ГЛАЗ ТИГРА (сборник боевой фантастики и приключений) - Уилбур Смит

Дом № 97 по Керзон-стрит оказался одним из громадных дорогих многоквартирных домов. В нем было шесть этажей, стеклянная входная дверь с причудливой бронзовой окантовкой, позади которой виднелось отделанное мрамором фойе. На его страже стоял швейцар в униформе. Мы прошли мимо до самого «Клуба Белого Слона», затем пересекли улицу и побрели по противоположной стороне.

— Я могла бы зайти внутрь и спросить швейцара, проживает ли в квартире № 5 мистер Мэнсон, — предложила Шерри.

— Великолепно! — сказал я. — И если он скажет «да», что будешь делать ты? Передашь привет от Харри Флетчера?

— Какой ты нудный, — сказала она и снова попыталась вытащить руку.

— Как раз напротив дома № 97 есть ресторан, — я не позволял ей высвободить руку. — Давай возьмем столик у окна, выпьем кофе и немного подождем.

Было чуть больше трех, когда мы уселись за столик у окна, откуда нам была видна вся улица, и прекрасно провели весь следующий час. Я заметил, что мне не трудно развлекать Шерри, у нас было схожее чувство юмора, и мне нравилось слышать ее смех.

Я как раз был в середине долгой и запутанной истории, когда к подъезду дома № 97 подкатил серебристый «роллс-ройс». Машина остановилась у тротуара, и из нее вышел шофер в дорогой лилово-серой ливреи и вошел в фойе. Там он завел беседу со швейцаром, а я опять принялся за свою историю.

Спустя минут десять в доме напротив снова появились признаки активности. Было видно, как лифт начал носиться вниз и вверх, каждый раз извергая наружу партию багажа: одинаковые чемоданы крокодиловой кожи. Швейцар и шофер относили их в багажник машины. Эта процедура казалась бесконечной, и Шерри заметила:

— Кто-то собрался в долгое путешествие, — и задумчиво вздохнула.

— А ты бы хотела оказаться на тропическом острове? Представь, синее море, белый пляж и домик, крытый тростником, среди пальм.

— Прекрати, — сказала она. — Осенним днем в Лондоне. Я просто не могу слышать об этом.

Я уже было собрался и дальше дразнить Шерри, но швейцар и шофер вытянулись в струнку, стеклянные двери снова распахнулись, и из них показались мужчина и женщина.

Женщина была одета в длинное светлое норковое манто. Ее длинные светлые волосы были убраны вверх и уложены лаком в причудливую прическу, на манер древнегреческой. Меня, словно молнией, пронзило гневом, когда я узнал ее. Это была Шерри, та, что взорвала «Балерину» и Джудит, похоронив их обеих на дне Грэнд-Харбор.

Рядом с ней был мужчина среднего роста, с довольно длинными мягкими каштановыми волосами, которые слегка завивались. У него был легкий загар, видимо, полученный под кварцевой лампой, и он был шикарно одет. Шикарно, но со скромностью клоуна. У него была тяжелая челюсть и длинный мясистый нос, печальные глаза и жадный рот — я хорошо запомнил его выражение — это был Мэнсон!

— Мэнсон Резник! — воскликнул я.

Именно к нему мог обратиться Джимми Норт в его безвыходной ситуации. Я сам много лет назад пришел к нему со своими планами перехвата золота в римском аэропорту. Мэнни был антрепренером преступного мира, но он несомненно поднялся вверх по лестнице с тех пор, как я видел его в последний раз.

«Живет на широкую ногу», — подумал я, когда он, пройдя по тротуару, сел на заднее сиденье «роллс-ройса» рядом с завернутой в меха блондинкой.

— Жди меня здесь, — сказал я настойчиво, когда машина отъехала в направлении Парк-лейн. Я выбежал на улицу в отчаянной надежде поймать такси, чтобы преследовать Мэнни. Но такси не было, и я бросился вслед за лимузином, моля бога, чтобы он не позволил ему скрыться из вида. Но машина свернула на Саут-Одли-стрит и плавно прибавила скорость.

Я остановился. «Роллс-ройс» был уже далеко впереди — он влился в поток машин, текущий к Гроунер-сквер.

Я повернулся и расстроенный побрел назад, туда, где ждала меня Шерри. Я понимал, что она права — Менни и его блондинка отправились в дальнее путешествие. Дальше сторожить дом № 97 по Керзон-стрит не имело смысла.

Шерри ждала меня уже возле ресторана.

— В чем дело? — спросила она, и я взял ее за руку.

Пока мы шли к Беркли-стрит, я ей все рассказал.

— Это, видимо, тот самый человек, который распорядился убить Джимми. Это он виноват в том, что мне чуть не отстрелили пол груди, это ему пришло в голову поджарить твои чудесные пальчики — короче, это босс.

