Черная кошка в темной комнате - Михаил Март

– Но нет озера, яхты, пляжа.

– Ерунда. Им не до того. За месяц у Олеси прошло три выставки. Я говорю о тех, о которых знаю. Денис с головой погружен в свой бизнес. А яхты есть на французской Ривьере. Средств у них хватает, если зарабатывают миллионы на картинах.

– К чему такое долгое вступление, Максимыч?

– Я считаю переезд в пансионат обычным бегством. Олеся в розыске, и сыщики напали на ее след. Вероятнее всего, Денис решил избавиться от нее. Зачем ему терять бешеные деньги? Я говорю об уже проданных картинах. Он убедил Олесю исчезнуть на какое-то время. План уже созрел, оставалось найти убийцу, приличного мужика-бабника, которого легко подставить.

– И выбор пал на меня?

– А почему нет? Отличный кандидат. Купили же они мне путевку, могли купить и тебе. Мелочь по сравнению с прибылью.

– Ну ты фантазер, Максимыч!

– Сделай копии с пленок и фотографий, у меня есть одна идейка.

– А я уже сделал. Все материалы в двух экземплярах.

– В таком случае не будем терять времени.

9

Секретарша рта открыть не успела. Неизвестный тип пролетел молнией мимо нее и ворвался в кабинет главного редактора. Мужчина, сидевший в кресле, вздрогнул от неожиданности.

– Мне нужен коммерческий директор Логунов.

– Я Логунов. Но почему столько агрессии? Вы с цепи сорвались?

– Значит, мне нужен другой Логунов. Он сидел в вашем кресле.

– Сожалею, в издательстве только один Логунов. Но с вами я не знаком.

– Я Громов. Олег Громов. Журналист. Получил заказ от вашего издательства на книгу, мне выдали аванс и даже путевку в престижный пансионат.

– Кто выдал?

– Логунов Василий Дмитриевич.

– То есть я? Вы шутите. Авансы выдает касса после долгих мытарств и расчетов бухгалтерии. Пансионаты не наш профиль. Нас интересуют материалы, а не условия авторов, в которых они работают. Что касается вас, то о Громове мы наслышаны. Вы журналист, а не писатель. Если есть идеи, можем их обсудить, но я решений не принимаю, рукописи рассматривает художественный совет. Заказов мы отродясь не делали. Приносите материал, рассмотрим.

– А как же тот, кто сидел на вашем месте?

– Когда вы встречались с псевдо-Логуновым?

– Двадцать пятого мая. В двенадцать часов.

– С двадцатого по тридцатое мая я находился на книжной ярмарке в Красноярске. Меня не было в городе, и мой кабинет был заперт. Без моего ведома сюда не входят… Впрочем, секундочку.

Маленький, рыжеволосый мужичок лет пятидесяти с огромными пышными усами, каковым оказался настоящий Логунов, нажал на кнопку и сказал:

– Инга Аркадьевна, зайдите, пожалуйста.

В кабинет вошла растерянная секретарша.

– Да, Василий Дмитриевич.

– Что происходило в моем кабинете двадцать пятого мая в полдень?

– Позвольте я загляну в ежедневник.

– Пожалуйста.

Олег обессилено грохнулся в кресло.

– Вы переутомились, молодой человек, на вас лица нет.

– Очередной раз вляпался в дерьмо. Хобби у меня такое.

– Вам надо отдохнуть.

– Спасибо за заботу, я живу на курорте.

Вернулась секретарша.

– Теперь я отчетливо вспомнила тот день. В одиннадцать тридцать пришли морить тараканов. У мужчины за спиной висел баллон, в руках – распылитель, на лице – маска с респиратором. В спецкостюме. Он показал мне какую-то бумажку и велел уматывать…

– Как, простите?

– «Погуляйте пару часов, не то вы здесь задохнетесь». Так он сказал. Я взяла сумочку и ушла. Через два часа вернулась. Все чисто, на своих местах, вот только окна открыты. Через час я о нем забыла.

– Идите. И в следующий раз звоните завхозу, прежде чем пускать кого ни попадя в мой кабинет.

– Вы лица его не запомнили? – спросил Громов.

– Он же был в маске. Могу лишь сказать, что человек молодой, среднего роста и очень энергичный. Он не дал мне слова сказать.

– Все понятно, – вздохнул Громов. – Извините за беспокойство.

– Афера? – спросил Логунов.

– Убийство, – ответил Громов.

Редактор вздрогнул.

Кассиршу Раю Раковскую нашли в подсобке. Девушка пила чай.

– Я опять к вам, Раечка, – расплылся в улыбке Афанасьев.

– Все, что знала, рассказала, Иван Максимыч.

– Мне нужна буквально минутка. Я покажу вам несколько фотографий, а вы мне укажите знакомых. У вас же феноменальная память.

– Это точно. Однажды я вспомнила всех посетителей, прошедших за смену, и вычислила, кто мог забыть кошелек.

