, Ленни, — крикнул Камешек, насмехаясь над уингером «Блюз», когда брошенная тем шайба отскочила от левого конька его же товарища по команде.

— Да, если ты хочешь выиграть среди худших пасов года, — добавил Броуди.

Когда до окончания игры оставалась минута, КО ударил нападающего первой линии соперников, который, к его несчастью, свалился на задницу прямо перед скамейкой «Чинуков».

Пол стукнул клюшкой по бортику, когда раздался свисток:

— Собираешься сидеть здесь и плакать, девчонка?

Шон подался вперед и посмотрел на парня, который встал на одно колено. До того как стал играть за «Чинуков», Шон был среди тех, кто получал от КО, и знал, каково это — удар от силового игрока, который выбивает дыхание из легких. Что не помешало ему сказать:

— Покажи класс. Вставай, чертов рохля.

— Да, покажи класс, осленок.

Шон оглянулся на Джея:

— Осленок?

Новичок пожал плечами, покрытыми щитками. Шон и Пол рассмеялись, вставая и перекидывая ноги через бортик, чтобы выйти на лед. Тридцать секунд спустя раздалась сирена, и Шон был более чем счастлив окончанию игры.

В раздевалке он принял горячий душ, прогревая мышцы и успокаивая боль от ударов по телу. Ассистент тренера сообщил всем, что Бутч в списке травмированных и останется там, по крайней мере, на две недели.

Шон задержался, чтобы массажист «Чинуков» поработал над узлами мышц его поясницы и растер плечо, избавляя от боли, вызванной ударом Хатчисона.

К тому времени, как Шон завязал галстук, надел блейзер и взял пальто, большинство парней ушли из «Скоттрейд Ценра».

Солнце висело над «Вратами на запад», залитыми голубым светом, а температура над Миссисипи опустилась до семи градусов выше нуля, пока Шон шел два квартала до отеля в полном одиночестве. Команда вылетала в Бостон только утром, и Шон с нетерпением ждал обслуживания в номере и добрые восемь часов сна. Когда он вошел в «Хайят», его телефон завибрировал смской от Лекси. Которая сообщала, что послала ему обновленный сценарий, так что он должен проверить свою почту и связаться с Лекси как можно скорее. Спина Шона чувствовала себя лучше, а плечо не так уж и болело, и последнее, что он собирался делать — это читать ее чертов сценарий и травмировать свой мозг. Он не смог осилить то, что она присылала ранее, и лучше позволит ударить себя по голове, чем прочитает еще хоть чуть-чуть ее секций, подсекций и маркированных списков.

— Нокс.

Шон поднял взгляд на отца Лекси, стоявшего у лифтов.

— Тренер, — сказал он, убирая телефон в карман.

— Что вызвало такое страдальческое выражение на твоем лице? — спросил Джон, как будто уже знал ответ на свой вопрос.