Бастион: Поступление - Владимир Атомный

Отдышаться получилось в саду — загадка и таинственность гуляет среди стен живой изгороди и высоких, шпилеподобных деревьев. Под ободком месяца и звёздным сиянием нашли скамейку.

Вероника произносит:

— Вот и подходят к концу три насыщенных дня, Матус.

— Точно, даже как-то не верится, — поддержал я, глубоко вдыхая богатый аромат глубокого вечера.

— Это почему? — удивилась девушка.

— Ну… в смысле всё настолько ярко и необычно…

— Пожалуй так. Даже про День Основания совсем не говоришь.

Я с неким откровением перевел на Веронику взгляд, что мерцает ещё и люцифером на шее.

— А ведь точно! Теперь, наверное, начну…

— Говорить или думать? — уточнила она улыбаясь.

— Думать скорее, — рассмеялся я.

Бал кончился к одиннадцати. Счастливо и с мягкой усталостью мы идём к себе, стоит заметить, что лица представителей других школ стали знакомыми, многих уже знаю поимённо. По приезду чувства были далеки от нынешнего сопричастия, я даже щёки потёр — слегка ноют зубы, ибо стал чаще крепко сжимать — это началось с выступления, напряжение передалось на лицо.

Вероника мягко и легко пожелала спокойной ночи, оставляя живой шлейф в гостиной. Вдыхаю и ощущаю его, взгляд устремлён за окна, в ночную глубину. Как же прекрасен мир и сколь много в нём занимает Вероника.

Часть 2. Глава 18

Размеренно и обстоятельно началось утро, с малым количеством спешки. К нашему удивлению, консьерж осторожно постучал в дверь, сея вокруг свет вежливой улыбки и строгого стиля, предложил к завтраку десерты от мастера-кондитера Живицы. Поочерёдно назвал каждый, что источают аромат неги и радуют глаза сочными цветами фруктов, крема и глазури — администрация делает нам подарок и это безусловный успех.

Девушка вновь в белой кофточке и джинсах. Под мелодии птиц из окон, кофейный дух и прекрасный образ — я собираю немногочисленные вещи. Часы близятся к отметке в девять часов, поезд же прибывает к десяти с половиной. С великим наслаждением вкушаем кондитерский дар, периодически прерывая сборы. Каждая ложечка и кусочек может обогатить мир тысячей новых граней и это рукотворный шедевр, вне всяких сомнений.

С лёгкой тоской позади остался “императорский”, ставший чуть ли не родным. Двери лифта сомкнулись без звука, отдавая матовым золотом, кабинка нежно и бережно несёт вниз, понять, что движение началось можно лишь по цифрам на дисплее справа и ощущениям в животе. К выходу улыбки всё же взобрались на лица, ведь Живица полна радости, приятных ощущений и веселья.

Холл весьма оживлён — в основном снуют наши. Ресепшионист и заходивший с утра консьерж, отдали шуточно честь, широко улыбаясь. Вероника взяла вдруг за руку и потянула к ним, по жилам качнулась кровь, обдавая щеки.

— Здравствуйте, — произносит мой председатель.

— Доброе утро! Сударыня… сударь…– в поклоне приветствует консьерж.

— Желаем выразить глубокое восхищение всем увиденным и отведанным здесь, особенно — сегодняшними десертами, — сказала она, пуще прежнего смущая, но всё же я подписываюсь под каждым словом.

— Делаете нам честь. Могу ли попросить оставить отзыв здесь? — достал планшет улыбающийся мужчина.

— Конечно, — как императрица, улыбнулась спутница. — Матус, давай ты первый.

Мы коротко выразили впечатления, расписавшись рядом. С большой радостью, увидел изящный, как танец лебедей, почерк Вероники, а следом кисть выписала аккуратный “кораблик” росписи — просто мёд для глаз. Служащие отеля в этом моменте особенно впились глазами в перо — на экране зерцает фамилия Исинн.

— Прошу, передавайте большой привет отцу и матери, Вероника, — сказал он через поклон.

— Да, благодарю.

Двигаемся дальше, в голове ворочается несколько вопросов, и председатель это поняла.

— Кажется я уже говорила, что папа проявил участие в организации строительства Живицы и, собственно, поселении нас в тот номер, — взгляд нашел мой.

— Про номер вспомнил. Ну, — продолжаю я, — это безусловно приятно, такое обращение… просто необычно и неожиданно.

Вероника прыснула смехом и отвечает:

— Сейчас ещё всё успокоилось, раньше-то с родителями везде была — невыносимо! Узнают, кланяются, множество знакомых и пожеланий, каждый обязательно выскажет с десяток восхищённых эпитетов в мой адрес. Сплошное беспокойство…

— Понимаю, в Бастионе почти так же, — улыбаюсь я шуточным сетованиям.

— Но там я всё же отдыхаю, просто глоток воздуха какой-то, — возведя очи к небу, рассказала девушка.

Идём по дороге к вокзалу, еловый аромат чарует и провожает. Скамейки, парковые дорожки и декоративные светильники — образ атмосферы вечерних прогулок, он навсегда останется в памяти. С удовольствием скольжу по ним взглядом. На асфальте много сухих иголок, особенно ближе к бордюру.

Решил озвучить забредшую мысль:

— Почему же ты не отказалась от председательства, там ведь тоже сплошь беспокойство?

— Ты мастер вопросы задавать, — отвечает она, бросая ещё взгляд, но уже с огоньком. — Да и говорила, кажется, раньше — это интересно, важно и необходимо. Сейчас, после отдыха, чувство особенно сильно — хочу делать, творить, создавать.

Смотрю с восхищением во взгляде и показываю большой палец вверх, ведь прекрасно понимаю председателя, аж руки чешутся взяться за дела.

Мы почти подошли, не заметив расстояния, а к станции уже режет воздух стрела состава. Яркой звездой сверкает носовая часть и это не утреннее солнце. В вокзальной суете не получается обсудить явление, оставляю вопросы на потом.

Покидают Живицу не все участники Комиссии, во всяком случае на этом рейсе. Всего около двадцати, остальные пассажиры — отдыхающие. Лица счастливые, подтянутые и даже те, чей возраст принято называть почтенным — выглядят бодро и молодо, сказывается целебная сила санатория.

На сей раз, оставшиеся два места оказываются занятыми — напротив сидит пара из старшей школы “Росток”, Карл и Лидия. Мы знакомы, хотя и не беседовали: темноволосый, с обычной стрижкой, коренастый парень занимает чин председателя, Лидия же из ученического совета — приятной наружности, светловолоса. Над губой справа — маленькая родинка. Глаза цвета серой глины при небольшом аккуратном носе.

Взгляд Карла естественно суров, как и грубоватое лицо, но нрав добрый:

— Рад встречи здесь. Очень приятно познакомиться.

Мы отвечаем взаимностью.

— Знаете, — продолжает, — я сначала тоже хотел в Бастион поступать. Отец убедил всё же в Росток, сам-то его закончил.

— Это достойный выбор, — одобряет Вероника.

— Спасибо. Ну, Матус уже поведал о причинах выбора, а ты почему? — спросил он Веронику.

— Это моё решение, — спокойно пояснила она,