Страна призраков - Патрик Ли

– Стало быть, вот как обстоит дело. – Пэйдж обвела взглядом присутствующих, будто удивляясь тому, как легко нашелся ответ. – Это и есть «Умбра». Сейчас, по всей видимости, технология уже существует, и через несколько месяцев с ней что-то пойдет не так. Результат – катастрофа.

Бетани кивнула в знак согласия.

– Мы знаем, что Одра ушла из Гарварда в девяносто пятом и подалась в «Лонгбоу аэроспейс», где занялась спутниками. Каким-то образом эта компания, должно быть, согласилась воплотить в жизнь ее КНЧ-проект и держать работу над ним в тайне. И даже после ее смерти Финну удалось не допустить закрытия программы. Господи… если «Умбра» включится через четыре месяца, значит, спутники уже сейчас на орбите. Десятки спутников, с глобальным покрытием вроде GPS.

– Мне известно кое-что о спутниках «Лонгбоу», – задумчиво произнес Гарнер, – по крайней мере, то, что эта компания представила на обсуждение. Предполагалось, что данная система будет представлять собой низкоорбитальную радиотрансляционную сеть для спутниковых телефонов, которые смогут в девяностых составить конкуренцию сотовому рынку. Говорят, Одра занималась этим проектом в последние два года жизни. В девяносто девятом, когда работа подошла к концу, запуск такой сети представлялся уже нецелесообразным. К тому времени сотовая радиотелефонная связь сделалась столь дешевой, что ни о каком соперничестве со стороны «Лонгбоу» уже и речи быть не могло. Закончилось тем, что мы сохранили финансирование всей этой чертовщины только в целях использования для кое-какого военного телефонного трафика. Сейчас спутники только этому и служат, что, полагаю, имеет смысл лишь в том случае, если их главной целью является нечто совершенно иное.

– Все сходится, – сказала Пэйдж. – Даже долгая – с девяносто девятого года, когда они запустили спутники, – задержка. Финну пришлось изрядно потрудиться на политическом поприще, прежде чем он смог использовать их. Предположим, он хочет продемонстрировать эту технологию в зоне какого-нибудь нынешнего конфликта, к примеру, в Дарфуре. Если все сработает как надо, это станет подтверждением его концепции, и он сможет приступить к ее публичному продвижению уже как политической доктрины. Но для этого ему придется заручиться поддержкой всякого рода влиятельных персон, по крайней мере, сделать так, чтобы они не стояли у него на пути. Он постарается, насколько это вообще возможно, привлечь на свою сторону президента. – Она посмотрела на Гарнера. – Как вы сказали, ни один политик не пожелает иметь с этим ничего общего, особенно на ранней стадии, когда есть лишь непроверенная, пугающая задумка. Стало быть, президент Кэрри пойдет на все, чтобы сохранить дело в тайне. Нападение на наш кортеж – убедительное тому подтверждение. – Она кивнула, мысленно собирая все факты воедино. – Вот и ответ. «Умбра» – это план, согласно которому спутники будут переведены в активный режим, и через пару-тройку месяцев где-то будет проведен пробный запуск. И, похоже, испытание закончится чертовски паршиво. Случится нечто такое, что приведет к непредвиденным последствиям в глобальном масштабе, чем бы, черт возьми, это ни было вызвано. Может быть, критическая потеря контроля, а потом… потом, полагаю, то, что в пятидесятых произошло с инженерами, работавшими над КНЧ-сигналами, произойдет со всем этим проклятым миром. Начинается паника. Какую роль в этом играет Юма, я не знаю. Может быть, на то время этого не будут знать и они сами. Может быть, для них это всего лишь отвлекающий маневр – дать людям хоть какую-то цель, удержать их от бунтов. Быть может, никаких рейсов «Эрика флайтс» никогда и не было.

В комнате воцарилась тишина. Где-то далеко внизу проносились автомобили, но их шум заглушало толстое оконное стекло.

– Я уже почти час – как только выслушал вас – примерно о том же и думаю, – сказал Гарнер. – Такое объяснение представляется очевидным и почти на все проливает свет. Но оно не дает ответа на самый главный вопрос, и в этом-то вся проблема.

Пэйдж промолчала, ожидая продолжения.

– Мне совершенно не понятно, как вообще что-то может пойти не так. Одно дело, если бы мы говорили о бактериологическом оружии, или каком-то вирусе, или даже компьютерном черве – о чем-то таком, что может выйти из-под контроля и породить хаос. Но в случае нарушения работы спутника мы можем просто его отключить. Всего-то и нужно – нажать на несколько клавиш и запустить команду. Проще простого.

