Сумка, посох и удача! (СИ) - Моури Эрли

Я сделал вид, что ее не слышу. Расстегнул замок, нашел книжицу и вручил ее Маргу со словами:

— От всего сердца дарю. А Элсирика вам сейчас подпишет ее на память.

Опередив меня, Дереванш протянул госпоже писательнице шариковую ручку, и предупредил:

— Перо волшебное. Пишет без чернил.

— Умоляю, — Марг раскрыл книгу на форзаце, — госпожа, только несколько слов от вас.

Я не видел, что написала Анька, но лицо упырьего потомка приобрело окрас зрелого томата, глаза расширились, и он произнес:

— Юния Вседающая, как я благодарен вам! В Фолене буду рассказывать друзьям, знакомым, каждому встречному, что ехал с вами в одной карете! Сегодня вдвойне счастливый день! — он осторожно обтер пот с бритого подбородка, глаза его блеснули радостью.

В этот момент я почувствовал опасную вибрацию в посохе, прислоненном к округлому выступу. Повернув голову, я увидел бледно-красное свечение вокруг набалдашника и понял, что случайно инициировалось одно из заклинаний. Мать грешная, я и прежде побаивался этого! И в университете Олег Павлович — профессор по технике безопасности — не уставал повторять: никогда без нужды не носите наговоренные заклинания в посохе долгое время. Конечно, нужно было разрядить мое волшебное орудие еще вчера. А теперь должна была произойти беда, которую я не мог предотвратить. Самое печальное, что я даже не знал, какое заклятие просится наружу, не представлял, какая стихия сейчас разбушуется в тесном салоне кареты. Чтобы немного приободрить спутников и подготовить их к предстоящей катастрофе я схватился за посох, направляя его навершием в пол, и весело сказал:

— Не волнуйтесь, господа! Все хорошо! Все очень хорошо! Сейчас случится маленькое чудо! Теоретически безобидное! На всякий случай лучше закройте глаза и помолитесь!

В следующую секунду я узнал, какому из заклятий стало тесно в магическом орудии. Вокруг бронзового шарика вспыхнули синие искры, и раздалось характерное шипение. Понятное дело: просился наружу Громовой Удар. Чтобы в последнее мгновение нашей мирной поездки оставить в памяти виконта и Элсирики что-нибудь радостное, я решил им подарить улыбку и сказать еще несколько ободряющих слов:

— Кстати, господа, кто-нибудь знаком с силой магического электричества? — я торжественно улыбнулся. — Как раз время познакомиться!

И чудовищная сила вырвалась из набалдашника наружу, ударила в пол. Электрическая вспышка сопровождалась оглушительным грохотом. Доски под нашими ногами разлетелись роем щепок. Одна из них впилась мне глубоко в лодыжку. Карету тряхнуло так, что я чудом удержался на сидении. Отлетели двери. Теперь переднюю и заднюю часть экипажа соединяла только кожаная обивка. Она начала рваться языкастыми лоскутами. Крыша с хлопком слетела, являя синее небо. Карету тряхнуло сильнее и мотнуло в сторону.

— Дереванш, держите крепче сумку! — крикнул я.

Сквозь дым и густые клубы пыли было видно, как задняя часть кареты постепенно отдаляется от нас, катясь на своей паре колес. Лицо несчастного виконта Марга выражало крайнюю степень озабоченности, переходившей в такую же крайнюю степень ужаса и паники. За несколько коротких мгновений оно четырежды меняло цвет: от нездорово-бледного до яростно-красного. Впрочем, эмоции на лице госпожи Элсирики оказались не менее яркими. Затем облегченный экипаж, номинально управляемый Рябининой и Аракосом, не удержал равновесия и опрокинулся назад, на багажное отделение. Больше наблюдать выражения физиономий виконта и писательницы я не имел возможности, зато видел, как от жесткой встречи с землей разлетелся багажный ящик, и из него полетели сумки, какие-то ящички и картонки.

Я не знал, что случится в ближайшее время с передней половиной кареты, но понимал: ту часть, на которой совершали путешествие Рябинина и Аракос, мы теряем, возможно, навсегда. Требовалось как можно скорее остановить нашу часть транспортного средства. Поэтому я повернулся и, ударяя со всех сил в переднее окошко, повелел кучеру:

— Сукин сын! Немедленно останови! Тормози своих бешеных кляч!

