Тотем. Проклятый - Дэвид Моррелл

— Да я даже здесь находиться-то не хочу.

Они вытащили пистолеты.

Огни. Оно не в силах было их выносить. И, услышав, как щелкнули оттягиваемы «собачки», прыгнуло.

— Черт!

64

Оно, пошатываясь, поднималось по ступеням. Оно немного отъело от трупов, что валялись в подвале, поспало, но вдруг проснулось и не в силах противиться странному зову, стало подниматься наверх. Добравшись до кухни, оно застонало, боясь выбраться на улицу и столкнуться с ночью лицом к лицу, но все-таки взялось за ручку на двери черного хода, вышло на крыльцо и, услышав выстрелы, оскалилось.

65

— Вот таков вирус бешенства.

Слотер кивнул.

— Отлично. А здесь микрограмма из электронного микроскопа. Вирус мертвой собаки.

Слотер посмотрел на микрограмму, которую Аккум положил рядом с книгой, которую они просматривали. Внимательно рассмотрел.

Думал он довольно долго.

— Этот вирус несколько тоньше, чем вирус бешенства.

— Да, это одно из нескольких различий. Обычно мы говорим, что вирус бешенства формой напоминает пулю, но этот выглядит как, ну, не знаю…

— Ракета, — произнес Оуэнз, и оба мужчины посмотрели в его сторону.

— А почему, собственно, нет? Пусть будет ракетой. — Аккум снова указал на микрографию. — По крайней мере, эта дрянь распространяется поистине с космической скоростью. Дело в том, что большинство вирусов в действительности выглядят примерно таким образом, но отличия все-таки есть. И хотя внизу — при всей полноте — имеется впадина, нигде не видно даже намека на отросток. И что еще хуже: нервная система мальчика не была заражена.

Слотер посуровел. Он достаточно прочитал о бешенстве, чтобы вспомнить о том, что вирус водобоязни поражает нервную систему, высасывает ее до дна и в конце концов полностью разрушает. Он нахмурился.

— Но я думал, что…

— Да, понимаю. Такого как бы не должно быть. Эта дрянь не похожа ни на один вирус, который мне доводилось видеть. Но при том, что нервная система не поражена, заражен лимбический мозг.

Слотер не понял.

— Лимбический мозг. Его еще называют рептилийным, он, действительно, похож на животное. Он руководит нашими инстинктами выживания, чувствами, в том числе и чувством агрессии. Это объясняет, почему парнишка вел себя таким образом. Если упрощать, он превратился в животное.

— Но как понять кому, в которую он впал?

— Не торопи. Дай мне самому до этого добраться. Ты должен знать, что, взглянув на так называемый «порез» стеклом, о котором говорили родители, я обнаружил, что парнишка был искусан. Не далее, чем сутки назад. Чтобы заразить организм с такой скоростью, необходимо, чтобы вирус попал в кровеносную систему. К тому же идет избирательное заражение: заражаются только определенные клетки.

— Тот самый мозг, о котором ты говорил?

Аккум кивнул.

— Таким образом, симптомы бешенства развиваются с невероятной скоростью: проходит, скажем, часов двенадцать, и человеческий организм через паралич выходит в кому. Когда человеческий мозг «закрывается», вирус переходит в пассивное состояние. Когда же жертва снова начинает действовать, вирус также обретает активность. Ты посуди сам, насколько он эффективен: питается до тех пор, пока не приводит организм в полукоматозное состояние и замирает, чтобы после того, как человек вновь обретет способность двигаться, снова начать свое разрушительное действие. Но так как вирус проходит через кровеносную систему, он оказывается и в слюнных железах, заражает слюну и переходит через укусы к очередной жертве. Если же порез у жертвы уже имеется, и она входит в контакт с зараженной кровью, то происходит то же самое.

Слотер поднял руку к коросте, покрывшей длинную, через всю щеку царапину. И нахмурился.

— Слишком поздно ты заволновался, Натан. Если бы ты заразился, то об этом мы бы уже давным-давно узнали.

— Ну, если все, о чем ты сказал, верно, то значит, ты никак не сможешь бороться с распространением этого вируса.

— Точно. Наша вакцина тут бесполезна. Мне ведь тоже повезло. Если бы вирус попал в мой организм через разбитую губу, то, сам понимаешь, на что я был бы сейчас похож. И все-таки я ввел в себя две порции сыворотки.

— Могу поспорить, что ты получил массу удовольствия. 

— Ага, так, понимаешь, понравилось, что я с этого дня, наверное, буду ежедневно колоться вместо чистки зубов или принятия душа. Блин, прямо не знаю, что нам со всем этим делать.

