Черная башня - Филлис Джеймс

В ящике оказалось одно письмо, простой конверт со штемпелем Скотланд-Ярда. Адрес напечатан на машинке, звание отправителя не указано — Мориарти всегда отличался осторожностью. И все же, поддевая большим пальцем отворот конверта, Дэлглиш задумался: достаточно ли осторожно он вел себя? Ничто вроде бы не указывало на то, что письмо вскрывали. А вот заклеено оно удивительно слабо и открылось слишком легко. И больше в почтовом ящике ничего не лежало. Кто-то, наверное, Филби, уже забрал корреспонденцию Тойнтон-Грэйнж. Странно, что он заодно не забросил письмо в коттедж «Надежда». Возможно, следовало написать, чтобы Билл отправлял письмо в Уорхэм до востребования. Мысль о том, что он повел себя неосторожно, раздосадовала Дэлглиша. «Дело в том, — думал он, — что я даже не знаю толком, что именно расследую, да и веду ли следствие вообще. Поэтому и о мерах безопасности вспоминаю только урывками. Мне не хватает ни терпения выполнять работу как следует, ни мужества и силы воли отказаться от нее». К тому же в нынешнем настроении стиль Билла раздражал коммандера сильнее обычного.

«Рад снова увидеть твой изящный почерк. Тут у нас царит всеобщее ликование по поводу того, что слухи о твоей неминуемой кончине были преувеличены. Собранные на венок деньги отложили до праздничной встречи. Правда, чего ради ты решил поохотиться в Дорсете в компании извращенцев? Если соскучился по работе, так ее и здесь завались. Тем не менее вот тебе информация.

Из вашей тесной компании у двоих имеются судимости. Ты, верно, знаешь про Филби. Два раза осужден за драки, в шестьдесят седьмом и шестьдесят девятом, плюс разнообразные мелкие приводы до того. Единственное, что удивляет, — это мягкость, с какой судьи вынесли ему приговор. Впрочем, глядя на его фотографию, я не слишком этим поражен. Должно быть, им казалось несправедливым слишком сурово наказывать человека, избравшего единственную карьеру, для которой он пригоден по своей физиономии и наклонностям. Я ухитрился перемолвиться насчет него словечком с «Открытой дверью». Они там признают его недостатки, но утверждают, что Филби очень способный, привязчивый и неколебимо верный. Ты там смотри, чтобы он к тебе не слишком привязался.

Миллисента Хэммит дважды привлекалась к суду за мелкие магазинные кражи — в шестьдесят шестом и шестьдесят восьмом годах. В первый раз защита, как принято, ссылалась на проблемы климакса, так что дело ограничилось штрафом. Во второй раз она тоже легко отделалась. Все произошло через пару месяцев после смерти ее мужа, отставного майора, так что суд проявил сочувствие. Наверное, сыграли свою роль и заверения Уилфреда Энсти, что она переедет жить в Тойнтон-Грэйнж, и он будет за ней приглядывать. С тех пор ничего подобного не повторялось, поэтому либо его надзор оказался достаточно надежен, либо местные лавочники посговорчивее, либо сама миссис Хэммит поднаторела и больше не попадается.

Это все официальные данные. Остальные чисты, по крайней мере по сведениям Центрального архивного управления. Хотя если ты разыскиваешь злодея поинтереснее — а я сомневаюсь, что Адам Дэлглиш тратит свои таланты на Алберта Филби, — то позволь посоветовать Джулиуса Корта. Мне кое-что рассказал о нем один приятель из министерства иностранных дел. Корт — блестящий выпускник классической школы в Саутси, после университета поступил на дипломатическую службу, снабженный всеми обычными побрякушками, но почти без денег. Работал в парижском посольстве в семидесятом году, где давал показания по знаменитому делу об убийстве, когда Алейна Миконнета обвиняли в смерти жокея. Ты должен помнить эту историю, она широко освещалась в английской прессе. Все казалось ясным как день, и французская полиция прямо слюной исходила от радости, что поймала Миконнета. Он сын Тео д'Эстейра Миконнета, владельца крупной фабрики химикалий под Марселем, так что они положили глаз и на папашу, и на сына. А вот Корт дал своему любовничку алиби. Самое смешное, что они вовсе не любовники: медицинское обследование показало, что Миконнет — воинствующий гетеросексуал. В посольстве возник зловещий шепоток, явственно звучало слово «шантаж». Истории Корта никто не верил, но и опровергнуть ее не могли. Мой информатор считает, что Кортом двигало всего-навсего желание позабавиться и заставить сильных мира сего кусать локти. В чем он и преуспел. Восемь месяцев спустя его крестный отец совершенно мирно и законно скончался, оставив ему тридцать тысяч фунтов, так что Корт бросил службу. И говорят, он очень умно распорядился деньгами. Вот и все, что у меня есть. Худого про него ничего не известно, кроме разве что тенденции быть слишком услужливым по отношению к друзьям. В общем, за что купил, за то и продаю».