— Ты знаешь его?

— У меня было к нему дело много лет назад.

— Ну и друзья у тебя!

— Последнее время я стараюсь вращаться в приличном обществе, — сказал я и пожал ей руку. Она проигнорировала мою галантность.

— А женщина? Не та ли это самая с Сент-Мери, что взорвала твой катер вместе с девушкой?

Внезапно ко мне вернулся тот же гнев, что овладел мной несколько минут назад, когда я увидел эту хищницу в норковом одеянии.

Шерри рядом со мной ахнула.

— Харри, мне же больно!

— Прости, — я разжал руку.

— Наверно, это и есть ответ на мой вопрос, — пробормотала она и стала массировать предплечье.

В баре «Виндзорский Герб» были темные дубовые панели и старинные зеркала. Когда мы с Шерри пришли туда, там уже было полно народу. На улице стемнело, дул пронизывающий ветер, сметая опавшие листья в канавы. Было приятно оказаться в тепле паба. Мы нашли столик в углу, но толпа толкала нас, и я был вынужден положить руку на плечо Шерри. Наши головы склонились друг к другу и нам удавалось вести в этом многолюдном месте уединенную беседу.

— Я могу предположить, куда собрался Мэнни Резник со своей подружкой, — сказал я.

— К Большому Острову Чаек? — спросила Шерри и я кивнул, а она продолжала. — Ему понадобятся судно и водолазы.

— Не волнуйся, Мэнни достанет все.

— А что делать нам?

— Нам? — переспросил я.

— Это для выразительности, — поправилась Шерри. — Что будешь делать ты?

— У меня есть выбор. Я могу либо забыть обо всем, либо вернуться к Пушечному рифу и попытаться выяснить, какого черта перевозил полковник Гудчайлд в своих ящиках.

— Тебе понадобится оборудование.

— Не такое мудреное, как у Резника, но я могу кое-что достать.

— А как у тебя с деньгами, или это слишком бестактный вопрос?

— Ответ такой же. Я смогу кое-что достать.

— Синее море и белый песок, — прошептала она мечтательно.

— И пальмовые ветви, шумящие на ветру, — продолжил я.

— Прекрати, Харри.

— Толстые крабы, зажаренные на углях, и я рядом с тобой, что-то напеваю на пустынном берегу.

— Ты поросенок.

— Если ты останешься здесь, то просто не узнаешь, были ли там грязные носки, — я прижал ее к себе.

— Ты мне напишешь об этом, — умоляла она.

— И не подумаю.

— Придется ехать с тобой, — произнесла она наконец.

— Вот это замечательно, — я сжал ее плечо.

— Но я настаиваю, я плачу за себя сама, я отказываюсь быть твоей содержанкой, — она уже учуяла, какими серьезными были мои финансовые проблемы.

— Не буду посягать на твои принципы, — счастливо произнес я, и мой бумажник вздохнул с облегчением. С тем, что у меня оставалось, я мог снарядить экспедицию к Пушечному рифу.

Приняв решение, мы должны были еще многое обсудить. Мы даже не заметили, как подошло время, когда хозяин паба объявил: «Время, джентльмены!»

— Ночью опасно ходить по улицам, — предупредил я Шерри. — Думаю нам не стоит рисковать. Наверху у меня чудесная комната с изумительным видом.

— Оставь, Харри Флетчер, — Шерри встала. — Лучше проводи меня до дома, иначе я напущу на тебя моего дядюшку.

Мы прошли полквартала до квартиры ее дядюшки, по пути договорившись встретиться завтра к ланчу. У меня был целый список поручений на утро, включая заказ билетов на самолет, пока Шерри уладит дела с паспортом и заберет копии рисунков «Света Зари».

У дверей ее квартиры мы остановились лицом друг к другу в странном смущении. Это было настолько комично, что я рассмеялся — мы напоминали парочку старомодных подростков в конце первого свидания, но порой даже смущение бывает приятным.

— Спокойной ночи, Харри, — сказала она и каким-то неуловимым образом, столетиями известным всем женщинам, дала понять, что ждет поцелуя.

Ее губы были мягкими и теплыми, и поцелуй длился бесконечно.

— Боже мой, — прошептала она, оторвавшись от меня.

— Ты уверена, что не передумаешь? Это красивая комната, с горячей и холодной водой, на полу ковер, есть телевизор.

Она неуверенно засмеялась и легонько оттолкнула меня:

— Спокойной ночи, дорогой Харри.

Я вышел на улицу и побрел к моему пабу. Ветер стих, но от реки несло сыростью. Улица была пустынна, а вдоль края тротуара стояла вереница припаркованных, бампер к бамперу, машин — до самого угла. Я медленно шел по улице, не торопясь в постель. Я подумал, не совершить ли мне прогулку вдоль набережной.