Полковник разложил на столе фотографии, сделанные в ЗАГСе – четыре человека в разных ракурсах.

– Я всех знаю.

– Поподробнее, пожалуйста.

– Ну Олеся и Денис жили в пансионате до несчастного случая. Вот этот, среднего роста, тот самый парень, который за мной ухлестывал несколько дней. Он меня и привел к коттеджу, где вы гуляли с фотоаппаратом той ночью.

– Может, сделал это специально?

– Конечно. Мест тут хватает, где можно пообжиматься. И он врал, что местный, а на следующий день как в воду канул. Испарился.

– Ну а четвертый?

– Шофер. Он подъезжал пару раз к магазину на мебельном фургоне, набирал в дорогу минералки. Здесь-то он красавец, в бабочке, смокинге, будто сам жених.

– Может, так оно и есть. Спасибо, Раечка.

Максимыч вышел из магазина, сел в свою машину и проехал к административному корпусу. В кабинете директора Ярыгина он встретил Вербицкого, который упаковывал коробку с кассетами.

– Мир тесен, Илья Алексеич.

– Идете по тому же следу? Но все кассеты с видеонаблюдениями уже у меня. Опоздали.

– Они меня не интересуют. Я знаю, что вы на них увидите.

– И что же?

– То, что для вас снималось. К делу они не имеют отношения, вам подарили «куклу».

– На пленке указано число и время съемки. Их складывают, не просматривая.

– Не удивляет? Если Денис Астахов потребовал установить камеры слежки в коттедже, почему же не поинтересовался, кого эти камеры захватили в ночь убийства?

– Любопытная мысль.

– А теперь, если позволите, у меня вопрос к Юрию Карловичу. На въезде – шлагбаум. Вы фиксируете приезжающие машины?

– Да. Существует регистрационный журнал.

– Меня интересует белый мебельный фургон марки «Мерседес». Афанасьев достал бумажку с номером и подал директору. – Не в службу, а в дружбу. Проверьте.

Ярыгин вышел из кабинета.

– Загадочная вы личность, Иван Максимыч, – улыбнулся Вербицкий.

– Я, так же как и вы, не верю в вину Олега. Вот почему не иду по проторенной дорожке, которую нам навязывают.

– Каковы результаты?

Афанасьев разложил фотографии на столе.

– Может, кто-то уже проскальзывал через ваше сито?

Вербицкий внимательно просмотрел фотографии.

– Длинного зовут Егор Каморный. Когда-то он был лечащим врачом матери Олеси. Потом его купили с потрохами и он бросил медицинскую практику. Пользуясь потерей памяти Ксении Чебрец, матери Олеси, он выдал себя за ее бывшего мужа. Она доверила ему картины. Второй, что пониже, майор милиции, а сейчас уже подполковник Никита Кулешов. Я лично отдавал ему приказ задержать машину с картинами, но в итоге, он ее каким-то чудом упустил, а Олеся той же ночью села на самолет и улетела. С тех пор следы ее затерялись.

– В случайности я не верю. Фото лишь подтверждение этому. Голубки вновь слетелись в одно гнездышко.

– Мне не понятна роль Дениса, он новое звено в цепи. К большим деньгам чужаков не допускают.

– Статист. Получил роль и добросовестно исполняет ее, – сделал вывод Максимыч. – Но в таком случае вся картина меняется. Денис не ведущий, а ведомый опытной рукой.

– Денис был у меня. Сам приехал. У меня на него ничего нет и нет повода его беспокоить, но хорошо бы провести разведку. Он оставил свой адрес и телефон. Меня удивило не его появление, а то, что в прокуратуру Дениса привезла Светлана, жена Громова.

От неожиданности Афанасьев сел.

– Это уже слишком. Она тоже?

– Хуже, если ее держат в заложниках. Олег импульсивный мужик, может натворить глупостей. Чего от него и ждут.

– Я проведу разведку, – вздохнул Максимыч. – Очень важно узнать, на чьей стороне Светлана.

– Оскорбленная жена утешает обманутого вдовца. Света очень гордая женщина. Олега она не простит с той легкостью, как это делают многие.

– Олег уверен, что жена уехала к матери, перебесится пару недель и вернется.

– Пусть и дальше так думает.

– Когда шея в петле, есть чем заняться.

– Удавка затягивается, и я не знаю чем помочь. Но добытая вами фотография говорит о многом, – задумчиво протянул Вербицкий.

– Ее нашел Олег в ЗАГСе. Я бы не додумался.

В кабинет вернулся Ярыгин.

– Вот выписка из журнала. Фургон приезжал трижды.

Афанасьев пояснил.

– За рулем сидит Егор Каморный. Тот самый бывший врач. Он возит картины Олеси на выставки, которые полуподпольно проходят в крупных городах. Вот, гляньте. Последний раз он забрал картины в день убийства. Днем Олеся была жива. Не самовольно же он их вывез.