Дэлглиш сложил письмо и сунул его в карман куртки. Интересно, гадал он, многое из этого известно в Тойнтон-Грэйнж — да и вообще, известно ли хоть что-то? Впрочем, Джулиуса Корта это едва ли волновало. Его прошлое — его личное дело, он свободен от удушающей опеки Уилфреда. Тогда как Миллисента Хэммит связана двойным долгом признательности. Кто, кроме Уилфреда, знает о двух этих постыдных и жалких инцидентах? Сильно ли она разволнуется, если эта история получит распространение в Тойнтон-Грэйнж? Он снова пожалел, что не оставил почту до востребования.

Вдали показалась машина. Дэлглиш поднял взгляд. «Мерседес» на полной скорости ехал со стороны моря. Джулиус нажал на тормоза, и автомобиль резко остановился буквально в дюйме от ворот. Выскочив наружу, Корт принялся дергать за тяжелые створки, выкликая Дэлглиша.

— Черная башня в огне! Я видел дым с дороги. У вас в коттедже есть грабли?

Дэлглиш тоже налег плечом на ворота.

— Не думаю. Там ведь нет сада. Но я нашел в сарае метлу.

— Лучше, чем ничего. Поедете со мной? Вдруг понадобится паша помощь…

Дэлглиш быстро скользнул в машину, а ворота так и оставили нараспашку. Джулиус покатил к «Надежде», не считаясь ни с рессорами автомобиля, ни с удобствами своего пассажира. Добравшись до места, он бросился открывать багажник, а Дэлглиш побежал к сараю. Там среди оставшегося от прошлых жильцов разнообразного хлама обнаружились метла, два пустых мешка и, как ни странно, старый пастушеский посох. Дэлглиш зашвырнул все это во вместительный багажник. Джулиус уже успел развернуть машину и завести мотор. Дэлглиш снова прыгнул на сиденье рядом с ним, и «мерседес» рванулся вперед.

— Вы не знаете, там кто-нибудь есть? — спросил Дэлглиш, когда они свернули на дорогу к морю. — Например, Энсти?

— Возможно. Кроме него, туда теперь никто не ходит. И я не знаю, каким образом мог начаться пожар. Этой дорогой мы подберемся поближе к башне, но затем все равно придется перелезать через холм. Увидев дым, я и не пытался туда добраться. Что толку, если ничего нет для борьбы с огнем?

Он говорил сдавленно, костяшки сжимавших руль кулаков побелели. В водительское зеркальце Дэлглиш заметил, что зрачки у его спутника сильно расширились и сверкают. Треугольный шрам над правым глазом, в обычное время практически незаметный, сейчас налился кровью и потемнел. Над ним лихорадочно билась тонкая синяя жилка. Дэлглиш бросил взгляд на спидометр: стрелка перевалила за сотню, но, подчиняясь умелому водителю, «мерседес» легко преодолевал узкую дорогу. Внезапно путь повернул и пошел в гору; впереди показалась башня. Из разбитых стекол окон под самым куполом вырывались клубы серого дыма, точно там стреляли из игрушечной пушки. Они весело плыли над мысом, пока ветер не раздирал их на рваные клочья. Эффект получался удивительно нелепым и живописным, как будто все это была лишь невинная детская забава. Дорога снова нырнула, и башня скрылась из виду.

Места здесь хватало только для одной машины. Со стороны моря дорогу ограждала невысокая каменная стена. Корт вел уверенно и решительно. Не успел Дэлглиш даже заметить узкую брешь, огражденную двумя подгнившими столбами, как Джулиус бросил машину влево. Автомобиль пропрыгал по неровной земле и остановился в лощинке справа от бреши. Дэлглиш схватил посох и мешки, Джулиус — метлу, и, вооружившись столь нелепым образом, они побежали через мыс к башне.

Джулиус сказал правду: так было быстрее всего. Правда, только пешком. Проехать по этой неровной, каменистой земле было немыслимо. Тут и там тянулись невысокие каменные стенки с множеством проломов, и ни в одно из этих отверстий автомобиль не протиснулся бы. Дорога была обманчива. Вот башня словно бы отступила куда-то, спряталась за непреодолимыми грудами наваленных друг на друга скал, а в следующий миг оказалась уже прямо над головой.

Из полуоткрытой двери валил едкий дым. Дэлглиш ударом ноги распахнул ее и отскочил в сторону, прячась от гари. Раздался громкий рев, из проема вырвался язык пламени. Дэлглиш принялся посохом выгребать оттуда горящий мусор: охапки сухой травы и сена, обрывки веревок, остатки старого кресла — весь хлам, накопленный за многие годы, когда на мыс был открыт вход всем желающим. В то время в незапертой черной башне укрывались от непогоды пастухи или ночевали туристы. За спиной у Дэлглиша Джулиус ожесточенно разбивал зловонные горящие комья метлой. По траве зазмеились алые полоски огня.