Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

В середине 1952 года Французский экспедиционный корпус (включая контингенты ВВС и ВМС) насчитывал 90 000 человек. Из них примерно 50 000 составляли французы. Остальные – бойцы Иностранного легиона, североафриканцы и находившиеся на французской службе вьетнамцы‹2›. Все эти части были хорошо обучены и экипированы, ими руководили опытные командиры, в частности на уровнях от капрала до подполковника. Для обеспечения поддержки экспедиционного корпуса создавалась Национальная вьетнамская армия численностью в 100 000 человек. Однако не оказывала ощутимой помощи французским войскам из-за плохо налаженной системы комплектования, постоянного дезертирства, нехватки командных кадров, а также вследствие борьбы, которую американцы и вьетнамское правительство, с одной стороны, и французы – с другой, вели за контроль над этими туземными частями. Таким образом, в сентябре 1952 года сопоставление реальных сил, которыми располагали стороны, дает основание сделать вывод, что в предстоящем наступлении Зиап мог выставить в поле практически все 120 000 человек, тогда как у французов для ведения активных действий имелось около 50 000 солдат и офицеров. Остальным приходилось защищать оборонительные рубежи линии де Латтра или гоняться за неуловимыми партизанами у себя в тылу.

У французов теперь был новый командующий, генерал Рауль Салан – весьма примечательная фигура. Интересен он не столько своими заслугами на поприще войны в Индокитае, сколько личными качествами и той ролью, которую позднее сыграл как лидер военного мятежа против де Голля во Франции. Этот генерал имел большое количество наград, причем среди его многочисленных медалей был и американский Крест за отличную службу, полученный за “беспримерный героизм”, когда в последние дни Второй мировой войны Салан командовал 14-й дивизией, той самой, которую де Латтр возглавлял в 1940-м{48}. Салан не был новичком в Индокитае. Еще молодым капитаном он служил в отдаленном районе Лаоса, где выучился бегло говорить на лаотянском языке. Он вернулся в Индокитай в начале 1946 года как командующий французскими войсками на Дальнем Востоке и покинул этот пост в начале 1947-го, чтобы вновь оказаться здесь в 1950 году в должности заместителя де Латтра. Когда последний, терзаемый неизлечимой болезнью, вернулся во Францию, верховным комиссаром и главнокомандующим французскими силами в Индокитае стал Салан.

За свою любовь к культуре и обычаям Востока, а также за атмосферу таинственности, которой он окружал свою деятельность, Салан получил во французской армии прозвище Мандарин. Де Голль отзывался о нем так: “Было в этом способном, умном и в чем-то даже приятном человеке нечто непонятное, неуловимое и непостижимое”‹3›. Если забыть о личных качествах Салана, в операциях, которые он проводил в Индокитае в 1952 году, не было ничего не понятного или не постижимого, исход их был вполне предсказуем и малоутешителен.

На протяжении всего сезона дождей – с мая по сентябрь 1952 года – Зиап усиленно трудился над выработкой стратегического курса, который помог бы ему одолеть французов. В первую очередь вьетнамский главнокомандующий внимательно проанализировал итоги предыдущих кампаний, взвесил все слабые и сильные стороны – как свои, так и противника. Сильными сторонами французов являлись: (1) оборонительная мощь линии де Латтра, (2) способность перебрасывать подкрепления на любой участок периметра этой линии и, наконец, (3) поддержка авиации, военно-морского флота, дипассо и артиллерии, в тех случаях, когда позволяли расстояние, местность и погода. Теперь Зиап точно знал, чего ему не следует делать – он не должен атаковать французские укрепленные позиции вдоль линии де Латтра.

К счастью для Зиапа, у французов хватало слабых мест. Во-первых, сражение при Хоа-Бине показало, что на сколько-нибудь заметном удалении от линии де Латтра войска Французского экспедиционного корпуса становятся весьма уязвимыми. В условиях активного противодействия со стороны вьетминьцев, плохих дорог, неудобной местности и густых джунглей французам, испытывавшим недостаток в транспортной авиации, было очень трудно наладить бесперебойное снабжение своих сухопутных сил наземным или речным путем. Во-вторых, из политических соображений французам приходится оказывать помощь дружественным народностям (таким, как тайцы и муонги), религиозным группам (например, католикам под Нам-Динем) и той части старой французской Индокитайской империи (Лаосу), власти которой сохранили тесные политические связи с Францией. В-третьих, у французов было меньше солдат, которых они могли бы использовать для наступательных операций, чем у Вьетминя. В-четвертых, французская авиация привязана к взлетно-посадочным площадкам, расположенным в Тонкинской дельте, а потому чем дальше от “подковы” находятся французы, тем меньшую помощь могут оказать им их самолеты. Таким образом, сама ситуация подталкивала Зиапа к тому, чтобы нанести удар по тайцам, католикам и Лаосу. Так и только так коммунисты могли заставить противника отдалиться на максимальное расстояние от линии де Латтра. Там их главное преимущество, авиация, окажется не таким эффективным, причем как в чисто тактическом смысле, так и с точки зрения организации снабжения.