— Так говоришь, что никогда раньше ничего подобного не видел? И даже не слышал?

Аккум покачал головой.

— Я слышал, — внезапно заговорил Оуэнз.

Они уставились на ветеринара.

— Читал. Тысяча девятьсот шестьдесят девятый год, Эфиопия. Гурт крупного рогатого скота заразился странной формой бешенства: коровы стали слегка бесноватыми, а потом наступил паралич. Все особи пали. Владелец не знал даже, чем они больны. Он вначале принял их за мертвых, но они немного спустя оклемались.

— Насколько я понимаю, это невозможно, — сказал Аккум. — Это заболевание нельзя пережить и выздороветь.

— И стадо не смогло. Вирус так и остался в организме коров, и через несколько дней все симптомы снова повторились. И их пришлось уничтожить.

— Вы уверены, что это было бешенство?

— Да, разумеется, проведенные исследования убедили в этом врачей. Еще я читал о подобном случае, происшедшем в Индии два года назад, правда, на сей раз дело касалось водяных быков.

— Но наш вирус — не бешенство. Любая вакцина здесь бесполезна. Даже если бы и существовало необходимое лекарство… у нас просто нет времени, чтоб его достать.

Оуэнз уставился в стол и пожал плечами.

— Хочет кто-нибудь кофе? — спросил Слотер, но врачи лишь как-то странно посмотрели в его сторону и отвели взгляды. — Эй, я чего-то не пойму, — постарался он вывести разговор в нужное русло. — Что могло стать причиной возникновения нового вида вируса?

— А мне-то откуда знать, — сказал Аккум. — Черт, хочешь знать правду? Меня удивляет, что подобные штуки не случаются ежедневно. Что, например, стоит «легионерка», заболевание, проникшее к нам после возвращения ребят с войны в джунглях — а ведь его заметили через столько лет! И диагноза никто не ставил. А взять стафилококки или гонорею, которые мутировали в формы, успешно противостоящие таким, например, лекарствам, как пенициллин. Или наш случай, про который мы говорим, что это совершенно новый вирус. И спрашивать, что явилось причиной его возникновения, это все равно, что обращаться к нашим далеким предкам с вопросом: скажите, а что явилось причиной развития вашего рептилийного мозга в полноценный человеческий? Готового ответа нет. Эволюция — случайность. Клетка неверно развивается. Что-то случается с ДНК. Нам же нравится думать, что все под контролем и проходит в соответствии с неким установленным планом. Но на самом деле это не так. Все время что-то меняется, это происходит постоянно и так медленно, что мы порой этого не замечаем. Но все равно: люди становятся выше, собаки, чье потомство отбраковывается, вымирают. Разумеется, крайности мы распознаем. Называем их чудовищами. Но по-настоящему удивительные изменения происходят с простейшими формами жизни, которых мы практически не замечаем, они настолько быстро размножаются, что несколько поколений их нарождается и умирает за один-единственный день. Их, так сказать «жизненный путь» сильно отличается от нашего, их время течет намного быстрее. Для них эволюция идет с невероятной скоростью, что увеличивает число случайных вариантов. Количественные скачки могут случиться в любой момент. Всякий раз, когда человеку делают рентген, крохотные пульки свистят возле хромосом. Нужен пример? Давайте возьмем вот такой. Предположим, у нас есть пес. Этот пес заражен бешенством, но симптомы пока что не проявились. Ко всему прочему собака больна. Например, у нее сломана нога или имеется внутренняя опухоль, поэтому хозяин делает ей рентген, собаку начинают лечить и она поправляется. Но — ущерб причинен. Вирус бешенства единожды попал под рентгеновские лучи. И, скажем, по крайней мере одна, вирусная клетка начала мутировать и поразила лимбический мозг. И она начала размножаться. А теперь так: хозяин собаки поехал на отдых. Кого он берет с собой? Своего пса разумеется. Пес безумствует и убегает. Передача инфекции началась.

— Как ты говорил о тех собаках, что живут в горах? Что там у них: психическое животное поведение? — спросил Слотер.

На мгновение воцарилась тишина.

— Да-а. Из долины ведут всего две дороги, — сказал Оуэнз. — Вокруг нас горы, поэтому вирус локализован. Но почему до сих пор его никто не распознал?

— Потому что, насколько мне помнится, пока никто не проходил на него проверки. Вполне возможно, что ранчеро пристрелили нескольких собак, зарыли трупы и на этом успокоились. У вас была хоть одна возможность взглянуть на бешеных псов?