Маленькая леди - Сонда Тальбот

Адвокат Слоутли оживился и заинтересованно посмотрел на гостя…

Джим пошарила рукой по просторной кровати. Майлса рядом не было. Интересно, куда он подевался? – подумала она.

Ей не хотелось открывать глаза. Сон, который она увидела перед тем, как проснулась, был таким чудесным… Ей снилось, что они с Майлсом гуляли по облакам. Облака были белыми и пушистыми, как сахарная вата. Джим даже попробовала их на вкус. И действительно, оказалось, что облака сладкие. Джим и Майлс прыгали с облака на облако; и им было хорошо…

Правда, Майлс наверняка скажет ей, что ее сон – детский. Но Джим уже привыкла к тому, что Майлс относится к ней, как к ребенку. Ну и пусть, подумала Джим. Пусть она похожа на ребенка. Главное, что это нравится ему, ее любимому человеку…

Наконец она открыла глаза и сладко потянулась. Около кровати, на тумбочке, стояла хрустальная ваза с охапкой белых и сиреневых ирисов. Откуда она появилась? Неужели Майлс принес ее с утра пораньше? Джим улыбнулась и потянулась к записке, которая лежала под вазой.

«Джим! Мне кажется, ирисы подойдут тебе больше, нежели любые другие цветы. Они хрупкие и такие красивые! Надеюсь, тебе понравится букет. Я уехал по делам и буду очень скоро. Не скучай, Малышка! Майлс».

Джим прижала письмо к груди и закрыла глаза. Если бы сейчас рядом появился Майлс, она бросилась бы к нему и целовала его долго-долго… Какой же он все-таки нежный, хоть и пытается это скрывать. Джим чувствовала, что Майлс старался сделать тон записки деловым, но это ему не удалось. Нежность и любовь к Джим проскальзывали в каждой строчке…

Джим надела пеньюар фисташкового цвета и спустилась на кухню. Грэмси, как обычно, колдовала над плитой, насвистывая мотив какой-то веселой песенки. Увидев Джим, женщина лукаво улыбнулась:

– Как спалось, Джим?

– Восхитительно, – ответила Джим, присаживаясь на стул. – Но я так хочу есть… У тебя не найдется чего-нибудь?

– Найдется, маленькая обжора. – Грэмси сняла с руки варежку-прихватку и открыла дверцу холодильника. – Удивительно, как ты только не поправляешься? Даже завидно… – Она извлекла из холодильника сыр, ветчину и овощи. – Расскажи любопытной кухарке, как у тебя дела с мистером Вондерхэймом.

Джим покраснела. Она знала, что Грэмси не может не догадываться о том, что их отношения с Майлсом очень изменились в последнее время. Но что можно было сказать об этом? То, что Джим безумно счастлива и чувствует себя так, словно каждый день гуляет по облакам? То, что Майлс изменился и теперь в нем не угадаешь прежнего зануду Вондерхэйма? То, что Джим стала не только «леди», но и женщиной?.. Неужели Грэмси не видит этого сама?

– Все прекрасно, – смущенно пробормотала Джим. – Правда, иногда мне бывает страшно, что все это – сон и я скоро проснусь… – добавила она.

Грэмси посмотрела на Джим. Девочка была смущена и предельно серьезна. А ведь и правда, ее история похожа на сон, на прекрасную сказку, о которой мечтают многие девушки. Но почему Джим не имеет права быть счастливой?

– Оставь плохие мысли. Думай о хорошем. —

Грэмси ласково потрепала Джим по голове. – Майлс – отличный парень. А ты – без пяти минут миссис Вондерхэйм. Если он все еще не сделал тебе предложения, я уверена – он сделает это очень скоро. Майлс Вондерхэйм очень серьезный человек. Во всяком случае, в том, что касается женщин… А если не сделает – Бог с ним. Скоро у тебя будет столько денег, что ты сама сможешь выбирать себе жениха. – Грэмси рассмеялась, увидев недоуменное выражение лица Джим. – Не бойся, я шучу…

– Кто здесь говорит о деньгах? – ворвался на кухню Майлс. – Неужели Грэмси совращает мою воспитанницу? Ай-ай-ай, как тебе не стыдно, – шутливо пожурил он кухарку…

Глаза Джим радостно заблестели. Ей неудобно было обнять Майлса при Грэмси, поэтому она продолжала сидеть с немного смущенным выражением лица. Но Майлс не постеснялся. Он подошел к Джим и чмокнул ее в щеку. Ее щеки, все еще теплой после сна, коснулись его холодные губы. Джим улыбнулась этому неожиданному, но приятному прикосновению.

– Тебе понравились цветы?

Джим кивнула.

– Очень… И записка тоже…

– Отлично. Я рад, что угодил тебе. А теперь собирайся. Нам нужно ехать.

– Куда? – Зеленые глаза Джим удивленно округлились.

– На могилу дяди Патрика. Ты ведь хотела побывать там?

О поездке на могилу Патрика Вондерхэйма Джим действительно разговаривала с Майлсом несколько дней назад. Она много думала о своем отце и пришла к выводу, что могла бы простить его, если бы этот старый чудак был жив. Но, увы, Патрик Вондерхэйм уже не нуждался в прощении. Поэтому Джим решила навестить его могилу и хотя бы таким образом примириться с человеком, который называл себя ее отцом. Майлс и сам хотел узнать, где похоронен дядя. Он чувствовал себя неловко из-за того, что не был на похоронах Патрика.

– Конечно! – кивнула Джим. – Мы едем прямо сейчас?

– Да. Будет здорово, если ты поторопишься.

На кладбище Блумари было ветрено. Майлс даже поежился от холода. Небо налилось свинцово-серыми тучами. Мелкие шарики снега падали на пожухшую траву, покрывая ее тонкой белой фатой.

Джим приподняла ворот шубки.

– Бр-р, как же холодно… – Она покосилась на Майлса. – Ты не знаешь, где именно находится могила… отца?

Майлс покачал головой.

– Увы, нет. Придется искать. Я ведь не был на дядиных похоронах… Единственное, что я знаю, – он был похоронен на кладбище в Блумари…

Вид у него был виноватый, и Джим стало его жаль.

– Не расстраивайся. Мы далеко не всегда делаем то, что должны…

– Это точно, – согласился Майлс, ободренный ее поддержкой. Они пошли по асфальтированной тропинке, рассматривая унылые надгробные плиты. – Знаешь… – подумав, произнес он. – После того, как ты появилась в моей жизни, я много думал о себе и о дяде Патрике… Мне показалось, что мы с ним похожи. Я долгое время делал вовсе не то, что хотел. Получил образование, к которому душа не лежала… Жил той жизнью, которая не доставляла мне удовольствия… Мне казалось, что деньги – ключ ко всему. Но, в то же время, мне не хотелось жить так, как мой отец. Он выигрывал процессы, защищая людей, которые не заслуживали защиты, и получал за это крупные суммы… Он пошел на сделку со своей совестью, и вся его жизнь была посвящена этой сделке… Я ведь тоже адвокат, – грустно улыбнулся. Майлс. – И не просто адвокат, а, как говорит Богард, адвокат с именем. Вондерхэймы всегда защищали обеспеченных людей, и, благодаря этому, у меня отличные перспективы в адвокатуре. Но я никогда не хотел заниматься этим… Да и фамилия Вондерхэйм мне только мешала. Зачем добиваться чего-то, когда за тебя уже все сделали? А деньги… Нужны ли мне деньги, заработанные на оправдании чужих грехов? Теперь я точно знаю, что нет…