– А не может ошибка на борту спутника блокировать прием сигнала? – спросила Пэйдж. В голосе ее прозвучала нотка отчаяния, словно она уже согласилась с Гарнером и лишь перебирала последние возможности.

– Думаю, такое возможно. Но речь идет о десятках спутников. Если и случается сбой, то не у всех же сразу. Как правило, только у одного. И в этом случае мы его сбиваем. Закрепляем противоспутниковую ракету под F-15 и выпускаем на высоте от семидесяти до восьмидесяти тысяч футов. Это нелегко, но мы уже так делали. И сможем повторить, если понадобится. Если до этого дойдет, мы сможем сбить любой из них. Заручиться поддержкой России и Китая, если действовать придется в срочном порядке. Дать им координаты и векторы спутников, спеть пару куплетов «Кумбаи» и начать отстрел, пока не собьем все до последнего. Так и будет. Много времени это не займет. Дни, даже не недели. – Он состроил гримасу, словно извиняясь – что есть, мол, то есть, – и сложил руки на коленях. – Так что я даже представить себе не могу, как вообще этот «Суровый декабрь» может случиться и продлиться с месяц или больше.

– Но все остальное сходится, – заметила Пэйдж. – Найденный нами в пустыне близ Юмы детский блокнот, о котором мы вам говорили. Если бы вы видели его сами… если бы видели, что нарисовал тот мальчик … там на каждой странице – людские страдания, без какой-либо видимой причины…

– Да, остальное сходится, – согласился Гарнер. – И уверен, все крутится вокруг этих спутников. И судя по всему, кто-то где-то сильно облажается. Но, хоть убейте, не вижу, в чем именно.

– А так ли нам нужно это знать? – подал голос Трэвис. – Нам и так уже известно достаточно, чтобы предпринять что-либо против них. При ваших связях, сэр, проблем с этим возникнуть не должно.

Гарнер кивнул:

– Совершенно верно. С этой же минуты, не спеша и все хорошенько обдумав, мы этим и займемся. Начнем с тех, выходить на кого у Финна не было ни малейшей причины. Выясним, кому мы теперь можем доверять. Постараемся заручиться поддержкой как можно большего числа людей – и уж затем только нанесем удар. Если будем осторожными, это должно сработать. Черт возьми, да у нас в запасе еще несколько месяцев!

Глава 35

В охранной команде Руди Дайер был человеком новым, с момента зачисления не прошло еще и месяца. Не зеленый юнец – за спиной четыре года службы в отделе иностранных миссий, два в военно-морской обсерватории, – но кое к каким аспектам новой роли он все еще привыкал. Для секретной службы охрана бывшего президента – работа куда более спокойная, чем охрана президента действующего. Напрягала Дайера не работа – другие агенты.

К чему так и не удалось адаптироваться, так это к излишней фамильярности между охранниками и их подопечным – Ричардом Гарнером. Игры в покер представлялись Дайеру некоторым перебором. Конечно, никакие протоколы при этом не нарушались – игравшие агенты всегда в это время были свободны от дежурства, в караульном помещении всегда оставались шесть человек – меньше нельзя, – и все же было в этом нечто такое, чего бы никогда не допустили в Белом доме, будь то в неслужебное время или какое-то еще.

Тем не менее Дайер осваивался. Другой подход к службе, только и всего. Эти люди были самыми профессиональными и дисциплинированными охранниками в мире, и он отлично со всеми ладил. Как ладил и с самим Гарнером. Просто не планировал в ближайшее время садиться за карточный стол.

Часы показывали 18.44. Через выходившие на Уэст-сайд тонированные окна длинными полосками пробивался солнечный свет. Дежурное помещение – на самом деле, целая анфилада комнат – занимало юго-западный квадрант этажа, включая лестницы и выходы к лифтам. На установленный на столе Дайера терминал поступало видео со всех камер системы безопасности, размещенных в резиденции Гарнера, как внутренних, так и внешних. Протокол, однако же, обязывал уважать приватность, вследствие чего тот поток видео, что поступал непосредственно из комнат Гарнера, уходил на отдельную ветку и в обычных обстоятельствах игнорировался.

Каждые четверть часа Дайер просматривал все прочее видео – то, что шло с камер, установленных в коридорах, лифтах, на лестницах и даже на уровне верхнего этажа с внешней стороны здания; следовало учитывать и возможность того, что кому-то может прийти в голову спуститься в резиденцию на канате с крыши.

18.45 – высветилось на часах.