Шестеро против Темного - Юлия Фирсанова

– Я полагаю, нам предстоит серьезный разговор. Не лучше ли будет пройти в другую комнату, более подходящую для бесед.

– А там есть стулья? – нахально полюбопытствовала Элька, многозначительно уставившись на одинокую высокую табуретку в зале, где посетителям любого ранга сидеть явно не полагалось, а если и полагалось, то для этих целей предназначался только несомненно красивый, но очень жесткий паркетный пол.

– Там есть диваны и кресла, а если я побеспокою послушниц Риуму и Кадену, то отыщется вино, горячий лайс, печенье, кекс и сыры, – тонко улыбнулась глава данов Алторана, показывая, что прекрасно поняла намек.

– Их опять будут кормить и спаивать! – возмутился несправедливости жизни Рэнд с видом вечно голодного и испытывающего жажду страдальца.

Высокий Табурет направилась куда-то в северо-западном направлении к стене зала. Но пока Элька задумывалась, а не съехала ли малость крыша у волшебно омолодившейся колдуньи, дана Дравелия взялась за что-то невидимое и тут же оказалось, что она открывает дверь. Чары маскировки удачно прятали ее в стене зала от сторонних наблюдателей.

Глава данов не обманула. В просторной и светлой комнате, в которую гости прошли через маленький коридорчик, действительно нашлась и мягкая мебель, с готовностью принявшая в себя тела, уставшие от седел, жестких лавок да табуреток, и столик с легкой закуской. Последний был проворно сервирован двумя весьма миловидными послушницами с длинными косами и глазками, сияющими любопытством из-под скромно полуопущенных ресниц. Помолодевшая повелительница явно произвела на помощниц сильное впечатление, но ни слова вопроса не слетело с хорошеньких губок. Судя по всему, в Твердыне серьезно относились к дисциплине и учили не только владению магическими силами, но и умению держать язык за зубами. Элька, никогда не стремившаяся по-настоящему скрывать свои чувства и всегда лепившая то, что придет на ум, тут же прониклась к дрессированным девушкам некоторой толикой сочувствия.

Лайс разливали в тонкостенные чашки, расписанные веселыми голубенькими цветочками. Почему-то сервизами такого рода обзаводились женщины многих миров вне зависимости от сословной принадлежности и занимаемой должности. Горячий, благоухающий, словно свежескошенное сено и ящик со специями одновременно, густо-коричневый напиток послушницы наливали медленно, давая аромату напитка распространиться по комнате. А потом чуть ли не на цыпочках удалились, оставив Высокий Табурет наедине с гостями и Налом. Элька вдохнула аромат лайса, нашла его вполне аппетитным и пригубила. Невообразимая жаркая горечь наполнила рот. Подавив закономерное желание выплюнуть гадость на ковер, Элька с трудом проглотила жуткую дрянь, по сравнению с которой противный ташит Эсгала казался настоящим деликатесом. Дегустаторша поспешно отставила чашку, решив, что ни за какие коврижки больше не прикоснется к местному аналогу чая. Воин же, вот гурман-извращенец, с видимым удовольствием прихлебнул лайса и даже одобрительно улыбнулся.

Заметив страдания девушки, дана Дравелия вежливо пододвинула к ней маленький пузатый горшочек с торчащей из него серебряной ложечкой и предложила:

– Лайс без меда мало кому по вкусу приходится, положи пару ложек, попробуй!

Элька недоверчиво покосилась на горшочек и на свою чашку с жутким напитком. Ей казалось, что невозможный лайс не спасет ни сахар, ни варенье, ни мед, сколько ни вбухай. Но никогда девушка не отвергала нового только из-за личных предубеждений и потому сделала так, как подсказала Дравелия. Щедро добавив меда в чашку, Элька добросовестно размешала его и осторожно пригубила. Подумала, оценивая вкусовые ощущения, и расплылась в улыбке:

– Здорово! Спасибо за рецептик! Похоже на чай и кофе одновременно с добавлением ванили, гвоздики и корицы! Надо будет как-нибудь самобранке заказать на завтрак к каше!

Вслед за Элькой лайс попробовал и осторожный, предпочитающий испытывать новшества на других, Лукас. Нал же, игнорируя женский напиток, сразу налил себе вина и взял хороший ломоть острого твердого сыра.

Представившись и сказав пару комплиментов хозяйке относительно экзотического вкуса лайса и свежих кексов, испеченных на кухне Твердыни, маг осторожно заговорил о делах:

– Дана Дравелия, мы получили весть о беде Алторана, призыв о помощи из Твердыни Зад Си Дан и откликнулись на него…

– Призыв? – явно не понимая, о чем идет речь, переспросила Высокий Табурет, чуть нахмурившись.

– Ха, а сушеная селедка Минтана была права. Бабуся-табуретка ни сном, ни духом о письмеце. Что-то сейчас будет! – оживился Рэнд, дружески толкнув Макса локтем в бок.

