Закат Железного города (СИ) - Тихий Даниил

«Приятное» разнообразие, по-другому не скажешь.

Естественно, единого мнения на счёт всего этого дерьма не было. Байки ходили самые разные, но на мой взгляд Мать, глава научного отдела, на основе полученных через посредника (Голливуда) статистических данных, сформулировала наиболее правильную мысль — после импульса тоннели лучше не топтать.

Тихим сапом исчезла оппозиция. Поговаривали, что вроде как Шило начал проводить аресты и часть народа тупо сбежала. Но я этим версиям не верил. Куда тут бежать то? За переборками сплошная смерть и редкие выжившие, копошащиеся на руинах цивилизации.

Скорее поверю, что этот добродушный толстяк просто растворил их трупы в какой-нибудь химической луже, состряпав удобную байку. Но мне не было дела до войны за власть. Уж лучше Кардинал и компания, чем непонятные балаболы усложняющие и без того сложную жизнь обычного люда.

Поток моих мыслей прервал скрип соседнего, барного стула:

— Пьёшь?

Лицо знакомое, ИскИн тут же подсказал, где я видел этого хмурого и обветренного мужика. На самых первых собраниях Голливуда. Ещё там, на транспортном узле.

Я кивнул:

— Пью.

Мужик показал Элии два пальца кивнув на мои перевёрнутые к верху дном стопки:

— И закусить.

Дождавшись заказа, он поставил тарелку с синтезированными сухарями между нами и сказал:

— Меня знают как Егеря. Мои пацаны тебе по заказу пушку делали.

Я пожал плечами и не поворачиваясь пробубнил:

— Про пацанов не слышал. Заказ давал через посредника.

Мужик кивнул и протянул стопку чтобы чокнуться. Раздался звон, «горячая» жидкость потекла по пищеводам:

— А про них никто не слышит, но руки у Болта и моих сыновей золотые. Если обратишься напрямую, получишь скидку.

Я криво усмехнулся:

— А Голливуд не осерчает?

Егерь закинул в рот несколько солёных сухарей. При ближайшем рассмотрении мужик вызывал впечатление крепкого человека. Седая ухоженная борода, короткая причёска с выбритыми висками. Татуировка в виде какой-то матричной таблицы на шее… и явно походная экипировка на плечах. Рюкзак опять же под стулом и притороченный к нему дробовик.

Старатель. И судя по чистому внешнему виду, только собрался в ходку, тоннели сегодня не топтал:

— А мы Голливуда не обижаем. Большинство заказов прёт через бар, но здоровую конкуренцию никто не отменял. — Закончив свою мысль он тут же сменил тему. — Последний месяц о тебе с Волком что-то не слышно. Да и вижу тебя по гражданке постоянно, что-то случилось?

Я помотал головой:

— В норме всё. Как после импульса нормальную платёжную систему с кредитами и социальным статусом ввели, так ещё лучше стало. Мы за поезд урвали свой кусок, теперь тренируемся и даём своему мясу отдых.

Собутыльник снова улыбнулся и взялся за рюмку. Чокнулись:

— Про поезд только мёртвые не слышали. Отдых, это хорошо. Но у меня есть к тебе дело. Завязывай со своими тренировками и принимай инфу.

В мой интерфейс «постучалось» предложение. ППК на руке отозвался вибрацией. Это Егерь прислал пакет данных минуя создание группового интерфейса и прочие заморочки, связанные с передачей сообщений через биотический блок.

— Рад был знакомству Дед. Посмотри папку с файлами на досуге.

Мы пожали друг другу руки и после этого старатель поспешил покинуть бар. А я, хоть и порядком заинтригованный в комп не полез. Нечего давать лишнюю пищу для размышлений многочисленным ушам и глазам в заведении.

Спокойно расплатившись с Элией электронным переводом, я потопал на выход. Тоннель, в котором Голливуд основал свой бар всё больше превращался в окраину общины. Так уж вышло, что расширялась она в других направлениях. Захватывались и изолировались отдельные участки, латались дыры, канализация и ветки вентиляции блокировались с целью не допустить прорыва изменённых. Но всё это было где-то там. А вокруг бара время словно остановилось.

