Зенобия из рода Клеопатры - Анатолий Гаврилович Ильяхов

— Совет разумный, мудрец.

Зенобия перевела взгляд на стол с письменными приборами и свитками.

— Я написала Дайзани. Прочитай.

Лонгин читал:

"Зубейда бен Захайя бет Ярхайя, царица Пальмиры и многих других земель, — Дайзани, царю арабов Месопотамии! Я наслышана о тебе, Великий царь, как о храбром воине, слава о котором разошлась на тысячу дней конного пути, и которого боятся враги и уважают друзья. Я тоже хочу быть твоим другом, и даже больше — женой, если ты этого захочешь. Ты же знаешь, что я вдова и мать своего сына и мне стало трудно управлять престолом Пальмиры. Вокруг — враги, персы, они только и ждут момента. Ты сильный правитель, а мне нужна опора — твёрдая мужская рука. Царствование женщины не угодно моим подданным, и поэтому предлагаю тебе себя в жены, а царство моё будет тебе моим приданым. А ещё обещаю свою покорность воле твоей".

Советник с недоумённым лицом посмотрел на Зенобию.

— Убей меня, царица, не понимаю!

— Ради Пальмиры я готова жертвовать собой, — сдержанно улыбаясь, ответила Зенобия.

— Ты говоришь осознанно?

Царица рассмеялась:

— Вот видишь, даже ты поверил! Именно такого эффекта я добивалась! Если скажешь, что арабы не столь опасны, как Рим, соглашусь. Но Дайзани не упустит случая выступить против нас, когда Пальмира вступит в войну с римлянами. А воевать я буду за Египет, очень скоро, и тогда арабы объединятся с Римом ради отторжения им Сирии.

— Тебе понадобился Египет?

— Хочу наконец увидеть Рим униженным! Хочу увидеть Египет, Александрию, могилы Александра и Клеопатры!

Лонгин упрямо замотал седой головой.

— Я не пойму, что ты хочешь услышать от меня?

— На этот раз не услышать, а просить тебя. Исполни роль моего курьера. Тайного.

— Слушаю со вниманием, царица.

— Оденься торговцем, отправишься в Вавилон, где у Дайзани своя резиденция. Найди возможность передать ему письмо и мой подарок.

Царица повернула картину, стоявшую на полу у стены. Лонгин рассмотрел изображение красивой женщины в боевых доспехах и на коне, под копытами умирают раздавленные змеи. Узнал лицо Зенобии.

— Царица, прости, но даже с моими возможностями не разгадать твой замысел! — воскликнул обескураженный старик. — Если Дайзани откажется от твоего предложения, над тобой все будут смеяться!

— Делай, как велю! Дайзани — не только царь, он ещё и араб. Непременно пожелает укротить непокорную женщину, как необъезженную лошадь.

Она рассмеялась и дала понять, что высказала всё, что он должен услышать.

***

В Пальмиру Лонгин вернулся через месяц. Царица внимательно выслушала рассказ в подробностях и сочных красках…

…Дайзани доложили, что торговец из Пальмиры намерен увидеться с царём, чтобы сообщить нечто важное. Царь письмо прочитал, а когда ему показали подарок Зенобии, призвал визирей. Разрешил всем высказаться.

Визири наперебой советовали Дайзани жениться на Зенобии с её столь необычным приданым. Он вначале сомневался, а потом согласился "принять тяжкое бремя царствования в Пальмире".

Царица смеялась, хлопала в ладоши, как девочка, и слушала советника дальше:

— Возражал Амраддин, племянник Дайзани. Говорил о тебе, царица, что ты женщина коварная, без злого умысла ничего не предлагаешь. А Дайзани возмутился: "Ещё не родился человек, кто осмелится обмануть меня. Эта женщина мне нравится, она украсит мой гарем! Я поеду в Пальмиру, чтобы сначала посмотреть, действительно ли она такая, как на картине. Тогда и возьму в жёны. Разве могу я отказывать Зенобии, когда она предлагает Пальмиру в приданое?"

Племянник не успокаивался, просил проявить благоразумие и осторожность, но Дайзани воскликнул:

— Пусть главный жрец обратится к богам — я поступлю так, как они скажут!

— Ты узнал, что сообщили арабские боги?

— Жрец сказал: "Пусть Дайзани опасается женщины, от которой исходит смерть". Царь посмотрел на твой портрет и воскликнул: "От такой красоты мне не жалко и смерть принять! Но я — воин! Опасаться ли воину смерти?"

***

По Сирии разнёсся слух, что отряд арабских всадников двигается в сторону Пальмиры. Недалеко от города Шахба объединившиеся племена бедуинов подстерегли отряд. Внезапность нападения и превосходство нападавших в численности позволили разгромить чужеземцев. Раненых добивали без сожаления и почему-то без желания получить выкуп от родни пленников. Часть арабских всадников бежали в пустыню, не представляя себе тех мучений, которые им предстояло испытать. Победителям достался богатый обоз: в нём обнаружились персидские ковры, инкрустированное золотом и драгоценностями оружие, царские женские одежды и ювелирные украшения.

Только один арабский воин после многодневного блуждания в песках добрался в Вавилон. От него царский племянник Амраддин узнал о том, что тот видел: Дайзани храбро отбивался от бедуинов, а потом упал…

***

Пленённого Дайзани, жалкого, истерзанного и униженного, доставили к Зенобии.

— Как ты осмелился явиться перед невестой в таком виде, жених?! — воскликнула царица. — Ладно, будет тебе свадьба.

Приказала слугам привести царя в порядок, отмыть и переодеть. Велела устроить "свадебный пир" на двоих. Когда Дайзани усадили за стол напротив царицы, наряженной, по случаю, "невестой", принесли золотую чашу. Она приказала крепко держать его за руки и стала перерезать ему вены у запястья. Наблюдала, как кровь льётся в чашу, и говорила:

— Твоя кровь заражена бешенством. Зачем ты кидался на мой народ? Я спущу твою дурную кровь, а потом посмотрю, что делать с тобой.

В этот момент рука Дайзани дрогнула, и несколько капель упали мимо чаши на пол. Зенобия в одно мгновение побледнела — и вдруг без объяснений приказала тут же заколоть мечом Дайзани. Никто не знал, что когда-то гадалка сказала царице: "Смерть врага твоего будет отомщена близким ему человеком… Не дай капли крови его пролиться мимо чаши".

— О боги! — воскликнул Амраддин, узнав о смерти дяди. — Я отомщу этой женщине, и пусть боги меня накажут, если я нарушу клятву!

В тот же день Амраддин оделся простолюдином и покинул Вавилон.

ВЕЛИКИЙ ОБМАН

Убийство Дайзани в самом деле охладило воинственность арабов в отношении Пальмиры. К тому же в Вавилоне между сторонниками ближайших родственников Дайзани начались убийства и заговоры с целью захвата власти. Пальмирской царице это позволяло не опасаться войны с арабскими племенами, а заняться другим направлением — Египтом. Но она понимала, что без серьёзной причины и, главное, без последствий захватить богатейшую римскую провинцию не удастся. Нужно серьёзное обоснование, чтобы Аврелиан не обвинил Зенобию в "несоюзническом поведении", тем более в агрессии.

Повод нашелся неожиданно. Начальник дворцовой охраны доложил царице, что какой-то человек в одежде сирийского простолюдина настаивает на встрече с ней. Якобы у него важное сообщение. Удивительное совпадение, он оказался тайным посланником Тимагена, начальника римского гарнизона в Александрии. Поскольку содержание послания было бы слишком опасным для Тимагена,