Загубленная добродетель - Кора Рейли

напряженным голосом. Он выпрямил спину, готовый к прыжку, и я почувствовала, как напряглись мышцы его бедер под моим подбородком.

«Остынь. Я только устраиваюсь поудобнее. Я не буду насиловать тебя посреди парка».

Сантино даже не улыбнулся, но я не мог удержаться от дьявольской ухмылки. Мне нравилось, когда я мог напугать его. Маленький поэтапный Сантино, но я сделал, большое время.

Он сузил глаза. «Ты понимаешь, что у папарацци был бы настоящий день, если бы они сфотографировали нас вот так. Это попало бы в заголовки газет».

«Никто не знает, что мы здесь, и папа предотвратил бы это».

«Вероятно. Он также поджарил бы мои яйца на барбекю».

Я издала довольный вздох, когда переместилась так, чтобы моя щека вместо этого покоилась на бедре Сантино. Мой пульс участился, когда я был так близко к Сантино и той его части, с которой я намеревался познакомиться поближе очень скоро.

«Анна».

Низкий предупреждающий гул в глубоком голосе Сантино послал приятную дрожь по моей спине.

Я закрыл глаза. «Ты можешь потереть мне спину? Мне хочется вздремнуть».

«Анна».

Я приоткрыл один глаз. «Как насчет этого: ты расскажешь мне, что монахини когда-либо делали с тобой, и я буду сидеть рядом с тобой, как хорошая девочка?»

Сантино обдумывал это почти минуту, прежде чем вздохнул. «Хорошо. Но сначала встань».

«Нет, ты иди первым. Ты убежишь, только если я подниму голову».

Он усмехнулся. «Иногда я действительно не знаю, что происходит в твоей голове».

«Это называется творческим хаосом».

«Моя сестра — монахиня».

Я сел, мои губы приоткрылись. «Неужели?»

«Да. Она была новичком с прошлого июля».

«Вау. Но почему?» Я издаю ошеломленный смех. «Неужели она надеется искупить твои грехи?»

Сантино уставился на группу людей, выражение его лица было серьезным. Я сразу протрезвел, поняв, что это действительно беспокоило его. «Не мои грехи, нет».

Я коснулась его руки, которая покоилась на одеяле. «Santino?»

Его глаза нашли мои, и мое сердце сжалось. Я хотела обнять его, поцеловать, обнять.

«Ошибочное чувство вины, я полагаю», — тихо сказал он.

Я ломал голову над семейной историей Бьянчи, но все, что я знал, это то, что мама Сантино умерла, когда я был совсем маленьким. Я не знал, почему, никогда не спрашивал. Я ничего не знал о его сестре. Я даже не был уверен, встречал ли я ее когда-нибудь.

«Что случилось? Это как-то связано с твоей матерью?»

Тело Сантино напряглось. Я ожидал, что он отстранится и скажет что-нибудь пренебрежительное. Сантино не делал эмоций. По крайней мере, не глубокими эмоциями. «Моя мать умерла, рожая мою сестру Фредерику, когда мне было одиннадцать».

Я даже не знал, что Фредерика была близка мне по возрасту, всего на год младше. «Мне так жаль».

Сантино кивнул. «Фредерика винит себя за это. Она отрицает это, но я могу сказать. У моей матери случилась остановка сердца. У нее был невыявленный порок сердца. Это могло произойти в любое другое время, но поскольку это произошло во время родов, Фредерика винила себя».

«Твой бедный папа, и ты был всего лишь маленьким мальчиком, это, должно быть, был такой ужасный опыт».

Я подумал, что у Сантино был какой-то странный Эдипов комплекс, потому что он так рано потерял свою мать, и именно поэтому он всегда выбирал пожилых замужних женщин.

«Но это не ее вина. Твой отец когда-нибудь винил ее?»

«Нет», — твердо сказал Сантино. «Папа обращался с ней как с принцессой».

«Но он всегда продолжал работать на моих родителей, как он справлялся с двумя детьми?»

«Одна из его сестер помогла нам, и когда Фредерика стала немного старше, я много заботился о ней, когда папы не было дома. Позже, когда я начал работать на Организацию, моя тетя взяла на себя большую часть времени».

Я сделала глубокий вдох и переплела свои пальцы с пальцами Сантино, даже если я боялась, что он отступит. «Я действительно сожалею о вашей потере. И мне жаль, что твоя сестра страдает из-за этого. Может быть, то, что она монахиня, поможет ей понять, что это не ее вина».

«Она не живет. Она только существует. Она должна наслаждаться жизнью, а не просить прощения за то, в чем нет ее вины».

Я кивнул. После этого мы молча сидели рядом друг с другом, наши пальцы все еще были переплетены. Вплетенный. Я бы прислонила голову к плечу Сантино, если бы не боялась его напугать. Я был доволен тем, что держал его за руку. Это было больше, чем я смел надеяться. Чувство покоя и удовлетворения, которое я испытывала, находясь рядом с Сантино таким невинным образом, показало мне, что мое сердце все еще не сдалось, даже когда мой разум остановился на интрижке.

В конце концов Сантино убрал руку и выпрямился, выражение его лица снова стало жестким. Наш момент закончился.

«Мы должны отправиться домой».

Сантино не сказал ни слова, пока мы шли по темнеющим улицам. Теперь, когда солнце зашло, становилось все холоднее.

Мой телефон издал звуковой сигнал, и я посмотрела вниз.

Мои глаза расширились от удивления.

«Привет, Анна, это я, Морис. Я вернулся в Париж, и твой брат сказал мне, что ты тоже там. Почему бы нам не встретиться? Мне не нравится, как закончилась наша последняя встреча».

«От кого это?» — спросил Сантино.

«Морис», — сказал я, прежде чем успел подумать.

«Скажи ему „нет“. Независимо от того, чего он хочет, ответ — нет».

Я нахмурилась от его командного тона. «Может быть, он хочет поболтать только потому, что ты напал на него в прошлый раз».

«Ему лучше убедиться, что я не нападу на него снова».

«Мне разрешено встречаться с мальчиками. Ты слышал, что сказала мама».

«Я сомневаюсь, что твой отец был вовлечен в это решение».

«В чем на самом деле твоя проблема, Сантино? Ты говоришь, что не хочешь меня, но ты не хочешь, чтобы я встречалась с другими мальчиками».

«Я не мальчик, Анна. Малыш Морис, вероятно, не будет возражать откусить от тебя, даже если торт обещан другому, но я, блядь, не хочу кусаться. Я съем торт».

«Это смешно».

«Ты не встретишь Мориса. Конец истории».

Я посмотрела на него, но он проигнорировал меня и открыл входную дверь нашего многоквартирного дома, держа мою швейную машинку под другой рукой.

Наше восхождение было остановлено нашим соседом снизу. Она была замужней женщиной лет сорока с небольшим, с двумя детьми и мужем, который работал на нефтяной вышке. Как и многие французские мамы, она не была похожа на одну. Она всегда была безупречно одета, имела стройную фигуру и кокетливую улыбку, которая была совершенно неуместна для замужней женщины.

С тех пор, как мы переехали, она положила глаз на Сантино, и он сразу же представил меня как свою сестру, что только подогрело ее интерес.

«Сантино», — сказала она со своим сильным акцентом. «Мне нужна твоя помощь».

И мы оба знали, с чем ей нужна