Бальзам Авиценны - Василий Веденеев

– Уймись, – не поворачивая головы, прошипел Али-Реза. – Они могут забить до смерти!

И капитан вынужденно смирился. Молодой шейх прав: пытаясь разорвать путы, чего добьешься, кроме ударов плетью? Но придет час! Даже если ему суждено погибнуть, азиатские разбойники и работорговцы все равно на своей шкуре узнают, каковы русские штыки!.. Уже не опасаясь погони, вольные всадники двигались значительно медленнее и еще до наступления сумерек разбили лагерь у очередного колодца. Запылали костры, едкий дым потянулся к темнеющему небу. Разбойники гнусавыми голосами затянули молитвы. Желтый человек вновь совершал намаз в одиночестве.

Пленников сняли с лошадей и швырнули на песок. Каждому дали только по половине лепешки и немного воды, но слепого Шейха и его сына накормили как следует, насильно запихивая им в рот куски мелко нарубленного мяса. Федору Андреевичу хотелось подать хоть какой-то знак своим солдатам и казакам, ободрить их, поддержать, однако такой возможности не представилось. Лежа на спине, он долго смотрел на мерцавшие звезды, пока не заснул.

Утром подняли до рассвета. Быстро собрались и пошли в пески. Старый Шейх выглядел хмуро. Али-Реза мрачно молчал. Капитан разглядывал местность, пытаясь определить: где они находятся и куда направляются? В Хиву разбойники явно не собирались – их путь лежал совсем в другую сторону, но куда? Что ждет пленников в конце этого пути?

Когда солнце поднялось достаточно высоко и началось сущее пекло, к Мансур-Халиму подъехал Мирт.

– Что ты решил? Время раздумий истекло, и мое терпение истощилось.

Слепец молчал, понуро опустив голову на грудь. По его загорелой, морщинистой щеке скатилась мутная слезинка. Али-Реза нервно покусывал нижнюю губу и бросал на отца встревоженные взгляды. Капитан с интересом наблюдал за происходящим: может быть, сейчас хоть что-то выяснится? Правда, пользы от этого все равно никакой, но так уж устроен человек, что до последнего издоха стремится к познанию.

– Хорошо! Запомни: это сделал ты, а не я! – Мирт повернул жеребца и поскакал к пленным солдатам и казакам.

Кутергин обернулся, желая увидеть, что там происходит К его удивлению, охранники этому не препятствовали Желтый человек выкрикнул приказание, и одного из казаков, кажется Самсонова, сняли с лошади. Федор Андреевич с удивлением наблюдал, как пленнику разрезали путы.

– Найди в себе силы, – шепнул Али-Реза.

Капитан сначала не понял, о чем он, однако вскоре все стало ясно – конные двинулись дальше, бросив пленника среди раскаленных песков. Это была жуткая и жестокая казнь: оставить человека в пустыне без воды вдалеке от жилья и колодцев. Что же творят эти изверги?! Кто дал им право так поступать с людьми иной веры, принадлежавшими к другой цивилизации?

– Молчи! – предупредил Али-Реза. – Ему все равно ничем не поможешь, зато накликаешь беду на себя.

Подскакал Мирт и, вертясь на горячем коне около слепого шейха, крикнул:

– Это первый! У тебя еще есть время передумать.

Мансур-Халим, не слушая главаря разбойников, громко читал молитву, прося Аллаха спасти несчастного и простить ему невольные прегрешения. Желтый человек ускакал туда, где над головами передовых всадников покачивался пыльный бунчук. Проводив его глазами, Али-Реза жарко зашептал:

– Не осуждай моего отца, урус! Он не может преступить законы чести.

Федор Андреевич криво усмехнулся: понятия о чести у каждого свои. Наверное, оставленный в знойной пустыне казак предпочел бы с честью погибнуть в бою, чем заживо иссохнуть от палящих лучей. Капитан не раз уже слышал, как сводила с ума жажда – человек срывал с себя одежду, начинал есть пригоршнями песок, жадно набивая им рот, пытался пить собственную мочу, но все равно не находил спасения! Денисов как-то говорил: в пустыне, кроме воды, не менее важна соль. Она помогает задержать влагу в организме, а теряя с потом соли, путник быстрее слабеет. Тогда Кутергину это показалось диким и странным. Теперь он так не думал.

Примерно через час, когда прошли еще несколько верст, азиаты разрезали путы на другом казаке и бросили его на песок. Более не заботясь о судьбе несчастного, вольные всадники отправились дальше. Да что там забота о судьбе – станичника скинули с лошади на ходу даже не остановившись: он остался лежать темным холмиком на белом, как снег, песчаном покрывале великой и страшной пустыни.

Сердце Кутергина сжалось от боли и отчаяния – чего бы он только сейчас не отдал, чтобы очутиться в маленьком форте на краю огромной Державы в обществе коменданта Тученкова, подслеповатого отца Иоанна и бесшабашного Денисова. Уцелел ли Матвей Иванович во время песчаной бури? Если разбойники опасались погони, значит, казаки живы. Однако чем они могут помочь, когда даже не подозревают, куда занесло капитана и их односумов?

Прошел еще час, и бросили Прокофия Рогожина. Тот ошалело вскочил, упал сгоряча, снова вскочил, кинулся бежать за уходившими конными, но один из верховых ударил его плетью и сбил с ног. Новый холмик обмякшего человеческого тела застыл на белом песке.

Али-Реза шепотом сообщал отцу о происходящем. Мансур-Халим беспрестанно молился. Желтый человек больше не подъезжал к ним и только издали зорко посматривал на шейха, как бы оценивая: готов ли тот сдаться?

Слепец оказался пророком: Федор Андреевич проклял тот день, когда они наткнулись на караван, в котором везли шейха и его сына; не случись этого, не произошла бы и трагедия в развалинах крепости, не оставляли бы в пустыне ни в чем не повинных простых русских людей. Господи, дай силы все вынести и достойно принять конец!

– Не проклинай нас, – словно подслушав его мысли, неожиданно сказал Али-Реза. – Никто не знает, что ждет впереди. Ты рожден свободным, а свободный человек не может просто так умереть. Ты сильный и смелый, если тебя бросят, иди на север!

Охранники равнодушно взирали на них, покачиваясь в седлах: они не понимали по-арабски. Кутергин удивился, отчего ему разрешили говорить с молодым шейхом, но вскоре все разъяснилось: бросили Епифанова. Вот почему их не кормили и почти не давали воды! Мирт все предрешил заранее и уже знал, как поступит с пленниками. И тут капитан похолодел: ему тоже не дали пищи и воды! Значит, скоро настанет его очередь остаться посреди раскаленной пустыни?..

Долго ждать не пришлось. Примерно через час рыже-золотистый конь принес Желтого человека к оставшимся в живых трем пленникам.

Федор Андреевич ожидал увидеть хоть какой-то проблеск чувств на лице Мирта, но оно оставалось равнодушно-неподвижным, как маска из красного дерева. Главарь молча показал плетью на русского.

– Спаси тебя Аллах! – выдохнул слепец и уронил голову на грудь. Его сын зажмурился и отвернулся.