Познавший Кровь - Кирилл Алейников

Какое же сегодня число? Месяц вроде декабрь, но число? Я решил, что сейчас двадцатые числа декабря, а это значит — скоро Новый Год. Впрочем, приближение праздника меня нисколько не волновало. Я и раньше не особенно отмечал наступление нового года, а став вампиром, и подавно забыл о том, что такое праздник, ведь каждый день в клубе «Носферату» был подобен празднику. За шиком, весельем и роскошью я позабыл о тех чувствах, которые испытывает человек во время наступления знаменательной даты, во время прихода праздника.

А что, если Новый Год сегодня? Может быть, печаль на лице Наташи я вызвал именно тем, что отказался провести с нею новогоднюю ночь?

Я вернулся в фойе и спросил у дежурившего охранника, какое сегодня число.

— Двадцать шестое, — ответил он.

— А месяц?

— Декабрь! — Охранник улыбнулся и посмотрел на меня так, будто я сошел с ума. Наверное, он работает здесь недавно, потому что, охраняя дом, где живут черт-те знает кто из местной богемы, можно наслушаться и не таких глупых вопросов.

Опять оказавшись под снегом, я вполголоса ругнулся. Хотелось, конечно же, обрадовать Наташу, сказать ей, что я бросаю всю работу и до самого Нового Года буду с ней. Но…

Именно это самое «но» подтолкнуло меня к выходу из двора. Обогнув кованые ворота, я тут же наткнулся на два совсем не внушающих доверия субъекта.

— Спокойно, гражданин, — тихо сказал один из них. — Без нервов.

— Дайте нам ваши ручки, — попросил второй приказным тоном.

— Вы кто такие? — возмутился я.

Слишком поздно я заметил припаркованный рядом серый «уазик»-фургон. Сделав несложные выводы, я догадался, что за типчики стоят передо мной.

— Вы в чем меня обвиняете?

— Обвинять тебя прокурор будет, — нейтральным голосом ответил субъект. Я почувствовал, что в бок мне уперлось что-то подозрительное. Это «что-то» могло оказаться дулом автомата. — Давай в машину, живо!

Меня бестактно затолкали в фургон. Хорошо хоть, там оказались сиденья, а не голый металлический пол. По бокам от меня уселись арестовавшие.

— Вы можете сказать, что происходит? — требовательно спросил я, но никто не удосужился ответить. Водитель завел машину и покатил малознакомыми мне улицами и проулками, пока не остановился перед уже более знакомым зданием отделения милиции.

Через две минуты меня заперли в камере вместе с каким-то бомжем и парой пьяных молодчиков.

— Эй, да вы че, совсем оборзели!? — взревел я на конвоиров, развернувшихся по направлению к выходу. — Выпустите меня, уроды!

Они даже ухом не повели. Спокойно вышли за металлическую дверь и оставили меня наедине с самим собой и тремя заключенными.

Я смачно и с чувством выругался и уселся на низкие нары, обхватив голову руками. Зачем я позволил так легко взять себя? Интуитивный страх перед милицией? Ведь у меня остается часов десять, не больше, чтобы вернуться к Андрею. После этого все, о чем я задумал, может не осуществиться, или же осуществиться, но не так быстро. К тому же в самое ближайшее время намечается магический взрыв, при котором…

О, я даже запутался в собственных мыслях, и подошедший ко мне парень, совсем некстати спросивший сигарету, разозлил меня.

— Не курю! — прорычал я, даже не подняв головы.

— Че ты орешь-то? — нагловато упрекнул он. — Я ж нормально спросил…

— Пшел вон! — зашипел я, на этот раз подняв глаза. Парень оказался на порядок крупнее, чем мне показалось в первый раз. Вмятый внутрь нос и почти отсутствующие уши на плоском крупном жбане говорили, что он, скорее всего, борец или боксер.

— Ты че сказал, урод? — от моих слов он даже присел немного. — Я ж тебе сейчас башку оторву.

— Слушай, отвали, а? — сбавил я тон. — Иди к своему другу подсядь, поговорите лучше о проблемах российского спорта, чем меня донимать!

— А ты разговорчивый сильно! — заметил боксер и выстрелил в меня правой рукой.

Я такой трюк ожидал и успел увести свою голову от удара. Боксер, потеряв равновесие, вынужден был усесться рядом со мной. Впрочем, промашка разозлила его не на шутку, потому что теперь в мою голову полетела уже его голова. Я опять отстранился, немного отодвинулся вдоль нар и перехватил летящую в меня ногу. Собравшись с силами, я бросил парня в самый центр камеры.

— Ты че такой тугой? Отвали, я же сказал!

Никто не собирался отваливать от меня. Разве что бомж, поскуливая, забился в самый дальний и темный угол камеры, лишь бы ему не досталось. А на меня теперь грозно надвигалась уже пара боксеров. Выглядели они как близнецы: кожаные куртки, лысые черепа, на которые можно посадить самолет, злобный взгляд и здоровенные волосатые кулачищи.

