Все голубые фишки - Andrew Лебедев

Начальник службы безопасности треста Универсал вылетел в Штаты через три дня, как туда убыли отец и дочь Столбовы… и жених Чуваков…

– И это у них в Америке называется рестораном? – хмыкнул Столбов, присаживаясь на диванчик, типа кухонного уголка, символизирующего тихий уют малогабаритной кухни – этакой среднестатистической мечты о счастье бедной инженерки с толстой талией, которая живет в общежитии и которую замуж никто не берет.

– Папа, у них есть офигенно дорогие клубные рестораны, где официанты выучены говорить по французски, – со снисходительной улыбкой выговорила Лёля своему игнорантному папашке, – знаешь, мы гордились тем, что у нас аристократия в девятнадцатом веке по французски говорила, а между прочим, теперь богатые американцы все сплошь своим дочкам гувернанток и гувернеров из Парижа выписывают.

– Мосье Трике француз убогий, – вспомнил – таки Столбов и загордился перед дочкой, тем что вспомнил…

– Вот-вот, – кивнула Лёля и принялась щурить свои близорукие глазки, дабы получше разглядеть списки "Goals for today" и "Duty meals", что висели над стойкой бара, заменяя более привычные для россиян картонные меню.

Она щурилась, а папа снова готов был слабодушно заплакать, глядя на своё любимое чадо.

– Вот помру, – думал теперь Столбов, – а этот Чуваков или Чувяков, как его там, бросит ее, или обидит… А она такая беззащитная.

– Ну что там есть пожрать то? – спросил он выражая нетерпеливость, дабы за этой нетерпеливостью скрыть нахлынувшую слабость свою.

– Пицца, гамбургеры, омлет, мясной пирог, пирог с яблоками, – читала и сразу переводила Лёля.

– А творога или овощей тушеных у них нет?

– Нет, есть цыплята, чикен и пюре…

Столбов стеснялся при дочке доставать таблетки.

Не хотелось, чтобы она начала расспрашивать, зачем, да почему, да что за лекарства он принимает… Поэтому, дабы заглотить пару капсул "панкреофлата", Столбов отпросился у Лёлечки в туалет.

В туалете – лицом к лицу столкнулся с негром.

– Хай, Мэн, – улыбнулся негр, заметив некое замешательство на лице белого мужчины.

– Здравствуйте, – машинально ответил Столбов.

В туалете был фонтанчик для питья.

Столбов помнил такие были в России его детства.

Достал панкреофлат, выдавил из обертки две капсюлы, положил в рот, прильнул к фонтанчику, запил…

Когда вернулся к столику, нашел свою Лёлю в компании двух военных моряков в белых пилотках.

– Что, басурмане шапки то не снимаете за столом? – сделав грозное лицо, спросил Столбов.

Моряки что то быстро-быстро сказали Лёле по английски и уважительно поглядев на Столбова, вразвалочку продефилировали к выходу.

– Что? Клеились? – спросил Столбов.

– А! – пренебрежительно махнула рукой Лёлечка, – предлагали быстрый секс по-матросски.

– Что это такое? – удивился Столбов.

– Либо в их машине на заднем сиденье, либо в мотеле, но уже мотель за мой счет.

– Вот негодяи! – воскликнул Столбов.

– Не гоношись, папуля, – мягко положив свою ладошку поверх отцовской руки, сказала Лёля, – здесь так принято, здесь другая страна. Я отказала и они ушли.

Другую мамочку себе найдут.

– Мамочку? – переспросил Столбов.

– У них девушки под тридцать, это уже мом… То есть, мамочки. …

Мысль о том, что на следующей неделе уже можно будет получить деньги и уже на следующей неделе можно будет их тратить, будоражила мозг.

– Ах, скорее бы, – думал Минаев.

Он выписал каталоги недвижимости и вечером, перед тем как лечь спать, пролистывал глянцевые буклеты, разглядывая фасады, планы и интерьеры жилищ стоимостью в три, пять и даже восемь миллионов долларов.

Особенно ему понравилось бунгало в Палм Бич за три миллиона. С гаражом на три машины, с двумя бассейнами, с оранжереей, с пятью ванными комнатами и с холлом, где можно было устроить вечеринку, пригласив сразу сто гостей… И еще там была лужайка для барбекю и площадка для игры в мини-гольф…

Минаев думал, что купив такой дом в Майами, он сможет сделать Грэйс предложение.

А на период ураганов, осенью они будут переезжать в Нью-Йорк, где Минаев купит квартиру в районе Сентрал Парк. Двухэтажную квартиру за три миллиона.

И Грэйс не откажет ему.

И ее разговоры о том, что она что-то слышала про ту грязную историю с нелегальными иммигрантами в которую угодил когда-то Минаев, эти ее разговоры уже ничего не будут стоить.

Женщины любят, когда у мужчины много домов и много дорогих машин.

Это аксиома.

