Малышка, пойдем со мной... - Мартина Коул

Поднимая чашку, он расплескал чай, его гнев рвался наружу.

— Я хотел покончить с этим много лет назад, Силв. Тебе достаточно было попросить об этом — и я бы с радостью ушел отсюда.

Сильвия почувствовала себя оскорбленной. Его слова задели ее за живое.

— И что же ты собираешься делать — пойдешь к одной из своих проституток?

А она, кажется, ревнует!

Это изумило его, хотя и опечалило.

— Стоит ли говорить об этом? По твоей инициативе все контакты между нами давно прекращены. А я нуждаюсь в любви, и я достоин ее. В конце концов, я обеспечивал тебя, и делал это неплохо.

— Ты думал о своих потребностях. А как насчет моих?

При этих словах он рассмеялся.

— Сильвия! Твои потребности — это холодильник, набитый едой, сладкое к чаю и возможность манипулировать детьми. Ты хотела владеть роскошным домом, и ты получила. В гараже у тебя стоит навороченный «мерседес», шкафы ломятся от нарядов! И всем этим обеспечил тебя я, дорогая. А что я получил взамен? Озвучить? Как всегда, кукиш с маслом! Ни одного доброго слова от девочек, а ведь они мои дети. Что бы ты им ни говорила, они — мои.

При этих словах она беспомощно прикрыла лицо руками, и в нем чуть было не проснулась жалость. Правда — мощное оружие, Пол знал, что Сильвия не может противостоять.

— Ты постоянно изводил меня своими упреками, постоянно! Будь твоя воля — ты бы и девочек настроил против меня! — В голосе Сильвии прозвучали несвойственные ей жалобные нотки.

— Дорогая, я и впредь буду обеспечивать вас, и ты должна быть благодарной. Маленькое неуважение ко мне — и ты ничего не получишь. Я не шучу, Силв! Ты должна была хорошо изучить меня за эти годы.

Сильвия даже не подозревала, что муж может разговаривать с ней таким тоном. Временами она ненавидела его, и особенно за то, что он умел нравиться людям. Ей было обидно, что на домашних и прочих вечеринках он всегда был в центре внимания. Такое уж у него свойство.

Она знала, что многие недоумевали по поводу их брака: Пол мог найти жену и получше — вон как к нему липнут дамочки всех мастей и возрастов! Сначала это ее огорчало, и свое огорчение она пыталась уменьшить разнообразной едой. Она любила поесть на нервной почве. Но потом, когда она растолстела, она возненавидела Пола. Она не могла соперничать с девушками, которые периодически появлялись в его постели. Да и могла ли соперничать? Они проделывали такие вещицы, которые она не хотела проделывать. Почему он не мог просто так держать ее в своих объятиях? Почему обязательно все должно заканчиваться сексом? Порой ей казалось, что мужу все равно, кто с ним, — была бы дырка, и ничего больше.

Все его пассии спят с мужчинами, и не просто спят, а зарабатывают на этом деньги. Полу известно об этом, и тем не менее он трахает их. Может целовать их — фу, какая мерзость! И как он только смеет после этого прикасаться к ней?!

Пол наблюдал за тем, как меняется выражение ее лица. Затем он с недовольной миной произнес:

— В чем дело, Силв? Ты, кажется, опять проголодалась? А десять минут назад ты засовывала себе в глотку кусок мяса!

Он понимал, что обижает ее, но не мог остановиться. Раз уж она способна вызвать полицию, чтобы выгнать его из собственного дома… Ну уж, нет! Пришло время платить по счетам, и он наслаждался этим.

— Дочери — это моя жизнь.

Она опять лицемерит!

— О, дорогая, ты так сжилась с ролью заботливой матери! А я, между прочим, знаю женщину, которая, не имея ни гроша за душой, воспитала прекрасных детей. И они очень любят ее. Сейчас с ней случилось большое несчастье — пропала младшая, любимая дочь. Девочку ищут… Твои же проблемы ограничены тем, чтобы проследить, не встречаются ли дочери с людьми «не нашего» круга. Пора вступить в реальный мир, Силв, пора жить в нем.

— Ты имеешь в виду занятие проституцией?

При этих словах он рассмеялся.

— Для тебя это было бы слишком резвым стартом, Силв. Но ты бы, по крайней мере, узнала, что значит зарабатывать на жизнь.

В ее глазах мелькнули слезы. Он хотел высказать все, что накопилось.

— Тебе вот все равно, что с кем-то стряслась беда. Но ты же — мать, тебя должны беспокоить такие вещи. Даже меня это беспокоит.

Сильвия пожала плечами, ее тон был безразличным:

— Вернется. Такие дети всегда возвращаются.

— Что ты имеешь в виду, говоря «такие дети»?

А почему, собственно, она должна думать о пропавшей девочке? Да, она слышала о ней. О ней все слышали, ну и что?

