Мумия и Тролль - Александр Мазин

— Да!

— Ты можешь, — с ласковой улыбкой сказала ши.

— Что я должна сделать? — У Кати было такое ощущение, словно она прыгает с обрыва, но сил не было больше смотреть на то, как Хищника пожирают живьем, слышать его визг…

— Слабое сердечко… — заметила Кайре.

— Человеческое, — уточнила Лиадан.

— Тебе просто нужно пойти с нами, — ответила шатенка. — По собственной воле. Заметь, мы тебя ни к чему не принуждаем.

— Мы вообще никого не принуждаем, — подала голос брюнетка.

— Мы всего лишь помогаем воплотить желания, — добавила блондинка. — Самые сильные желания…

— Ложь! — крикнула Катя. — Вы меня заставляете!

— Ну почему же ложь? — Майра продемонстрировала мелкие ровные зубы. — Твое самое сильное желание сейчас — чтобы тролль перестал страдать. Мы можем его осуществить.

— Вы отпустите его! — потребовала Катя.

— Если он сам захочет.

— Я иду с вами! — решилась Катя.

— Прекрасно!

Майра быстрым движением сорвала самый большой цветок, сжала в кулаке… Несколько капель темно-бордовой жидкости капнули в подставленный флакон. Ши сдула с ладони остатки цветка на кокон, заключавший в себе Хищника, и в считаные мгновения буйная растительность иссохла и осыпалась мелкой серой пылью. Остались только дыра в асфальте, сеть трещин и мелко подрагивающее тело тролля с запекшейся кровью на шерсти.

Шатенка пихнула его ногой. Хищник поднялся на четвереньки. Неуверенно огляделся… И прижался к ее ноге.

— Видишь? — сказала ши. — Он не хочет уходить.

— Вы его заколдовали! — гневно воскликнула Катя.

— Ты разбираешься в колдовстве? — вкрадчиво поинтересовалась эльфийская ведьма.

— Нет. Но у меня есть глаза!

— И совсем нет жизненного опыта, — заключила шатенка. — Именно те, кого мы больше мучим, сильнее всего к нам привязываются. Если бы ты была постарше и пожила подольше, то узнала бы.

— Осторожнее с намеками, Майра! — предупредила Лиадан. — Она может и передумать.

— Никогда! Она — маленькая глупая гордячка и не откажется от своих слов.

— Я бы с удовольствием выпила ее сок, — Кайре облизнулась. — Я чувствую, какая она вкусная…

— Даже и не думай! — отрезала Лиадан. — Я обещала. И я тоже не откажусь от своего слова… без существенного основания. А твоя жажда, сестра, прости, не кажется мне таковой. И хватит болтать! Пошли отсюда!

— Куда? — спросила немного обиженная Кайре. — В гостиницу?

— Нет. Там слишком людно. Здесь есть поблизости норка одной полукровки…

— Какой? — не поняла Кайре.

— Которая привела к нам Тэма.

— А, которую вы потом…

— Вот именно. В ее квартирке мы и устроимся.

Катя слушала, как пререкаются ши. Не понимала ни слова. В ней зрела уверенность, что она совершает ошибку. Но и отказаться от своих слов она не могла. Вернее, не рискнула бы… Она изо всех сил старалась показать, что не боится. Но она боялась, и еще как! Боялась — и надеялась. Не на что-то конкретное… На авось.

А за всем происходящим во дворе из темного окна наблюдала Лейка. И тоже очень боялась. За Катю. За Хищника. И за себя. Не дай Бог, ши ее заметят! Что они тогда сделают с ней и с ее нерожденным тролленочком! Жутко представить! Но Лейка мужественно не отходила от окна до самого конца. Пока ведьмы не ушли, забрав с собой Катю и Хищника. И так и не заметив ее, Лейку.

Которой есть кому рассказать о беде.

В отличие от Кати Лейка была уверена, что Карлссон сумеет помочь. В отличие от Кати Лейка недостаточно хорошо знала подлинный расклад сил…

Глава двадцатая

ПЕРЕБЕЖЧИК

Встречаются два эльфа. Один ведет на серебряной цепочке с гламурным намордничком от Кардена маленького мохнатого большеглазого зверька.

Другой спрашивает: это у тебя кто?

— Да вот, пытаюсь Хищника вырастить, — говорит первый. — Знаешь, как у троллей-охотников.

— И что, получается?

— Вроде да. Только он у меня, как сказать деликатно… извращенец. Не молоко пьет, а это… Ну ты понимаешь.

— Такая прелесть? Да ну, не верю!

— А ты его понюхай, — предлагает первый.

Второй принюхивается…

— Фу-у! Да он же дохлый! Кто бы мог подумать! Такой хорошенький!

— В том-то и фишка! — весело говорит первый эльф, снимая со зверька намордник и расстегивая цепочку. — Приятного вечера!

