Иней на пальмах - Георгий Гуревич

И все-таки драгоценная вода продолжала уходить. Между бригадами, идущими навстречу, оставалось каких-нибудь полтораста метров, но, несмотря на все усилия, морозометчики не могли сомкнуть плотину.

На четвертые сутки в толину бригаду приехал профессор Чернов. Он долго стоял у самой кромки льда, с удовлетворением прислушиваясь к реву разъяренной реки, и сырой ветер трепал его бороду.

- Приятно посмотреть, - сказал он Толе - Вот она - живая плотина легла на реку дугой, как будто два берега взялись за руки Давно ли все это было в замыслах, чертежах и расчетах, и вот - пожалуйста... приходите смотреть, неверующие Кто говорил, что нельзя строить ледяные плотины?

- В американской печати, - добавил он немного погодя, - в последнее время писали про некоего инженера Джонсона. Представь себе, этот Джонсон прочел про наши старые работы и тоже задумал строить ледяную плотину. Но только из этого ничего не вышло. В Америке не спешат... с мирным строительством. Проект Джонсона так и остался проектом. А наша плотина почти готова. Мы уже держим реку за горло. Завтра мы закроем проран.

Морозометчики с некоторым беспокойством измерили взглядом пенистый пролив, и одна девушка сказала со вздохом:

- Трудно приходится, Андриан Михайлович.

- Нужно налечь, товарищи, - ответил профессор убежденно, - еще чуть-чуть. Отберите у реки хотя бы 20 метров. На гидростанции уже открыты донные отверстия, вода пошла низом, сейчас вам будет легче. Продержитесь еще одну смену, завтра я сам выйду к вам навстречу. Толя Зайцев расскажет вам, как мы, спасая иностранный пароход, заткнули в нем течь стаканчиками. На завтра я тоже приготовил "стаканчики" своего рода. Думаю, что мы заткнем течь. Но нужно сойтись ближе. Еще одну смену, ребятки! Не подкачаете?

Толя пытливо оглядел румяные лица своих учеников и соратников и уверенно ответил за всех:

- Бригада берет обязательство нарастить за смену не меньше 25 метров.

5

Наступила ночь ("еще одна смена"). Тьма окутала неугомонную реку, но бой продолжался. На самых торцах ледяной плотины зажглись прожектора. Два островка света упорно двигались навстречу поперек реки.

Толина бригада приступила к работе в 10 часов вечера. К полуночи ценой величайших усилий морозометчики отвоевали у реки 7 метров. В 0 часов 15 минут сверху приплыло обширное ледяное поле. Толя прикрепил его к телу плотины радуясь, что плотина сразу заметно удлинилась. Трое морозометчиков перешли на поле. Но здесь набежали волны, льдина треснула и поплыла вниз по течению. Морозометчикам пришлось прыгнуть в ледяную воду. К счастью, они были привязаны канатами, их удалось вытащить без труда. Толя отправил в общежитие невольных купальщиков, велел прислать кого-нибудь из дневной смены. Но все трое вернулись через 20 минут. Впрочем, сменщики тоже пришли на помощь.

В 1 час 10 минут позвонили с водомерного поста: "Уровень воды быстро подымается". Толя и сам заметил это- вода набегала на плотину, грозила прорваться в тылу у самого водослива. Морочометы все были заняты Толя приказал добровольцам-помощникам сыпать холодильный состав прямо из баллонов в воду. Должно быть, помощники перестарались - к 2 часам они опустошили почти все баллоны. Толя, волнуясь, позвонил на центральный склад, дежурный обещал наладить доставку. Транспорт с баллонами прибыл в 2.35 В 2 45 возникла новая опасность. Река начала размывать дно прорана, морозометы не доставали до дна, оставляли снизу тоннель Толя вынужден был остановить работу, чтобы поставить удлиненные насадки. Потом понадобилось пернести прожекторы Один из них примерз ко льду, пришлось обогревать штангу.

Наконец, серая рассветная мгла сменила ночную тьму. И тогда Толя увидел, что первая бригада ушла. Морозометчиков не было, вместо них у кромки льда возились какие-то другие люди устанавливая на салазках громоздкий черный цилиндр.

Один из людей взял рупор, и, перекрикивая грохот воды, над рекой раскатился знакомый бас профессора Чернова:

- Внимание! Бригадир Зайцев, отведите свою бригаду на водослив в укрытие. Когда отойдете на триста метров, махните флагом. Проверьте своих людей, вы отвечаете за каждого.

Уже догадываясь, в чем дело, Толя поспешно собрал свою бригаду. Он спрятал людей в бетонном колодце, где обычно хранились баллоны с холодильным составом, а сам с флагом выбрался на самый верх, чтобы дать сигнал профессору Чернову.

Отсюда Толя видел, как, закончив работу, профессор и его помощники поспешно побежали к берегу. Один из помощников поскользнулся, упал, оглянулся с беспокойством, вскочил и бросился догонять профессора...

И здесь, заглушая грохот реки, раздался взрыв. Шарообразное облако возникло над плотиной. Ледяная волна ударила Толе в лицо, обожгла кожу. В воздухе закрутились искристые блестки, как на елочных украшениях. Вокруг солнца вспыхнули радужные круги. Затем все потонуло в тумане.

И сразу непривычная тишина поразила Толю. Он подумал, что взрыв оглушил его. Что произошло, - преднамеренный взрыв или катастрофа, - Толя не знал. Обламывая сосульки, налипшие на бровях, он с напряжением вглядывался в туман. А когда туман рассеялся, Толя понял, почему стало тихо. Замолкла река. Бурлящего пролива не было. Вместо него возвышалась покатая гора волнистого льда. Грохочущий поток затвердел. В толще его, прозрачной, как стекло, можно было видеть мутные очертания льдин, остановленных в стремительном движении, параллельные полосы струй и даже кружево замороженной пены. Новый мощный замораживающий аппарат профессора Чернова слил в единое целое обе части ледяной плотины.

С горделивым чувством хозяина Толя смотрел на взнузданную реку. Новые льдины, приплывшие с верховьев, покачивались у кромки плотины, волны набегали на низкие берега. Но Толя понимал, что это не льдины и не волны. В обширном водохранилище плескались кипы белоснежного хлопка, гектары золотистых колосьев, пышные гроздья винограда, ящики с ароматными абрикосами, смолистые стволы стройных сосен. В плеске волн Толя слышал неумолчный рокот моторов, пение ткацких станков, потрескивание электродов, шум электрических тракторов, шелкание штепселей в новых колхозных домах.

И Толя хозяйским взором оглядывал свое бесконечное богатство. Он был очень горд своей специальностью, своим нужным делом, своей великой Родиной, отечеством мирного творческого труда.

Конец