Она злобно проговорила:

— «Такие дети» — это дети от случайных мужчин. Это дети, брошенные на произвол судьбы. Это дети, слоняющиеся по улицам в любое время дня и ночи. Но этих детей ты явно предпочитаешь своим детям. И если девчонка не вернется, ее мамаша запросто заведет другую, разве не так? Стоит раздвинуть ноги — и…

Он не мог прийти в себя от услышанного. Только Сильвия могла сказать такое. Как ни в чем не бывало.

— Да ты просто нездорова, Силв. Ребенок, возможно, погиб, а тебя не колышет ее судьба. Джоани Бруер — хорошая женщина, гораздо лучше, чем ты. Наши дочери в подметки не годятся ее детям. И знаешь, что? Я отдыхаю душой в ее муниципальной квартире.

Затем он поднялся и подошел к холодильнику.

— Ты ведь проголодалась, Силв?

Он открыл дверцы и стал сбрасывать на пол свертки, сверточки, банки и тарелки. Он наслаждался ее унижением.

— Давай, набивай свою утробу. Попируй за мой счет! Но помни, Силв: будешь на меня давить, я размажу тебя без сожаления.

После этого он ушел, сильно хлопнув дверью. Впервые за долгие годы он почувствовал облегчение.

Джоани слушала Ди Бакстера, который говорил ей, что у них возникли дополнительные вопросы. Она кивнула, лицо ее побледнело.

— Вы нашли ее, мистер Бакстер?

Она с ужасом ожидала ответа.

Он отрицательно покачал головой.

— Джоани, нам передали фотографии. Не могла бы ты подсказать, кто их снимал и с какой целью.

Она не совсем понимала, о чем идет речь.

Ди Бакстер стал выкладывать фотографии на стол одну за другой. Джоани смотрела на них, вспоминая, каким весельем сопровождалась съемка. Кажется, она тогда испугалась, увидев Киру совсем взрослой. И тут до нее дошло, почему ей задают вопросы. Они, вероятно, подумали, что она готовила своего ребенка к панели!

— Моя дочь Жанетта сняла Киру очень давно — я уже не помню, когда именно. Она специально разодела Киру и сделала ей макияж. Как видите, Кира выглядит намного старше своих лет.

В смятении она лепетала что-то невнятное. Ди Бакстер не верит ей — она не сомневалась в этом.

— Мистер Бакстер, Жанетта сфотографировала Киру шутки ради. Неужели вы полагаете, что она сделала снимки для чего-то другого.

Он не ответил ей. Так, может, и другая дочь замешана в исчезновении девочки? Джоани — проститутка, следовательно, за несколько фунтов пойдет на все. А кто может дать гарантию, что она не сдавала ребенка в аренду? За это неплохо платят, и очень неплохо, надо сказать. Снимки видел психолог, и он удивлялся, что есть люди, которые будут смотреть эту дрянь. Ди Бакстера раздражало искаженное косметикой личико Киры. Но сама девочка явно была в восторге.

— Вы должны поверить мне, мистер Бакстер, эти фотографии сделаны шутки ради, — повторяла Джоани. — Моя Кира любит разодеваться. Любит макияж, любит всякие побрякушки для девочек. Я была потрясена, когда увидела это. Она здесь такая взрослая!

Джоани вновь заплакала. Ди Бакстер внимательно наблюдал за ней.

— А кто отнес их в фотолабораторию?

— Не имею понятия! Возможно, сама Кира.

— Нет, не она. Пленка не была даже вложена в конверт. Ни имени, ни адреса — ничего.

Он был в недоумении. Либо Джоани хорошая актриса, либо действительно ничего не знает. Он не мог склониться ни к одному из предположений.

Почему она в таком состоянии? Из-за того, что ребенок пропал, или из-за того, что она сама причастна к этому? Ему и ранее приходилось сталкиваться с подобным. Человек виновен в преступлении, но при этом льет такие слезы, что ему невольно начинаешь сочувствовать.

Теперь эти снимки совершенно по-иному высветили ситуацию. Детей редко убивают незнакомые люди. Обычно они становятся жертвами тех, кого они знали и кому доверяли.

Теперь он был уверен, что Киры Бруер нет в живых. Вопрос лишь в том, чтобы отыскать ее тело и вычислить преступника. Которым, вполне возможно, может оказаться и сама мать.

Глава пятнадцатая

— Они думают, что мы имеем отношение к ее исчезновению, Джон-Джон. Голос Джоани звучал неуверенно.

— Не говори ерунду, мама.

Она печально покачала головой.

— Ты же не был там. А мне пришлось сидеть и выслушивать эту сволочь Ди Бакстера. Видите ли, его смущали фотографии нашей Киры: Жанетта навела ей та-а-кой марафет… В общем, на фотографиях Кира выглядит лет на двадцать, не меньше. Ди Бакстер думает, что они были сделаны для привлечения клиентов. Он даже подключал к этому делу психолога. — Она шумно сглотнула чай. — Я занимаюсь проституцией, но это вовсе не значит, что у меня нет моральных устоев. Разве я могу торговать собственной дочерью? И много ли им удалось узнать? Если бы они занялись нашим делом сразу, после первого же звонка, то, возможно, уже нашли бы Киру. Мне же пришлось ждать более двух часов!