— Вот, значит, как… — Тролль сидел на табуретке посреди Лейкиной кухни и мрачно грыз кусок холодного мяса. Тройка гномов расположилась здесь же и, поскольку мяса им не досталось, довольствовалась чаем с сухарями.

Кухня была большая, поэтому места хватило. Однако Лейке пришлось умоститься на краешке дивана, который Хьюки и Гэндальф заняли почти целиком.

— Что будем делать? — спросил Двалин довольно-таки обеспокоенно.

Странное зрелище — нервничающий гном. Примерно как закладывающий виражи асфальтовый каток.

Но Двалина можно было понять. Захват Кати его мало обеспокоил. Подумаешь, человеческая девчонка… А вот то, что ведьмы играючи обратали Хищника… Такое порождало очень неприятные мысли. Двалин чувствовал себя примерно так же, как кавалеристы, которым дали задание перехватить танковую колонну. Если бы не данная сдуру (иначе и не назовешь) клятва на топоре, Двалин сделал бы всё, чтобы оказаться как можно дальше от уэльской троицы.

— Драться будем! — буркнул Карллсон, перемалывая зубами остаток мяса.

— Для начала надо их найти, — заметил Хьюки, искоса, но с удовольствием разглядывая Лейку и слегка завидуя троллю. Девчонка была как раз во вкусе Хьюки, и насчет пожрать у нее было всё в порядке. Вот только огр, проглот, жрет ароматную свинятину в одно жало…

Чтобы зря не соблазняться, Хьюки перебрался на подоконник.

Карлссон вытер рот лапой, огляделся в поисках пива… Не нашел и недовольно хрюкнул.

Потом прикрыл глаза и замер примерно на минуту. Остальные напряженно следили за ним… Но ничего у Карлссона не получилось.

— Я не чувствую брата, — разочарованно проворчал тролль. — Будто его и вовсе нет в этом мире. Они точно оставили его в живых?

— Уходил он сам, — сказала Лейка и всхлипнула. — Только на четырех лапах…

— Тогда я не понимаю, — сказал тролль. — Придется просить о помощи друзей-человеков.

— Не придется, — подал голос Хьюки, глядя из окна вниз, во двор. — К нам гость.

Двалин поднялся, встал рядом с братом, поглядел на человека, уверенно пересекавшего двор… То есть уверенно до тех пор, пока не поравнялся с клумбой. Тут человека будто в лицо ударили. Он отшатнулся и очень осторожно, по большой дуге, обошел украшение двора.

— Чует нежить, — удовлетворенно проговорил Хьюки.

— Ну чует, — согласился Двалин. — Но с чего ты взял, что этот — к нам? Мало ли кто нежить чует? Ши тут изрядно наколдовали. За месяц не развеется.

— К нам, к нам, — уверенно произнес Хьюки. — Ты, брат, принюхайся! Шибает от него точняк как от той клумбы. Эй, огр! Хорош жрать! Морриган гонца прислали! Встречай!

— Тэм, — раздался из ванной ленивый голос Лу. — К нам направляется Кайре. Очень злая. Подумай, чем ты мог рассердить сестренку.

— Почему именно я? — хладнокровно произнес Тэм. Лу не мог видеть, как легкая улыбка тронула тонкие губы его спутника. Если ведьма зла, значит, Катя от них ускользнула.

Кайре ворвалась в номер, не только не постучав. Вжикнул замок — и черноволосая ведьма уже стоит посреди комнаты, широко расставив ноги и указуя длинным алым ногтем на Тэма.

— Ты знал!

— Знал? О чем? — Бледное лицо Тэма оставалось невозмутимым.

Короткий взмах кистью — и Тэм уже корчится на ковре, а ведьма нависает над ним, помахивая пальцем, словно дирижер — палочкой. И каждое движение алого ногтя заканчивается новой судорогой, скручивающей тело у ее ног.

— Кайре! — Из ванной появился облаченный в халат Лу. — Что еще за игры? Зачем ты мучишь нашего маленького зомби?

— Этот тухлый гаденыш скрыл от нас, что соплюшка с выставки и есть та самая девчонка, которую мы искали.

— Вот как… — Лу остановился по другую сторону лежащего. — Тэм, дорогой, зачем ты это сделал?

Судорога боли исказила красивое лицо Тэма. Но он не издал ни звука.

— Я запечатала ему рот, — со злорадством сообщила Кайре. — Если он не смог использовать дар речи, когда это требовалось, значит, ему он и не нужен.

— Не буду с тобой спорить, — осторожно проговорил Лу, переступая через лежащего и направляясь к бару, — но мне было бы очень любопытно узнать его мотивы. А тебе — нет?

— Мне они и так понятны, — заявила ведьма. — Мы плохо промыли внутренности этого бледного поганца, и он ухитрился сохранить кое-какие чувства. Но это поправимо. И я займусь этим прямо сейчас.