Маг с привидениями - Кристофер Сташеф

— И каким же заклинанием ты собирался разогнать тех ребят в кабаке, маг?

— Ну, примерно таким, — ответил Мэт.

Все течет, ничто не вечно —Нет на свете постоянства!Изменениям подвластныВремя, место и пространства!

Я, без скромности замечу,В философии силен.Бохан, мысль мою ты понял?Выметайся живо вон!

Бохи возмущенно и одновременно изумленно возопил. Невидимая рука подхватила, завертела, и вскоре он превратился в крошечную точку, которая в следующее мгновение исчезла. Сержант Брок дрожащим голосом произнес:

— Он вроде с места не сошел, а унесся далеко-далеко!

— Весьма точно подмечено, сержант. Именно это и произошло.

— Но как же это может быть, лорд маг?

— О, это совсем просто. Весь вопрос в том, куда он подевался, в каком направлении.

— И куда же? — с затаенным страхом спросил сержант.

— В другое измерение, — ответил Мэт. — А что касается направления, то переместился он под прямым углом к трем известным нам измерениям.

— Как же это? — опасливо осведомился сэр Оризан.

— Не... знаю, — признался Мэт, — Послушайте, я просто произношу заклинания. Это не значит, что я их все понимаю.

— Как же вы можете их не понимать? — оторопело спросил сержант Брок.

Мэт пожал плечами.

— Это как автомобиль водить. Я знаю, как заставить его двигаться туда, куда мне нужно, но не представляю, что у него при этом происходит внутри, — по крайней мере если и представляю, то не до тонкостей.

— О... — Сержант Брок, похоже, призадумался.

— Да, пожалуй, в этом что-то есть, — прищурился сэр Оризан. — Но скажите, лорд маг...

— Да?

— Что такое «автомобиль»?

Через некоторое время спутники разыскали ригу, стащили с себя промокшую одежду, развесили ее для просушки, вытерлись сеном и переоделись в сухое, а потом забрались на сено и устроились на ночь. Первым встать в дозор вызвался сэр Оризан, и Мэт почти сразу заснул. К несчастью, ему приснился сон. То есть он надеялся, что это был сон.

В темноте ему послышался голос:

— Да услышь же ты меня! Не для собственного же удовольствия я пытаюсь до тебя докричаться все эти дни!

— Ну и зачем же ты кричишь, спрашивается? — как бы спросил Мэт.

Последовала недолгая пауза, но Мэт почему-то уловил, что тот, кто заговорил с ним, искренне изумлен. А потом прозвучал радостный голос:

— Я пробился! Он меня услыхал! Да знаешь ли ты, кто я такой?

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Мэт. У него появились самые дурные предчувствия.

— Я — Гагерис! Я принц Бретанглии! Может быть, я мертв, но я не глух! Я слышал, как ты сказал, что разыщешь моего убийцу! Кто же он?

Худшие подозрения оправдались. Снова заверив себя в том, что скорее всего ему просто снится сон, Мэт осторожно спросил:

— А вы не знаете?

— Знаю? Как я могу знать? Злодей ударил меня в спину! Я почувствовал, как в мою плоть входит меч, ощутил страшную, жгучую боль, а потом стало темно. Потом во тьме появилась светящаяся точка, увеличилась, превратилась в пятнышко, оно стало еще больше, и мне стало видно далеко-далеко. Это был туннель, а в конце его — далекий свет. Мне казалось, что из глубины туннеля меня окликают знакомые голоса, и у меня похолодело сердце. Я с содроганием отвернулся и попытался сесть, но мое тело не слушалось меня. Я подумал, что, наверное, уснул, и все старался, старался, старался проснуться, и мало-помалу мои чувства вернулись ко мне. Я добился того, что увидел собственное тело сверху, увидел и услышал людей, которые говорили о моем убийстве! Я крикнул им, что не умер, я орал и орал и пытался докричаться, но они не отзывались. Мне стало худо — я понял, что они меня не слышат. А потом я увидел рану в собственной спине и понял, что я и в самом деле погиб.

Мэту стало совсем нехорошо. Что же это за сон такой, если он только слышит голос, но ничего не видит?

— Но почему ты обратился ко мне?

— Я ко всем подряд обращался! К матери, отцу, Бриону, Джону, сэру Оризану. Я звал их и когда они бодрствовали, и когда спали, я орал во всю глотку, но меня никто не слышал! Ну, когда меня не слышали отец и мать — это еще ладно, они меня и живого не больно-то слушали, а что уж о мертвом говорить? Но Бриона я всегда умел разозлить, а Джона запугать, а теперь и они меня не слышат!

— Но я-то при чем? — повторил свой вопрос Мэт.

— При том, что вы — маг, проклятие! И все получилось!

— Ясно. Вам нужно было только дождаться, когда я усну. И сколько же ночей вы пытались до меня докричаться, ваше высочество?

— Весь день вопил. Еле дождался ночи.

— Наверное, все получилось потому, что призраки относятся к области магической, — предположил Мэт.

— Да какая мне разница почему? Говорите мне поскорее, кто меня прирезал?

— С радостью бы сказал, — честно признался Мэт. — Более того, я бы с превеликим удовольствием сообщил эту весть вашим родителям, дабы они отказались от планов нападения на Меровенс. К несчастью, выходит, что у всех было полным-полно причин отправить вас на тот свет.

— О да! Они все меня ненавидят, завистливые ублюдки!

— Кроме того, у всех есть алиби. — Насколько Мэт знал живого Гагериса, завидовать, собственно, было нечему. Просто когда людей обижают, у них порой возникает желание дать сдачи. — Не подскажете ли чего-нибудь?

— Кого вы подозреваете?

— Всех, кто был в ту ночь в кабачке.

— А мне-то откуда знать всех, кто был в кабачке в ту ночь? — Это верно, — вздохнул Мэт. — Ну, если вы не знаете, кто вас прикончил, то мне-то откуда знать?

— Оттуда! Вы маг, будьте вы трижды прокляты!

— Я бы на вашем месте поосторожнее употреблял слово «проклятие», — посоветовал призраку Мэт. — Вы еще видели туннель?

— Да, он появлялся передо мной еще дважды, — голосом, дрожащим от страха, отвечал Гагерис. — Но я кричал и ругался, я проклинал моего убийцу, и туннель исчезал.

— Недоделанное дело, — пробормотал Мэт.

— Что вы там такое бормочете? — забеспокоился призрак принца.

— Да ничего особенного, — успокоил его Мэт.

Почему-то Мэт решил, что если он изловит и накажет убийцу принца, туннель, в конце которого Гагерису виделся свет, в следующий раз не исчезнет. К этому миру принца привязывала только злоба на убийцу и жажда мести. Однако Мэту не особенно хотелось, чтобы призрак принца об этом узнал. Ему совсем не нравилась участь человека, осаждаемого призраками и духами как наяву, так и во сне, и он не собирался подсказывать Гагерису, что у того есть способ избежать окончательного ухода в мир иной.

— Послушайте-ка, ваше высочество... Вас никто не видит?