И вот-вот…

Скоро уже.

Всего одна неделька осталась.

Надо бы позвонить Поллаку.

Бенжамину Поллаку – его партнеру.

Ведь подписи под бухгалтерскими бумагами они ставят оба, а Эм-Пи Сивилл Инжениринг Универсал скоро получит из Москвы перевод на сто пятьдесят миллионов.

– Но почему так много людей, с которыми необходимо делиться? – раздраженно подумал Минаев, – какое свинство! И Беня Поллак, и эти – целая свора Краснокаменских уродов – Столбов, Богуш, Антонов… А за ними еще целая свора:

Кучаев, Вагран, потом какой-то Владимир Борисович…

А если убрать Поллака?

То по уставу компании, покуда наследники Бени не назначат доверенного лица, подписывать бумаги будет он – Дима Минаев.

И…

И что тогда?

А тогда можно будет перевести все деньги из первого транша на подставную фирму, созданную на его же Димы имя, а московской и Краснокаменской мафиям показать эти отчеты, как перевод средств под поставку горнопроходческого щита…

На подготовку подобного оборудования любая уважающая себя фирма берет от трех месяцев до полу-года.

Так что, забрав все деньги, Дима сможет смыться с ними и ничего не отдавать всей московско-Краснокаменской банде, имея в запасе три месяца на то, чтобы замести все следы.

Но тогда, как же дом в Майами?

Как же квартира в Нью-Йорке?

Если пойти на такое, придется уйти на нелегальное положение, придется менять имя, покупать новый паспорт, уезжать либо в Перу, либо в Панаму, либо в Мексику…

А поедет ли с ним Грэйс?

Дима отбросил в сторону глянцевый каталог недвижимости и придвинув к дивану столик с ноутбуком, включил на компьютере режим калькулятора.

Его обговоренный с партнерами процент с первого транша составит четыре с половиной миллиона…

Это крайне мало.

Это только вилла в Майами.

А ведь такая покупка сразу потянет за собой другие расходы – минимум на два миллиона. Это обстановка, электронная начинка, новые автомобили, страховка…

А где деньги на Нью-Йоркскую квартиру?

Минаев задумался.

Но если убрать Беню, если отодвинуть Поллака.

Ну, не убивать его, а сделать его недееспособным?

Тогда можно присвоить себе его долю.

А это как раз недостающие три миллиона. …

– Хай, Сквырыл.

Дима вздрогнул.

Он их сразу узнал.

Это были те два агента ФБР, которые тогда, четыре года назад вербовали его в Бостоне. Люис Бэрроу и Тимоти Хэндермит – Ты знаешь, что твой партнер Столбов, этот русский, он очень опасен? – спросил Бэрроу.

– Почему опасен? – переспросил Минаев.

– Потому что он неизлечимо болен, у него рак третьей степени, – ответил за товарища Тимоти Хэндермит.

– Он ничего мне не говорил.

– И не удивительно, – хмыкнул Бэрроу, – он не говорил, потому что тогда станет ясно, что ему нечего терять.

– В чем терять? Что терять? – спросил Минаев и вдруг пот страха прошиб его.

Они все-все про него знают.

Они даже знают о том, что он собирается кинуть своих партнеров.

– Не надо верить Столбову, – сказал Хэндермит, – он опасен, он захочет взять все деньги себе.

– А кому мне верить?

– Нам, – согласованным дуэтом ответили Бэрроу и Хэндермит.

– А сколько будет стоить это доверие? – поинтересовался Минаев.

– Вот это уже деловой разговор, – хлопнув себя по коленке воскликнул Бэрроу.

– Это в любом случае будет дешевле, чем делиться с Поллаком, – весело подмигнув, сказал Хэндермит.

– Вы что? – разыграл удивление Минаев, – вы призываете меня предать партнера?

– А зачем он нам нужен? – перемигнувшись, снова дуэтом пропели Бэррроу и Хэндермит.

Договорились, что Поллака ФБРовцы берут на себя.

Всего за полтора миллиона.

Но что же Столбов? ….

– Ты правда болен? – напряжно глядя в глаза спросил Минаев.

– Кто тебе сказал? – переспросил Столбов.

– Это неважно, люди сказали.

– Ага, Богуш с Антоновым разведали, они там в Краснокаменске следили за мной.

– Значит это правда.

– Да, болен.

– Мне еще сказали, что в такой ситуации ты пойдешь на крайний риск.

– Трепачи…

Глава 2.

Валиду Валидровичу приснилось, что он конь.

Гладкий гнедой конь.

Валид Валидович даже явственно почувствовал свои жесткие, гладкие и маслянистые ухоженные бока, в которые вонзала свои шпоры его лихая наездница.

Наездницей была Маша Бордовских.

Валид Валидович не мог видеть ее, так как она сидела у него на спине, но он знал, что она совершенно голая, но в кавалерийских сапогах с серебряными шпорами.