Люди жались ближе к центру. К тем жилым районам, что соседствовали с уже закрытым для свободного посещения медицинским сектором, вотчиной службы внутренней безопасности и транспортным узлом, на котором с недавних пор селится было запрещено.

И выживших можно было понять. Чем ближе к важным узлам, тем больше охраны и больше людей с оружием. Но конкретно на этой низинной улице лучше от таких раскладов не становилось.

Народ на этой улице ошивался откровенно упоротого вида. Наркоманы наловчившиеся гнать синтетическую дурь прямо здесь, в тоннелях. Бабы, не нашедшие другого выхода и подавшиеся в проститутки. Побегушки и откровенные отморозки, промышляющие разбоем.

У Кардинала сюда не доходили руки, а улица мне всё больше и больше не нравилась. Только выйдя за порог бара я тут же почувствовал на себя чужой взгляд, но оборачиваться не стал. Лишь покачнулся ещё сильнее, делая вид что пьян в стельку и побрёл вдоль стеночки постоянно задевая отделку рукавом куртки.

Между опорными колоннами было темно. Просвет-темнота, просвет-темнота. Аварийный свет химических ламп рассекал это место на части, не касаясь густых теней под боками массивных балок.

Услышав аккуратные, быстрые шаги за спиной я почти не удивился.

«Двое или трое? Впереди ждут или только со спины навалятся?»

Я бродил по общине в гражданской одежде, но совсем беззащитным не был. Тычковый нож в рукаве и пистолет в открытой кобуре были спрятаны от чужих глаз под мешковатой курткой. И наверняка благодаря этой «мешковатости», залысине на своей башке и пьяной походке я выглядел ещё тем лопухом.

Вот только всё дело в том, что лопухом я не был.

Пистолет или нож? Нож или пистолет? Пули сейчас стоят гораздо дороже любой ювелирки. Трата каждой настоящее событие. Ходят слухи, что Кардинал пытается оборудовать промышленный сектор, основанный на переработке и синтезе обычных химических элементов. Что в свою очередь позволит отливать пули и синтезировать порох, по старой, ещё доимперской технологии.

Вот только сейчас мне такие траты были совсем не в масть.

Пистолет трогать не стал. Лишь покачиваясь ослабил верёвочку, на которой болтался нож и позволил холодному металлу скользнуть в ладонь.

«Ждать не имеет смысла. Разбираться кто такие — лишний риск. Буду работать.»

Решился и как-то сразу полегчало. Циничное всё-таки человек животное. Только что по солдатикам едва слёзы не лил в баре, и уже через минуту кровушкой упиться готов.

Та не. Тряхнул головой и как-то отлегло. Этих на убой никто не тянет. Сами топают, да ещё и торопятся.

Принимать меня решились в самой темноте. Самое смешное, что для меня выбранное место подходило даже лучше, чем для балбесов за моей спиной. Прикинув расклады, я резко и как бы по-пьяне шагнул со света в непроницаемую тень, под одну из опорных колон.

Фокус был простым как четверть кредита, но сработал на миллион. Отслеживая бедолаг по их дружному топоту, я подрассчитал всё так, чтобы обернуться вокруг колонны и зайти им за спину незамеченным.

Ребятишек оказалось двое.

Поймав дружный секундный стопор из-за исчезновения «алкаша» они стали отличной целью. Первым я ударил самого крупного, бил так как бил бы голым кулаком, самым подлым образом — боковым в челюсть, исподтишка.

Волк натаскал меня как надо. Раздался щелчок. Тело завалилось в бок, но второй очень шустро развернулся, и толком не видя его в темноте, бодаться раз на раз я не решился. Мало ли что там в его руках и на теле?

Пришлось отскакивать назад, выбрасывая руку вперёд хлёстким движением и отпускать нож в свободное «плаванье». Точно таким же макаром я выбивал трёхсантиметровую щепу из деревяного бруска, тренируясь в нашем спорт уголке.

Лицо второго бандита в крепости дереву уступало.

Из темноты раздался болезненный крик, а затрещавший парализатор и слепящая вспышка стали досадным неучтённым фактором. Я ушёл за колонну по памяти, слепой словно крот и вынырнув с другой её стороны навалился на едва не попавшего в меня мудака всем телом, с ходу боднул головой в спину и по борцовски дёрнул за ноги.