— Ну ты попал, мужик! — пригрозил тот, которого я швырнул.

Я со вздохом встал им навстречу и приготовился к потасовке. Может быть, им зубы показать — успокоятся? Хотя такие не успокоятся, у них мозгов не хватит понять, что означают гипертрофированные клыки у бледного мужика в черном плаще и солнцезащитных очках, несмотря на полумрак камеры.

Однако, до потасовки дело не дошло. Скрипнул засов, и грубый голос приказал:

— Ты, в плаще, на выход! — А затем боксерам: — А вы что встали? Ну-ка жопы прижали!

Меня, особо не церемонясь, обыскали, вытащили всю наличность из кармана, Медальон, цилиндр усилителя, золотую цепочку, ключи. Куда они подевались, я заметить не успел, и едва попытался возмутиться, как получил сильнейший удар коленом в пах. Ох, не смотря на вампирскую сущность, я сложился пополам и чуть не заплакал. Впрочем, ждать, пока я приду в себя, добрые дяденьки милиционеры не стали. Подняв меня за ворот плаща, они насильно потащили куда-то на этаж выше, пока я не рухнул на жесткий, как и нары, стул напротив уже знакомого мне лейтенанта.

Я ничуть не удивился встрече.

— Ну, здравствуй, голубчик! Я же говорил, что мы еще свидимся! — надменно произнес он. — Ты что ж, драчун, получается? Затеял в камере драку, хотя пробыл там меньше пяти минут. Нехорошо! — Он покрутил в руках карандаш, почесал свой двойной подбородок. — У меня к тебе накопилась масса интересных вопросиков!

— Так давайте быстрее, — посоветовал я. — У меня дела.

— Дела у него! Слыхали, мужики? — Лейтенант глянул через мое плечо на своих подчиненных, которые дружно заржали. — Деловой какой! Можешь забыть о своих делах, голубчик. На этот раз я тебя долго держать буду. И со спортсменами в камере ты успеешь пообщаться на славу.

Здоровенный сержант высыпал перед лейтенантом предметы, найденные в моих карманах после обыска. Медальон, цепочка, ключи, черный усилитель… Вот только семи тысяч евро не было.

Я решил сообщить об этом вопиющем факте:

— Еще у меня деньги были.

— Много? — тут же спросил лейтенант.

— Ты за раз столько не видел! — дерзко бросил я ему и тут же схлопотал хороший удар в бок. Не зря за мною стояли костоломы-сержанты.

— Здесь тебе не базар, чтоб базары разводить! — заорал лейтенант. — Обращайся, как положено!

— А как положено? — усмехнулся я, потирая бок.

Новый удар. Черт, да они меня ведь и покалечить могут, зверюги ментовские!

Лейтенант взял в руки Медальон и пристально посмотрел на меня.

— Откуда стащил?

— Ни откуда. Это мое.

— Да ну! Ты еще скажи мне, что коллекционер! У кого украл, спрашиваю!

— Я же сказал, что это мое! — повторил я. Ожидаемого удара не последовало, но пришлось напрячься и ждать его в любой момент. Никогда не знал, что такое допрос с пристрастием, и вот, пожалуйста, появился шанс пополнить свои знания не только воочию, но и, так сказать, телесно!

— И цепочка тоже твоя?

Я кивнул.

— А что же ты такие дорогие вещи в кармане таскаешь? Не боишься, что завалят?

— Разве что только твои собаки! — ответил я настолько вызывающе, что меня скинули со стула на пол и минуты три пинали ногами.

Когда сержанты решили, что с меня на этот раз хватит, то опять водрузили на стул.

— Как ты не понимаешь, что чем больше ты тут пиз…ишь, тем хуже самому себе! Лучше расскажи по-порядку, как ты докатился до такой жизни. Кто, что, где, с кем, зачем — мне интересно знать все.

— Не понимаю я чего-то, — потряс я головой, унимая зуб в челюстях. Хорошо хоть, что вампиры быстро восстанавливаются.

— Как же! Ты, голубчик, будь лучше поразговорчивей! Объясни нам, что произошло в твоей квартире, чем ты занимался последние пару месяцев, откуда у тебя деньги на шикарную квартиру в центре города. — Он указал на Медальон. — И такие штуки тоже немалых денег стоят, да?

— А что случилось с моей квартирой? — удивился я.

— Ты не в курсе, что там взрыв в сотню грамм тротила произошел?

Я от изумления даже ушами шевельнул и признался:

— Не в курсе.

— Дело пахнет уже терроризмом каким-то, — вздохнул лейтенант. — А когда дело пахнет терроризмом, нам позволено принимать любые меры. Я ж тебя, скота, запру пожизненно в камере, если не станешь говорить!