Луна двадцати рук (сборник) - Лино Альдани

Снова поступили данные, и снова пляска красных букв; он, Эроальдо, все еще в предпоследней строке. А вот и очередной поток сведений: его фамилия поднимается, достигает середины, оставляет позади другие, колеблется, возвращается обратно… ему удается обойти еще одного кандидата, но вдруг чья-то фамилия очень быстро поползла вверх, обгоняя одного, другого… Должно быть, у этого типа сильная «рука»! Посмотрите только, как он летит! О да, синьоров с рекомендациями полным-полно! Они наседают, теснят остальных. Список путается, все кричат, толкаются, а он, Эроальдо, уже внизу! Его фамилия еще мерцает над черной линией, нет, этого не может быть, верно, произошла ошибка, ведь только что он был почти на середине! Ура! Теперь он поднимается все выше, он победил!

Что такое?! Снова пополз вниз? Остановись, кретин! Куда там, катится вниз, вниз, вот он уже в самом низу. Плевать, лишь бы удержаться! Миленькие буквы, заклинаю вас, только не шевелитесь!

— Передача сведений заканчивается, — мгновенно охладил страсти чей-то негромкий тенор, — сейчас поступит окончательный список.

А буквы его фамилии все никак не успокаиваются, они то ползут вверх, то возвращаются, подпрыгивают и снова падают вниз.

Наступили последние минуты сражения. На табло возникла чья-то длиннейшая фамилия. Она прорвалась на самый верх и возглавила список — это по меньшей мере сын помощника министра. Эроальдо все еще держался на предпоследнем месте. Внезапно экран дрогнул: красные буквы замелькали в безумном вихре, словно пляшущие светлячки, потом разом потухли, и вот уже на экране засветились имена победителей.

Пунцовый от волнения, Эроальдо бросился искать свою фамилию: ее не было, не было! О гнусный, лживый робот! Он бессильно опустился на стул. Кто-то несколько раз больно хлопнул его по щеке. Эроальдо очнулся и протянул руку к экрану:

— Я был там… до самого конца… Банкони Эроальдо, предпоследний ряд… Это несправедливо! — и он всхлипнул.

Чья-то рука грубо встряхнула его, и незнакомый голос прошипел прямо в ухо:

— Что вы хнычете? Связи везде помогают. Можете полюбоваться своей драгоценной фамилией, Банкони Эроальдо. Победителей разместили в алфавитном порядке.

Эроальдо вырвался и подбежал к экрану. Верно, все верно: в восемнадцатой строке стояла его фамилия! Он почувствовал себя выжатым, словно губка. С вымученной улыбкой, вперив неподвижный взгляд в пустоту, он на негнущихся ногах пошел к выходу, но тут его словно током ударило. Что случилось? Опять ошибка? Нет!

— Банкони Эроальдо, получите назначение, — произнес монотонный голос робота.

Милый робот, ну, конечно, я обязан пройти непременную церемонию улыбок и рукопожатий. Теперь я преподаватель средней школы и должен держаться с достоинством: аккуратная прическа, уверенная походка. Пора научиться ходить неторопливо, выпятив живот, а не зад, как он это делал раньше, в начале карьеры.

И он торжественно пожал руку председателю комиссии. Тот пробормотал:

— У вас, уважаемый синьор Банкони, явная склонность к педагогике.

«Милый робот, отныне будущее принадлежит мне! О Лидия, моя наделенная даром телепатии жена, о поезд, о метро, о дом, о поцелуи, о любовь!»

— Какое у тебя впечатление от экзаменов? — много позже спросила жена.

— В общем вопросы были несложные, правда, слегка придрались на крестовых походах…

— А что это такое — крестовые походы?

— Я тебе потом расскажу, любимая.

— О них, верно, в школе никто и не слыхал, — и она удовлетворенно засмеялась.

Коллеги Эроальдо отчаянно ему завидовали, но делали вид, будто радуются его успеху. Заведующая учебным сектором, недовольная тем, что придется подыскивать другого преподавателя, хранила хмурое молчание, а технический директор сунул ему в руки тетрадь пропуска уроков, чтобы взыскать с него какую-то сумму. Только директор школы встретил его тепло и неофициально.

— С таким руководителем, как вы… — начал было Эроальдо.

— У вас есть хватка, дорогой мой. Мне обо всем рассказали. Разумеется, я всегда к вашим услугам. Мы, педагоги, должны объединиться против машинного обучения.

— Конечно, конечно… — повторял Эроальдо, ошеломленный быстротой, с какой распространяются новости: ох уж эти вездесущие фотоэлементы!

— Теперь, когда мы остались одни, — продолжал директор, — нам предстоит разрешить один запутанный вопрос… Что будем делать с Моранини?

— Опять этот Моранини! — вспылил Эроальдо, но тут же нерешительно добавил: — Разве семья не согласна забрать его из школы?

— Нет. Отец только рассмеялся, когда я рассказал ему о тетради. Высокое же гражданское сознание у этого синьора! Некоторые господа беззастенчиво пользуются тем, что не хватает квалифицированных специалистов, особенно в области атомной физики. Увы, мы вынуждены с этим считаться. Вы сами убедитесь, какие лентяи учатся в средней школе; к счастью, вы настоящий педагог. Мне дали понять, что дело Моранини лучше спустить на тормозах.

— Но как же Устав?..

— Нужно постичь дух закона, а не букву, — назидательно сказал директор. — Кто знает, вдруг этот Моранини поэт? Читайте, читайте.

— Поэт?!

Эроальдо взял крамольную тетрадь, которую директор сунул ему в руки. Вынув закладку, он прочитал: «Я купался в море, а не в школьном бассейне…»

— Не может быть! Его отец-ученый и прекрасно знает, что море — источник микробов. Ему бы никогда не позволили!

— Вот именно. Это фантазия: Моранини поэтически оживляет воспоминания предков. Ему нравятся стихи Леопарди, которые он вычитал в нелепых книгах, отпечатанных на бумаге. В своем дневнике он пишет всякую чушь; но отец не обращает на это никакого внимания. А раз он доволен, мы не имеем права вмешиваться. Семья для нас священна. Мы предупредили родителей и тем самым выполнили свой долг.

— Леопарди… — вслух подумал Эроальдо. — Ему нравится Леопарди. Хороший признак. Это был великий поэт-фантаст. — И он снова ощутил благодарность к поэту, который помог ему выдержать конкурс.

Директор очень удивился, но внешне остался невозмутимым.

— Да, таковы, кажется, нынешние воззрения критики. У меня, увы, нет времени заниматься литературой. Вы сами скоро убедитесь, что мы должны быть в курсе всех последних достижений науки и техники. Фантабиопедагогика, фантапедагогическая наука или парапедагогика — вот главные проблемы современности! Впрочем, вы на собственном опыте узнаете… Так как же нам поступить с Моранини?

Эроальдо вертел тетрадь, тщетно пытаясь найти выход из положения. «А что, если применить к Моранини принципы эстетики Кампоформа?» Так, посмотрим! Тетрадь могла бы быть выражением фантареализма. В результате школьного конфликта в ученике Моранини пробудилось чувство коллективного подсознания.