Бог одержимых (сборник) - Владимир Яценко

Теперь связь между касанием ручки Двери и бешенством Солнца была очевидной. Работал какой-то древний, мощный механизм. Но цели и задачи этой "механики" оставались неясными.

Понадобилось ещё треть века, чтобы люди решились на следующий "подход".

К этому времени, старшие из первой генерации сверхлюдей подбирались к полтиннику. Весьма зрелый возраст. Они давно доминировали в принятии решений Всемирного Совета, который пришёл на смену многочисленным правительствам разрозненных стран и народов. Границы были забыты. Асфальт, рельсы, шпалы, кубокилометры железнодорожных насыпей понемногу растворялись в земле. Эти шрамы больше не позорили ни географию, ни людей. Поля и фермы зарастали лесом или ковылём. Возвращались к жизни исчезнувшие виды животных. Просыпался древний разум. В леса вернулись дриады, в полях паслись единороги и даже кракен не казался редкостью в холодных, северных морях…

Третья экспедиция к Урбену носила праздничный характер: все ждали вспышки интенсивности облучения и "новых" людей, с космическими способностями.

И Дверь не обманула ожиданий. Всё произошло "в духе и соответствии": очередной солнечный шторм и новые способности. Разумеется, космические. Новые люди в рамках своего тела могли менять фундаментальные законы, превращать "ничто" в "нечто" и прогуливаться между звёзд. Приятным бонусом стало открытие важного отличия третьей вспышки от первых двух: возможности всех генераций уравнялись. Возмужавшие дети первой волны ни в чём не уступали новорожденным суперменам. Чёрный цвет космоса стал символом эпохи. Человечество рванулось во Вселенную…

И тут же убедилось в ничтожности своей популяции. К рождению третьей генерации количество людей составляло пятнадцать миллиардов человек. Терраподобных планет — одна на десять звёздных систем.

Поскольку в Галактике насчитывалось полторы сотни миллиардов звёзд, получалось, что каждый житель Земли мог претендовать на одну планету…

Один на планете? Немного в том радости.

Тогда решили напрячься, чтобы демографическим взрывом достойно ответить масштабам Вселенной. Не тут-то было. На Земле больше никто не умирал… но и не рождался. Пятнадцать миллиардов сверхлюдей в один миг оказались бесплодными. От секса никто не отказывался, но понятие "беременность" быстро уходило в область преданий и легенд. На удивление, раненых этим известием оказалось немного. Убитых — ни одного. Разумеется, за исключением неуспевших родиться…

Тогда энтузиасты приступили к экспериментам с клонированием. Казалось, чего проще: взять из своего тела образец биоткани, вырастить из него самого себя и собой же заселить планету. Как и написано в древней книге — "по образу и подобию".

Не получилось. Сверхлюди усилием воли могли обращаться в обычных людей. Могли себя ранить и даже отсечь от своего тела кусок плоти. Вот только образец тканью не являлся, а потому для клонирования не годился: человеческие тела больше не состояли из клеток. Имитация животного метаболизма теперь тоже требовала энергии: можно было есть, пить, дышать и даже получать от этих процессов удовольствие. Но на самом деле, жизнь человека теперь поддерживалась космическими полями. Энергия извлекалась напрямую из самой природы пространства.

Так Дверь Урбена из благожелательного дарителя в одночасье обратилась в жестокого ростовщика.

Проект заселения Галактики едва не назвали "одиночество гарантированно", но кому-то пришла в голову светлая идея позвать на помощь предков. Охота за древними захоронениями стала основным занятием космического человека. Мертвецов извлекали из грунта, оживляли, омолаживали, снабжали долголетием и, после сепарации по склонностям и привычкам, рассеивали по планетам. Вскоре относительно плотно были заселены три из семи рукавов Галактики. А число галактик — миллиарды! Первобытный энтузиазм угас. Покойники кончились. Идеи тоже. Клонирование воскрешённых мертвецов показалось скучным занятием. Тупое заселение миров ради возможности сказать: "мы не одиноки во Вселенной!", больше никого не радовало. Кураж иссяк. Человек чувствовал свои космические возможности, но приложить их было не к чему. Побаловавшись космосом, люди понемногу возвращались на базовую планету, чтобы посвятить раздумьям часы и годы.

Когда всем стало ясно, что ответ тёмен, решили вновь попытать счастья у Двери, происхождение и цель которой всё ещё оставались тайной.

Человек подошёл к Двери и как обычно взялся за ручку. Но на этот раз неосознанные желания людей разорвали Солнце. И теперь человечеству придётся разлететься по космосу невесомыми семенами одуванчика…

"Ара! Ара! — даже с расстояния шести астрономических единиц в голосе жены легко угадывались нотки сдержанного беспокойства. — Почему медлишь? Ты — последний. Я на Ганимеде. Жду тебя".

"Вот сейчас всё брошу и пойду на Юпитер, — проворчал Захар, — дай с другом договорить".

Юпитер был в "соединении". Между ним и Землёй расширялось смертоносное облако разогретой до десяти миллионов градусов плазмы. И всё-таки Захар "слышал" Кристину легко, не напрягаясь. "Новые способности? — подумал Захар. — И что же я теперь могу?"

— Что будешь делать? — спросил Водяной с кормы.

— Отправлюсь к звёздам, — Захар пожал плечами. — Здесь нельзя оставаться. Найду подходящую планету и попытаюсь вас всех в точности воспроизвести. Тебя, твоих родственников… всех. Своих не хочешь предупредить о конце света?

— А смысл? Пусть резвятся. Как я понял — нам минут пять осталось?

— Три, — Захар сделал глубокий вдох, впитывая в себя и соль, и влагу. — Да. Пожалуй, я смогу всё это скопировать. Я всех чувствую. Даже катрана, который увёл у меня сетку с наживкой. Здорово! Наверное, это потому, что я — последний.

— Тогда и людей не забудь, — посоветовал Водяной. — Хоть и вздорный вы народец, но… весёлый, что ли. И ещё, если уж о веселье…

Он вдруг смутился, будто хотел сказать о чём-то важном, заветном, о чём думал долгие годы.

— Нельзя ли сделать так, чтоб по ночам над головой что-то висело?

— Как это? — не понял Захар.

— Днём — Солнце, а ночью — что-то наподобие, только тусклое, не яркое. Чтобы звёзды были хорошо видны, но и тени ложились. Сделаешь?

— Вот ещё… — пробурчал Захар, скатывая пространство в горошину.

То, что всего мгновение назад было целой планетой, он бережно спрятал за пазуху и мгновенно перенёсся к Юпитеру, которому оставалось полчаса жизни.

"Тина?" — осторожно позвал Захар.

Жена неслышно материализовалась рядом.

"Почему так долго? — спросила она. — Все уже давно разбрелись…"