– Это уже не важно, – с философским спокойствием заметил Шпильман, поднимаясь с пола. Парень очень легко терял свое ненадежное равновесие. – Разогнавшееся колесо не остановить!

– Да, – ничуть не показывая неловкости ситуации, с достоинством подтвердил Лукас, одновременно отвечая и на вопрос Высокого Табурета, и на резюме Шпильмана. – Призыв – письмо, скрепленное печатью из синей глины, адресованное Лучезарному Свету, попавшее в Совет богов и переправленное к нам для ответа.

– Что?! – Брови даны Дравелии взметнулись вверх, а потом гневно сошлись на переносице, обещая грозу. Бледно-голубые глаза заледенели (похоже, гроза ожидалась со снегом), руки сжали подлокотники кресла (и штормовым предупреждением!). Не добрая милая женщина, чаевничающая с гостями, а властительница Твердыни предстала перед посланцами Совета богов. – Я могу увидеть этот документ?

Лукас только кивнул, протянул руку. Рэнд, громко сетуя на то, что его превратили в мальчика на побегушках, и требуя премиальных, вскочил с кресла, прошмыгнул к столу заседаний, схватил послание и переправил его через зеркало в театрально протянутую длань мага.

Мосье с вежливым полупоклоном вложил компрометирующий документ в руки Высокого Табурета. Женщина впилась глазами в строчки текста, печать, сломанную ножом и хаотической магией Эльки. Губы даны Дравелии сжались в тонкую полоску. Подлинности магической печати отрицать было невозможно. Глубоко вздохнув, чтобы прогнать налетевший приступ гнева, колдунья скорбно промолвила:

– Бумага из моего кабинета, моя печать и синяя глина из секретного ящика в столе. Но без моего ведома и благословения отправлено сие послание. Без моего согласия приложена главная печать Твердыни и использована глина. Не знаю я, знаком чего служит это письмо: измена ли свила себе гнездо в наших стенах или несусветная глупость!

«Если бы боги узнали, что их пытаются к чему-то принудить, то могли разгневаться и вообще стереть Алторан с лица Вселенной, – мысленно согласилась с Дравелией Элька, уже просвещенная друзьями о неистовых характерах и непостоянстве многих, даже вполне «добрых» богов. – Подпавшие под власть зла обыкновенно сильно пекутся о собственной шкуре и не стали бы столь банально подставлять целый мир, в котором живут. Но с другой стороны, неужели среди данов есть идиоты или идиотки, способные поверить, что смогут диктовать условия богам? А что, если…»

Еще не выкристаллизовавшуюся мысль Эльки озвучил сообразительный Лукас, великодушно придав своему сообщению вид общекомандного мнения:

– У нас есть предположение. Возможно, те, кто писал послание, не знали о магических свойствах синей глины и использовали ее лишь как обыкновенный материал для печати. Думаю, виновных легко можно обнаружить. Имея на руках письмо, мы можем сплести заклятие поиска по принадлежности и выявить составителей петиции.

Дана Дравелия с готовностью кивнула, ей не терпелось поглядеть в глаза тем, кто за ее прежде немощной спиной плел интриги, допросить со всем тщанием и сурово покарать.

– Но как бы то ни было, – мудро заметил маг, стремясь несколько усмирить гнев Высокого Табурета, – судьба выбирает странные пути и ведет ими людей, вне зависимости от их целей и желаний. Пусть это послание не отправлено вами или с вашего разрешения, дана Дравелия, но за то недолгое время, что нам довелось провести на Алторане, мы успели заметить, что мир воистину нуждается в помощи со стороны. Каковы бы ни были мотивы составителей петиции, их действия обернулись лишь во благо Алторану…

– Позвольте мне самой судить об этом, дан Лукас, – сухо промолвила женщина, упрямо поджав губы, и с такой силой впилась в ручку хрупкой чашки, что будь у нее мужская мощь, туго пришлось бы бедной, ни в чем не повинной посудине.

– Кстати, а не обойтись ли нам без поисковых заклятий? – неожиданно с энтузиазмом предложила Элька, глянув на закатное солнце в окно Твердыни. Пусть команда перенеслась на Алторан из своего позднего утра, но в этом мире, судя по всему, уже тогда был разгар дня, который медленно, но неумолимо приближался к концу. Следовало поторопиться, чтобы уложится в срок. Тратить на одно поручение больше одного дня, возвращаться домой, ночевать и снова браться за работу очень не хотелось. Элька любила, когда все происходило быстро, и давно почти перестала задумываться над той умопомрачительной скоростью и ловкостью, с которой ее коллеги решали проблемы, над которыми годами, если не веками, бились обитатели несчастных миров. Иногда все, что было по-настоящему нужно, так это простой взгляд стороны, не замешанной в конфликте и лишенной привычных шор. – Гал, разве ты не сможешь учуять того, кто писал письмо?