Повелитель теней. Том 1 - Лариса Куницына

где стояли длинные столы. Нас посадили довольно далеко от того места, где сидел альдор с приближёнными. Судя по всему, у него не было никакого желания со мной говорить, и это меня совершенно не огорчило. Алонсо, кстати, вскоре исчез, и я увидела, что он сидит ближе к альдору в компании своих рыцарей. Это было лучшим доказательством того, что мы впали в немилость.

Посидев какое-то время и дождавшись, пока первые гости в полном смысле откланиваются, я тоже встала и, поклонившись куда-то в сторону стола альдора, отправилась в свою башню. Со мной шли Антон и Кирилл.

Когда мы вошли, в нашу комнату, я не удержалась и, резко развернувшись, налетела на Антона.

— Что, спрашивается, ты делаешь? — воскликнула я. — Кто просил тебя высовываться, да ещё демонстрировать свой голос в полную силу? Тебе прямо не терпелось привлечь к нам внимание? Ты понимаешь, что здесь другой мир, и нам, хотя бы на первых порах нужно соблюдать осторожность?

— Да что я сделал-то? — воскликнул Антон. — Просто спел.

— Просто спел? — переспросила я.

— Дарья Ивановна, — начал объяснять он. — Да, я использовал свой голос, но мы сразу были не в равных условиях. Я же должен был петь без аккомпанемента, а это влечёт определённые трудности. Понимаете? Не так легко подобрать подходящее произведение для исполнения а капелла.

— Ну, «Песня невольниц» Бородина для этого прекрасно подходит, — пожал плечами Кирилл. — Её всегда поют на фестивале Ивана Купала. Только Дарья Ивановна права, Антон. Ты нас подставил. Альдор недоволен, говорить с нами не стал, на пиру нас задвинули к мелким купцам и простым рыцарям.

— А что я не так сделал? — растерялся Антон.

— Не знаю, но что-то сделал, — пожал плечами Кирилл и принялся снимать с себя верхнюю часть костюма.

Вербицкий озадаченно посмотрел на Оршанина, а потом перевёл взгляд на меня. Я хмуро взглянула на него и пошла к своему креслу возле окна. На улице уже начало смеркаться, и небо заливалось яркой синевой. Продолжать отчитывать Антона за его тщеславие и беспечность я не стала. Я вообще не из тех людей, кто может долго ругаться. Высказав свои претензии, я ожидаю, что их примут к сведению, а, следовательно, вопрос исчерпан. В любом случае у меня было о чём подумать, и я, развернув кресло к камину, который снова был заботливо растоплен, села, глядя в огонь.

Антон нерешительно потоптался, потом с чрезвычайно пристыженным и огорчённым видом последовал примеру Оршанина, снял с себя ремень с оружием, тогу и кольчугу. Задумчиво посмотрев на Кирилла, который растянулся на кровати, заложив руки за голову, он взял другое кресло и сел. Я решила, что сейчас для него самое подходящее время обдумать своё глупое поведение, и снова посмотрела на огонь.

Краем глаза я увидела, как приоткрылась дверь, и в зал проскользнул Фарок. Кирилл приподнялся, с любопытством наблюдая за ним. Эльф это видел, но его целью был Антон. Учитывая, что в его руках не было оружия, мы с Кириллом решили не вмешиваться и посмотреть, что будет дальше. Юноша не казался нам опасным, скорее, он был склонен к шуткам. Оставалось надеяться, что они не столь жестоки, как у его соплеменника Сёрмона. Фарок был в таких же мягких сапогах, как и тот, потому двигался так же тихо.

Вербицкий сидел, задумчиво рассматривая перстень с изумрудом, подаренный ему альдором. Он не видел, как сзади к нему беззвучно приблизился Фарок. Заметив мой взгляд, эльф улыбнулся и, склонившись к Антону шепнул по-алкорски:

— Тебе лучше уносить отсюда ноги, сладкоголосый…

Антон вздрогнул и резко обернулся, но Фарок с кошачьей грацией уже скользнул вперёд и уселся в другое кресло напротив. Вербицкий исподлобья взглянул на него и тихо спросил:

— Ты мне угрожаешь?

— Скорее, предупреждаю, — небрежно пожал плечами тот. — Видишь ли, приятель, этот перстень предназначался не тебе, и даже не мне. Он предназначался Золотому Голосу луара Эрмону. Я вызвался спеть из шалости, меня защищает страх перед тёмными эльфами и покровительство Авсура. А что может защитить тебя от мести за ту обиду, которую ты нанёс альдору?

— Какую обиду? — нахмурился Антон.

— Ты посмел быть лучше его сокровища. Ты заслужил смерть. Подумай над этим.

Вербицкий нерешительно взглянул на меня. Я посмотрела на эльфа. Он был вполне серьёзен.

— Не я один лучше, — мотнул головой Антон. — Ты тоже, ты же не бежишь!

— Во-первых, недоверчивый ты мой, никто из смертных не решится причинить вред тёмному эльфу, потому что кара за это настигнет любого, пролившего нашу кровь, — снисходительно объяснил Фарок. — Во-вторых, я всё-таки проиграл и, в глазах местных, я тоже обижен. И, в-третьих, моя победа над Эрмоном не стоит ни гроша, потому что я жульничал.

— Что ты?..

— Жульничал, — кивнул Фарок. — Твой голос дан тебе свыше, а мой — искусственный.

— Как так?

— Пелларские хирурги способны и не на такие чудеса. К тому же я родился девочкой! — заметив гримасу, возникшую на лице Антона, эльф расхохотался: — Шучу! Только гортань и связки. В остальном, я кем родился, тем и живу. Но с голосом — правда.

Неожиданно дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник Авсур.

— Вот ты где! — воскликнул он, увидев Фарока. — Тебя ищут по всему замку! Нам пора убираться отсюда. После твоей наглой выходки оставаться здесь на ночь я не хочу.

— Я просто хотел доказать им, что мы — лучшие! — пожал плечами Фарок, поднимаясь.

— Тебе почти удалось, — проворчал Авсур.

Фарок направился к нему, но как-то нерешительно, потом снова взглянул на Вербицкого.

— Господин, — обратился он к Авсуру, — давайте возьмём его с собой. Ведь его убьют этой же ночью. Не стрелой, так магией. Жалко…

Он как-то по-детски умоляюще взглянул на Авсура. Тот бросил мрачный взгляд на меня, Фарок тоже обернулся.

— Отпустите его с нами, — попросил он. — Я о нём позабочусь.

Авсур кивнул.

— Мы его не обидим. Если мальчишке хочется возиться с вашим красавцем, я не против.

Некоторое время я раздумывала, но склонна была согласиться с мнением Фарока. Именно победа Антона над любимцем альдора могла быть причиной внезапной опалы, которой мы подверглись. Как бы ни старался старик выглядеть добродушным и просвещённым, он был обычным тираном, в обычном смысле этого слова. И, конечно, его обида не могла утихнуть сама по себе. Он, наверняка, пожелает отомстить наглецу, и устранить объект своего раздражения с глаз подальше. Он ещё не решил, что делать со мной, и учитывал, что можно извлечь из моего появления здесь какую-то выгоду. Но вот этот сладкоголосый и трусоватый красавец не представлял для него никакого