Забавная игра - Ванесса Фитч

Радом с ней неожиданно притормозила машина.

— Эй, вы еще живы? Вот уж действительно, дама в затруднительном положении. — Водитель с необыкновенными огненно-рыжими волосами перегнулся через сидение и открыл перед ней дверцу «бентли». — Мечта любого джентльмена. Да садитесь же скорее.

— Не понимаю, при чем здесь мечта, — пробормотала Марго, стуча зубами и в отчаянии глядя на образовавшиеся на резиновом коврике лужицы.

— А как же, — бодро откликнулся рыжий незнакомец. — Лучшее удобрение для мужского эго. Сразу чувствуешь себя большим и сильным. Защитником и спасителем. Кстати, вашего сегодняшнего спасителя зовут Алек, уменьшительное от Александр.

— Марго, уменьшительное от Маргарет, это на тот случай, если вы не догадаетесь.

— Там радом с вами стоит сумка, — сказал он, не отрываясь от дороги. — Если хорошенько в ней пошарить, можно найти не очень грязную майку, спортивные брюки и свитер.

— Да нет, спасибо, я так.

— Очаровательный набор бессмысленностей. Вы что, давно воспалением легких не болели, соскучились?

Замерзшие и отсыревшие внутренности однозначно голосовали за предложение Алека, но рассудок, или, как любила выражаться Марго, «девичий стыд», рекомендовал поостеречься. Алек будто прочел ее мысли.

— Взгляните-ка на это. — Он протянул ей здоровую, вздувшуюся мускулами руку, которая была толщиной с ее ногу, если не больше. — Вопросы есть? Вопросов нет. И, будьте уверены, даже если я что-то и подсмотрю, то не увижу ничего нового, чего не видел раньше. Логично?

Марго ничего не оставалось, как согласиться.

— Может, хоть выйдете?

— Ага, там дождь, а у меня нет зонта. Я выйду и промокну, приду переодеваться. Там дождь, а у вас нет зонта. Вы выйдете и промокнете, придете переодеваться. А там дождь, а у нас нет больше сухой одежды.

— Довольно, довольно! — взмолилась, смеясь, Марго. — Я уже поняла, какая я старомодная глупая клуша.

— Все затевалось вовсе не для этого, — заявил Алек и демонстративно сосредоточился на дороге.

Марго, извиваясь всем телом и пытаясь вписаться в узкое пространство заднего сиденья, с наслаждением избавилась от мокрой одежды и белья и облачилась во все сухое.

— А можно мне одолжить носки? — спросила она, расхрабрившись.

— Буду польщен.

— А кроссовки?

— Сорок третий размер, — предупредил он.

— Я рискну.

— Валяйте. — И после недолгой паузы: — Искренне восхищаюсь вашей отвагой, Марго. Через полчаса мы остановимся в Слоу заправиться и выпить по чаше чая с ромом. До заведения, где подают чудодейственный напиток, ярдов тридцать. Дойдете?

— А почему нет?

— Во всем этом?

— Несомненно.

— Моя девочка!

Да, она была его девочкой, если так можно сказать про двух взрослых людей, которые нашли друг друга под дождем. Дождь — хорошая примета, и следующие восемь лет они провели вместе, узнавая, открывая и шалея от своих открытий. То, что было в жизни каждого из них до встречи, мгновенно перестало существовать, стерлось из памяти, кануло в Лету. Оба начали жизнь заново, с чистого листа. Вот с такого, как этот.

Марго повертела в руках белый глянцевый лист. Она испишет этот лист словами, достойными Алека, человека, который наполнил ее жизнь смыслом. Теперь она уже сможет сделать это, потому что горечь ушла, уступив место грусти и огромной благодарности за то, что он был, что пути их пересеклись, что он любил ее так, как только один и умел — через край.

Странно, но Грегори Мортимер чем-то напомнил ей Алека. Бесшабашной удалью, что ли, тем, как очертя голову гонял на своей «ламборджини» и, не задумываясь, готов был прийти на помощь «даме в затруднительном положении». Беда в том, что он вращается в сволочной среде, где настоящие мужчины не востребованы.

Если бы не Сандра, ей-богу, попыталась бы заполучить его. Уж больно хорош! Слишком хорош для дамочек типа Снуки и Бэби. Ему нужна настоящая женщина, из плоти и крови, а не зомбированная кукла. Но девочка так влюблена и так трогательно борется со своим чувством, что было бы грешно ей мешать.

Бог ты мой, о чем я думаю, ужаснулась Марго и тут же мысленно поздравила себя: я изменилась. Я могу думать о флирте, о романах, о рискованных, слегка фривольных вещах, которые придают неповторимый аромат жизни любой женщины. А это значит, что жизнь продолжается, многоцветная, полная чарующих запахов и образов, сумасшедшая жизнь.

Марго тронула клавиши компьютера. «Алек», — высветилось на экране. Он бы понял ее. Он был сделан из того же теста.

— Делла помешала лед в бокале… А вот как именно она это сделала? Какое слово найти, чтобы захотелось подражать звезде, моделировать свою жизнь по ее образу и подобию?..

Сандра сочиняла статью для своей очередной колонки, примостившись у кровати Грега, но никак не могла найти верную интонацию.

Подняв глаза от листа бумаги, на котором незачеркнутой осталась одна-единственная фраза, Сандра заметила, что из-под сомкнутых век Грега текут слезы. Губы, щеки, брови мелко дрожали и дергались. Не в силах оторвать глаз от его ожившего лица, Сандра шарила ладонью по стене в поисках кнопки звонка, которая, как на грех, куда-то запропастилась.

На ее запястье сомкнулись прохладные пальцы, но Сандра от волнения даже не заметила этого. Она пожирала глазами Грега, на лице которого расплывалась широкая блаженная улыбка Чеширского кота. Он безудержно, хотя и беззвучно смеялся.

— Только не зови этого ученого придурка, — попросил он. — Снова вколет мне свое зелье, и я еще на сутки превращусь в капустный лист.

— Грег! — Не веря своим глазам и ушам, Сандра запустила пальцы в волосы и изо всех сил дернула. — Я не сплю? Это действительно ты?

— Хочешь проверить? Поцелуй меня, как тогда, в Лайм-Парке, — попросил он. — Если ты еще помнишь.

Могла ли она забыть? А если бы и забыла, он освежил ее память жгучей лаской глаз. Сандра осторожно потянулась к Грегу, стараясь не потревожить опутывавшие его датчики и трубки.

— К черту всю эту дрянь! — взревел он, смахивая в себя электронную паутину — Я должен почувствовать тебя.

Сандра оказалась прижатой к его груди, беспомощная, как жук на булавке энтомолога. Никогда еще беспомощность позы не была такой приятной.

— Моя маленькая, лапочка, солнышко золотое, — шептал он, перемежая слова поцелуями. — Ты только не смейся, я буду говорить глупости, всякую дребедень, а ты потерпи. Больному можно.

— А здоровому?

— Тебе нравится?

— Еще как! Возможно, дико звучит, но тебе, наверное, нужно почаще травмировать голову. Техника самовыражения резко возрастает.