Хозяйка магического экспресса - Анастасия Милованова

И я бы испугалась за малыша, если бы не Рози. Девочка заявила, что фуршунь жалуется на усталость и несправедливую эксплуатацию. Последнее слово она даже по слогам проговорила, а потом поинтересовалась, что это значит.

Под всеобщий смех, Маркус объяснил своей подопечной, что Кропа таким образом просто требует оставить его в покое.

— А можно мне такую лису? — вырывает меня из раздумий Рози.

— Не думаю, что это хорошая идея, — подошедший Маркус протягивает мне кружку с горячим кофе и подсаживается к Рози. А в его взгляде, направленном на меня, чётко читается вопрос "Как ты?".

Я еле заметно машу головой, одновременно говоря, что всё хорошо и что это неважно.

— Почему мне нельзя лису? — тем временем насупливается малышка. — Агата сказала, что они хорошие. И такие же, как Кропа. А Кропа помогает Агате с силой. Значит, и мне надо!

— В логике тебе не откажешь, — улыбается Фаст. Ненадолго замолкает, видимо, придумывая, чего бы такого сказать Рози: — Только вот фуршунь сам выбрал Агату. Думаю, у лис всё обстоит так же. Ты же хочешь подружиться, а не похищать зверька?

— Не-е-е-ет, — испуганно тянет малышка, округляя на "отца" свои глазища. — Я хочу быть как Агата, её все любят!

— Прям таки всё, — хмыкаю я, пригубливая кофе. — Такого не бывает — чтобы любили все!

— А вот и бывает, — девочка выдвигается вперёд и, развернувшись к нам с Фастом лицом, азартно выдаёт. — Миранда, Освальд, Хельга, Дерек, — она загибает пальцы, перечисляя всех в моей команде, — папа…

— Рози, — перебивает её Фаст, не давая продолжить, — принеси нам ещё поесть.

— Но у тебя же полная тарелка, — удивляется малышка, явно не понимая, почему папа так напрягся.

— А Агата ещё ничего не ела. Рози, пожалуйста.

— Ну ладно, — разочарованно тянет малышка, но послушно убегает к Мири, которая по-прежнему стоит у костра, руководя процессом готовки.

Я развеиваю скачущих лис и захлопываю планшет. И перевожу взгляд на Фаста. Смотрю испытывающе, даже с лёгкой ехидцей. Маркус в ответ лишь бровь приподнимает, хотя я вижу, как нервно он сглатывает.

— Что?

— Это я у тебя хотела спросить "Что?". Зачем Рози отослал? Мне показалось, она говорила что-то весьма интересное.

— Будто ты и сама это не знаешь, — Фаст усиленно делает вид, что у костра происходит что-то очень важное.

— Как тебе сказать, — изображая задумчивость, проговариваю я. — Скорее, предполагаю, но это не одно и тоже. Хотелось бы услышать от тебя.

— Сразу после тебя, — раздражённо брякает Маркус и переводит тему. — Так что было в шахтах?

Меня откровенно задевает это нежелание Маркуса признаться в своих чувствах. Что выглядит вдвойне странным, учитывая то, с какой настойчивостью он на них намекает. И словами, и поведением. Опять играет? Ждёт, чтобы я вновь раскрылась, а он отмахнётся от меня — ведь ничего не обещал и ни в чём не заверял?

— Откровенность на откровенность, Фаст, — поджимаю я губы, не желая разговаривать о призрачных лисах.

Просто потому что не хочу пускать его в эту часть своей жизни. Раз он не может быть со мной честным до конца, то и я не обязана.

— Агата, — смягчившись, начинает Фаст, но в этот момент с громким стуком распахивается дверь дальнего вагона. Его мы выделили Рикарду и жандармам.

На пороге показывает Редмор и ещё несколько мужчин. Они яростно о чём-то спорят с Ремером, вышедшем следом. Все трое подчинённых командора отчаянно жестикулируют, что-то то ли требуют, то ли обвиняют. Остальные жерди оставляют свои тарелки и подтягиваются на место скандала.

— Что происходит? — в недоумении смотрю я на Маркуса, будто бы тот может быть в курсе.

В ответ Фаст лишь пожимает плечами, но я вижу, как всё в нём напрягается. Он готов в случае неожиданности броситься на защиту и меня, и застывшей рядом с Мири Розмари.

Рикард же странным образом не реагирует на слова своих подчинённых. Выслушивает их с отстранённым видом, даже с какой-то леностью во взгляде. До нас долетают лишь обрывки фраз, из которых я теперь точно могу сказать — Редмор и часть отряда чем-то недовольна.

Апогеем спора становится резкий, как падение гильотины, ответ Рикарда и последующее срывание служебных нашивок с кителей Редмора и двоих мужчин. Ещё двое жандармов точно так же отрывают эмблемы со своих курток и встают за огненным магом.

—… свободны, — бросает Ремер и вновь скрывается в вагоне. А его бывшие подчинённые устремляются в мою сторону.

— Агата, — Фаст тут же сжимает мою ладонь. — Что бы они сейчас ни говорили, помни — это жерди. Этот скандал может быть постановкой для всех нас.

Я не успеваю ему ответить, бывшие охотники приближаются к нам вплотную.

— Гратта Хардисс, — вперёд выступает Редмор. — От лица нашей небольшой группы я хотел бы принести вам извинения. Мы много плохого сделали за время службы, но просто потому, что понятия не имели, кто такие Скользящие на самом деле. Сегодня многое для нас открылось с другой стороны. Мы понимаем, что не имеем ни малейшего права просить принять нас в свою команду, но всё же. Позвольте нам если не вступить в вашу семью, то хотя бы помогать до тех пор, пока не доберёмся до цивилизации.

К такому я была не готова, и лишь годы работы с людьми помогают удержать лицо и не выдать своего недоумения.

— Я подумаю, — другого ответа у меня сейчас нет. — Вы можете занять другой вагон, если не хотите соседствовать с бывшим командиром. А о приёме на службу поговорим завтра.

— Благодарим, гратта, — пятёрка бывших жердей отвешивает мне короткий поклон и устремляются обратно, к костру. Правда, присаживаются уже отдельно от своих бывших товарищей.

— Вот и закончилось перемирие, — с грустью тяну я, замечая, как резко сменилась атмосфера в лагере. — Теперь ещё и за этими глаз да глаз.

— Почему ты сразу им не отказала? — со смесью недовольства и удивления спрашивает Фаст. — Отшила бы сразу и дело с концом.

— Я не привыкла разбрасываться ценным человеческим ресурсом. А жерди — это опытные бойцы, мне такие пригодятся — от их бывших коллег скрываться, да и от пиратов отбиваться.

— Всё время забываю, насколько ты педантичная