Не успел я это произнести до конца, как набалдашник снова зардел тусклым свечением. В этот раз заклинание вырвалось наружу быстрее: растеклось серым облачком и метнулось вперед.

«О! Волна Страха!» — догадался я. — «Е-птимия светлейшая, как это не вовремя! Это же полный пиз*ец!».

Едва заклятие докатилось до лошадей, они истерически заржали и метнулись в разные стороны. Карету, вернее оставшуюся от нее груду досок, качнуло вправо, потом резко влево. А потом кони порвали упряжь, и наш экипаж принялся резко тормозить, вспахивая дорогу переломленным брусом.

— Фух, приехали! — сообщил я полуживому от ужаса Дереваншу, и спрыгнул наземь.

С минуту я наблюдал, как лошади неслись врассыпную к лесу. Следом за ними, размахивая руками и оглашая мирные окрестности громким ором, бежал кучер.

— Как-то неудачно все вышло, — известил я архивариуса, хотя он и сам прекрасно понимал это.

Итак, мы остались без лошадей, без кучера и, если честно, то и без кареты. В сердцах я пнул кусок дверцы, висевшей на покореженной петле, и зашагал за Дереваншем — архивариус спешил справиться о здоровье Элсирики и Марга.

Еще за два десятка шагов было видно, что ни господин Аракос, ни великая кенесийская писательница особо не пострадали. У виконта был порван только сюртук, ворот рубашки, низ левой штанины и куда-то запропастился правый сапог, а от левого отстала подошва. Правда на лице упырьего потомка появилась пара свежих ссадин — но все это сущие мелочи, по сравнению с тем, что могло бы случиться, если б заклинание не легло так удачно — в пол. Элсирика же вообще отделалась только надорванным краем юбки и обычным женским испугом.

— Благодарите богов, все могло быть намного хуже! — радостно сказал я, стараясь их хоть как-то приободрить.

Элсирика зыркнула на меня злобной фурией.

— Считайте, что нам очень повезло! — остановившись перед виконтом, я победно оперся на посох.

— Повезло?! — недоуменно вопросил Марг. — И вы это называете «повезло»?! — он дернул себя за оторванный рукав и вытянул ладонь к останкам кареты и разбросным на дороге вещам. — Зачем вы это сделали?!

— Я?! Извините, виконт, но я ничего не делал. Это всего лишь несчастный случай: исключительно случайно заклятия инициировались в посохе, только и всего, — как можно более миролюбиво объяснил я.

— Извините, но посох разве не ваш? — поинтересовался Марг, физиономия его скривилась от гнева.

— Посох? Да, мой посох. И что с того? А карета, к примеру, была ваша, — парировал я.

— Вот именно, что БЫЛА! И при чем здесь карета?!

— При том, что если бы она была чуть покрепче, то мы не стояли бы возле ее жалких кусочков, а спокойно ехали дальше, — пояснил я, отряхивая пыль со своих новых шосс.

— У меня была отличная карета. Одна из лучших в королевстве, — зло произнес Аракос.

— Ну, помолитесь теперь за нее, — я покосился на валявшуюся на обочине дверь. — Боги, упокойте ее обломки!

— Соболезную, господин Аракос, — печально сказала Элсирика. — Пожалуйста, простите, что так вышло. Мы оказались для вас очень неудачными попутчиками.

— Госпожа Элсирика, на вас-то мне не за что сердиться. И вы ни в чем не виноваты, — упырий потомок с искренней теплотой сжал ее ладошку. — Только теперь я в отчаянье и теряю голову! Я не знаю, что делать! Ведь меня ждет моя невеста! У нас сегодня свадьба! Я не доберусь до Фолена вовремя! Всему конец!

— Особенно книги жалко! — подал голос Дереванш, ходивший между обломков багажного отделения. Там веселый ветерок кружил листы из разорванных томов, перекатывал рулончики свитков. — Столько хороших книг пострадало!

— Какие книги?! — Аракос нервно повернулся к библиотекарю. — Да, пропади они пропадом! Меня Кремильда ждет!

— Нельзя так говорить о книгах, — Дереванш присел на корточки возле резного сундучка, из которого вывалилось несколько особо дорогих на вид фолиантов, и принялся осторожно укладывать их на обломок кареты. — «О, пользе древних вещей», «Демоны Варивии», «Сто непроизносимых секретов»… — читал он названия на кожаных обложках.