Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон - Ирвинг Стоун

В этот полдень она надела свой самый красивый зимний костюм, а поверх него — стеганый капот, и Джордж отвез ее в Нашвилл. Как на главной улице, так и вдоль реки появились новые дома. На городской площади она увидела методистскую церковь — первую настоящую церковь в Нашвилле. Снаружи здание суда выглядело точно так же, как в то время, когда она, ее мать и Сэмюэл посетили суд, чтобы послушать, как Эндрю и Джон ведут свои дела.

Рейчэл направилась в лавку Ларднера Кларка и купила там новые щетки для волос, крем для кожи, французский одеколон и нежно пахнущую пудру для лица. Затем с некоторым чувством стеснения она выбрала небольшую баночку румян, задаваясь вопросом, осмелится ли она когда-либо ими воспользоваться. Она вспомнила рассказ Эндрю о законе, принятом в Пенсильвании, согласно которому брак может быть аннулирован, если доказано, что во время ухаживаний жена «обманула и сбила с толку» своего будущего мужа с помощью косметики. Но в законе не было ничего такого, что запрещало бы замужней женщине удерживать мужа с помощью небольшой уловки!

Рейчэл приказала Джорджу отнести покупки в карету, а затем галопом возвратилась в Хантерз-Хилл. Она уселась перед зеркалом на туалетном столике и увидела в нем свое отражение. «Мои волосы надо расчесывать утром и вечером, — подумала она, — мыть жидким мылом, как это делает Джейн». Она разглядела морщинки, появившиеся около глаз. Но ее кожа была упругой, губы — пухлыми и ярко-красными. Ее лицо похудело, слегка выпирали скулы, подтянулся подбородок.

Рейчэл чувствовала себя помолодевшей, совсем девушкой, ожидающей возвращения возлюбленного.

В ту зиму 1797 года, когда Эндрю был в отъезде, лишь немногие визитеры посещали Хантерз-Хилл. Для соседей, убедившихся, что она готова прийти на помощь независимо от характера болезни или беды, она стала Тетушкой Джэксон. Соседи брали у нее взаймы лошадь для вспашки, топор, семена для посева, мясо и другой провиант. В районе нескольких миль не осталось хижины, в которой бы она не ухаживала за больными, не утешала пострадавших, не помогала хоронить умерших. Ее часто видели на фоне полей и лесов на лошади верхом, когда она, узнав, что кто-то заболел в Кумберленде, развозила лекарства. Она ехала туда, куда ее звали, не спрашивая, о ком идет речь или в чем дело, не осуждая никого и не требуя возмещения.

Согласно письмам Эндрю, сенаторы мало что делали, помимо того что, сидя в своих больших красных креслах, наблюдали через свои подзорные трубы за войной между Англией и Францией. Он заказал себе красивый коричневый костюм с бархатным воротником и жилетом, подстриг волосы, снял номер в удобном постоялом дворе, где присутствовал на обеде, организованном бывшим сенатором Аароном Берром. Помимо ходатайства повысить оклад Джону Овертону, назначенному инспектором государственного дохода, а также усилий по продвижению Роберта Хейса на пост судебного исполнителя, его единственным важным занятием было убедить сенат, что конференция по договору с индейцами должна быть проведена в Теннесси.

К концу января, когда обе палаты и президент Адамс[10] согласились на договор с индейцами, признаки его возросшей активности начали умножаться. Он прислал домой размеры и план лавки, которую он хотел, чтобы она построила, и приобрел на шесть тысяч долларов товаров для будущего торгового центра. Ей пришлось выяснить, кто из ее молодых племянников готов принять участие в бизнесе. Сын ее сестры Катерины Джон Хатчингс, вежливый парень двадцати двух лет, с удовольствием ухватился за предложение.

В одну из мягких весенних ночей она сладко спала и вдруг, раскрыв глаза, увидела стоящего у постели Эндрю. Он выехал из Филадельфии 12 апреля и сопровождал приобретенный им товар до водопада на Огайо, проехав последние сто восемьдесят миль за три дня и три ночи. Он валился с ног от усталости.

— Дождь и мокрый снег преследовали меня целую неделю. Моя первая лошадь захромала, а вторая заболела и пала. Некоторые хижины, где я останавливался на ночь, были самыми бедными из виденных мною. В одной из них щели в бревенчатом полу были такими широкими, что, проснувшись, я обнаружил в постели змею.

— Поделом тебе. Оставайся дома, с женой.

В награду она получила его улыбку. Рейчэл надела халат и подошла к зеркалу, чтобы расчесать волосы. Посмотрев в зеркало повыше, она увидела, что Эндрю встал на колени сзади нее и рассматривает свое отображение.

— Ты отправила меня чистым, толстым, ухоженным, но посмотри, каким я вернулся к тебе. В свои тридцать лет я выгляжу вдвое старше. На скулы можно навесить по ружью, глаза так ушли в глазницы, словно готовы вывалиться наружу с другой стороны. Хорошо, что ты вышла замуж за меня не ради моей красоты.