Намереваясь воплотить в жизнь свою стратегическую концепцию, Зиап избрал ближайшей целью зимне-весенней кампании 1952 – 1953 гг. французские посты, расположенные цепью вдоль хребта Фан-Си-Пан, между реками Красной и Черной, и прикрывавшие долину Черной реки. Самым важным опорным пунктом среди них был Нгья-Ло, племенной центр тайцев, который Зиап неудачно атаковал в 1951 году, на хребте имелось также несколько маленьких фортов, гарнизоны которых состояли из вьетнамцев, возглавляемых французскими офицерами. К юго-западу от Черной реки в руках французов находилась цепь более мощных фортов, начинавшаяся с Лай-Чау на северо-западе и тянувшаяся на юго-восток через Сон-Ла и На-Сан до Мок-Чау. Выбор этих объектов был мудрым. Крупное наступление в данном направлении могло угрожать не только тайцам, но и Лаосу. Чтобы отреагировать на него, французам пришлось бы отправиться в горные джунгли и отдалиться на значительное расстояние от своих баз в дельте. Все в этом плане благоприятствовало Вьетминю и работало против французов.

Как и большинство других полководцев, Зиап имел тенденцию прибегать к тактическим приемам, приносившим ему успех ранее. Он решил начать с Нгья-Ло, действуя при этом так же, как в 1950-м, когда атаковал Донг-Ке. 11 октября он развернул три штурмовых дивизии и перешел Красную реку к северу от Йен-Бая на участке шириной в шестьдесят пять километров. В центре находилась “Железная дивизия” (308-я), удар которой был нацелен на Нгья-Ло. На правом (западном) фланге 312-я дивизия наступала на небольшой пост Гиа-Хой, расположенный в пятнадцати километрах к северо-западу от Нгья-Ло. Целью действовавшей на левом (восточном) фланге 316-й дивизии являлся Ван-Ен. 148-й отдельный полк выдвигался к северу от основного направления наступления по широкой дуге вдоль оси Тан-Уэн – Дьен-Бьен-Фу. По одному полку от 308-й и 316-й дивизий Зиап оставил для прикрытия переправы и в качестве резервов. Мудрость такого решения вскоре оказалась более чем очевидной.

В начале октября французы отдавали себе отчет в том, что Зиап что-то замышляет, но, поскольку войска Вьетминя передвигались в ночное время, нельзя было определить ни силы, ни направления удара. Они узнали об этом 15 октября, когда полк из состава 312-й дивизии окружил маленький французский гарнизон в Гиа-Хой. Салан понял, какой опасности подвергаются части в горных фортах, и 16 октября произвел выброску 6-го колониального парашютного батальона в Ту-Ле, в двадцати пяти километрах к северо-западу от Гиа-Хой и в сорока к северо-западу от Нгья-Ло. Задачей его было прикрыть отступление французов к долине Черной реки. В 17.00 17 октября на Нгья-Ло обрушился шквал минометного огня. После интенсивной подготовки бросилась на штурм пехота Вьетминя. Сопротивление защитников форта было подавлено в течение часа, хотя отдельные перестрелки шли всю ночь. Французы потеряли в Нгья-Ло 700 человек, но что еще важнее, они лишились ключевой позиции в данной зоне. Линия постов в междуречье перестала существовать. Под прикрытием парашютистов все французские отряды спасались бегством в форты на Черной реке. 6-й колониальный парашютный батальон сражался с присущей ему отвагой и мастерством. Это позволило выиграть время, однако ничто не могло сдержать натиска превосходящих сил Вьетминя, и храбрый батальон был практически уничтожен. К началу ноября колонны Зиапа достигли Черной реки, но трудности со снабжением замедлили продвижение дивизий Вьетминя к фортам на ее западном берегу. Только в середине ноября коммунисты вышли на линию Лай-Чау – Сон-Ла – На-Сан – Мок-Чау. Поскольку все припасы были на исходе, Зиап отважился только на один последний удар. Его войска обошли французские укрепленные позиции, не тронув их, и подавили сопротивление маленького гарнизона Дьен-Бьен-Фу.