Рейчэл повернулась, взяла в свои руки его обросшее щетиной лицо и ответила ласковым голосом:

— Ой, именно поэтому и вышла. И ты никогда не казался мне таким хорошим, как в этот самый момент.

Эндрю обнял ее и поцеловал.

— О, Эндрю, — прошептала она, прижимаясь к его щеке, — сохранить любовь среди жизненных невзгод…

— …Все равно что сохранить жизнь в ходе войны.

У Рейчэл сложилось впечатление, что Эндрю уехал из Филадельфии потому, что был объявлен перерыв в сессии сената. Но через несколько дней она узнала, что сессия сената продолжается. Она пришла к нему в кабинет в тот момент, когда он писал на имя губернатора Севьера прошение о своей отставке.

— Я просто должен был убежать оттуда. Когда станут известны результаты индейской конференции и люди узнают, какие земли возвращены Теннесси, они не станут обижаться на мою отставку. Именно для этого я ездил туда и вернулся, когда работа была завершена.

Он развернул небывалую активность. Новая лавка процветала. Получив наличными первые прибыли, он построил причал и плоскодонку, служившую паромом. Он работал с управляющим на полях от зари до полудня, купил хлопкоочистительную машину, которую приметил в Филадельфии, и ездил по округе, объясняя плантаторам, как эффективно работает эта машина, предлагая очищать их хлопок за определенный процент. Он не приобрел еще, как хотел, первую чистокровную лошадь, но каждый раз, когда посещал округ Самнер, добирался до ипподрома Хартсвилла и присутствовал на скачках. В Филадельфии Эндрю приобрел большую юридическую библиотеку и вновь стал выезжать в Нашвилл, чтобы вести несколько дел, которые просили взять его прежние клиенты.

— Я рада, что ты снова увлекся правом, Эндрю, — заметила она. — Я никогда не могла понять, почему ты хотел его бросить.

— Юрист никогда не расстается с правом.

Часы с ним стали еще более приятными для Рейчэл, чем когда-либо. Нужно, чтобы так было и дальше. Иногда, наблюдая, как Эндрю выполняет работу нескольких человек, она понимала, что он больше чем ее ребенок — целый выводок детей и что требуется вся ее сила и преданность, чтобы сохранять его счастье и работоспособность.

Однажды осенним вечером из конторы в Нашвилле вместе с Эндрю приехал Джон Овертон. Входя в дом, мужчины были увлечены беседой.

— В чем дело, Эндрю?

— Да открывается вакансия в верховный суд штата. Законодательное собрание должно выбрать нового судью в декабре. Мистер Блаунт, генерал Робертсон, губернатор Севьер думают, что следует выставить мою кандидатуру.

— Я с ними согласна! — от души воскликнула Рейчэл. — Расскажи мне подробнее.

— Назначение на срок в шесть лет, оплата — шестьсот долларов в год… наличными. Это независимое учреждение, стоящее вне политических фракций и споров. Я должен буду совершать объезды, как делал, будучи прокурором, но смогу вместе с тем управлять плантацией и лавкой…

Рейчэл откинула волосы со лба назад и широко улыбнулась. «Это хорошо, — подумала она. — Это надежно. Судьи выше… сплетен, никто не осмелится перечить судье… или его жене…»

Рейчэл не стала ждать, пока законодательное собрание выберет Эндрю, а принялась прясть, красить и ткать льняное полотно. Перспектива шести лет жизни без перемен и с постоянной должностью мужа побуждала ее шутить с легким сердцем, когда она набросила черную ткань на плечи Эндрю.

— Судя по количеству ткани, необходимой, чтобы облачить тебя, — поддразнила она, — ты станешь очень крупным судьей. Без шуток.

— По карману ли нам эта драпировка, — спросил он, в то время как она накидывала на него ткань, — при окладе всего шестьсот долларов в год?

— Ты знаешь, что мне нравится больше всего в этой работе? То, что я буду знать, что ждет меня завтра. Не кажется ли тебе это скучным?

— Я составлю тебе график на каждый день в году. Раздрапируйте теперь меня, леди, у меня куча дел.

У него всегда была куча дел. Он не любил праздности: построил винокуренный завод, купил недвижимость в Галлатине и Лебаноне и строил там хижины под отделения лавки. Из Филадельфии прибыла хлопкоочистительная машина, хлопок стал поступать по реке на плоскодонках к их причалу, а также по суше в длинных фургонах. После того как плантаторы доставили свой хлопок и закупили припасы, Эндрю пригласил их в Хантерз-Хилл выпить и закусить. Она обнаружила, что если она накроет стол на двадцать человек — на такое число всегда готовили стол ее родители, — она допустит лишь небольшую ошибку в ту или другую сторону. Эндрю нравился этим людям, и они верили ему. Подобно тому как его успех в конгрессе относительно экспедиции Никаджака превратил Эндрю в кумира молодых милиционеров, установка хлопкоочистительной машины и успешная торговля хлопком сделали его лидером в бизнесе.