Меня зовут господин Мацумото! - Дмитрий Ш.

От последующего разговора на интересные ему темы с начальником безопасности я уклонился. Прикинулся несведущим в его делах обывателем. Покидал этот этаж под всё тем же внимательным, оценивающим взглядом немногословной, серьёзной Шимуры-сан, сделавшей мысленную пометку о том, что за время моего пребывания у господина Мацудары её так и не попросили подать нам чаю с закусками. Из этого она сделала какие-то свои выводы. Секретарь генерального директора ничего не упускала из вида и ни о чём не забывала.

Вернувшись в свой отдел, заметил, что направленные на меня уши коллег, вроде как стали больше размером.

— Ну, что сказали? — спросила нетерпеливая Рурико.

— Не знаю, — недоумённо пожал плечами. — Сам не понял, чего от меня хотели. Запомнил только вкус печенек у директора. Никогда таких не пробовал. Необычные, но очень вкусные, — попытался перевести тему. — Вроде меня за что-то ругали, однако всё обошлось. Можно забыть и спокойно выдохнуть. В этот раз пронесло.

— Вот… гад, — с нотками восхищения высказалась Тамаки. — Печеньки он запомнил.

— Мацумото-сан, как можно? — укоризненно посмотрел на меня Нагано, отчитывая за такое несерьёзное отношение в столь серьёзном деле.

Беспокоясь, как бы всему отделу ни влетело за безответственного сотрудника, не проявившего должной внимательности к словам директора, а что ещё хуже, не сделавшего из них нужных выводов. За такое по головке точно никого не погладят. Даже Ёсида удивлённо на меня посмотрел. Слова руководства компании для нас должны приравниваться к словам духовного лидера, сказанным своей пастве.

Следующие несколько дней прошли в привычном ритме. Ничего нового не происходило. На нашей работе часто бывает так, что либо нечего делать, либо не знаешь, за что хвататься. Она волнообразна, то опускает на самое дно, то подбрасывает под потолок. Никогда не знаешь, что будет завтра. Это на конвейерной сборке ритм работы однообразен до ужаса, но там свои особенности. Тем, кто там работает, приходится намного тяжелее. У нас есть хоть какое-то разнообразие и праздники имени «Святого перекура».

За всей этой рутиной я и забыл о том, что Рурико тоже включилась в работу по сбору информации о Ниишиме-сане, уже потерявшую свою актуальность. Вот только она-то об этом не знала. Поэтому, спустя четыре дня после моего разговора с директором, с загадочной улыбкой подошла и положила на стол толстую тетрадку, заполненную слухами, домыслами, реальными фактами и даже расследованиями обманутых сотрудниц корпорации Мацудара. Оказывается, Рурико подключила к этому делу сообщество женщин нашей компании, наврав им о том, что слышала, якобы он кого-то обрюхатил, пообещал на ней жениться и обманул, подло бросив в самый ответственный момент, скрыв это от коллег. Вот же бесчестный негодяй! После этого сведения о нём полились как из рога изобилия, разоблачая все его прегрешения, как реальные, так и вымышленные, включая личные данные, где учился, с кем знаком, где живёт, с кем и когда приходит на работу, уходит с неё, что ест на обед, с кем дружит, с кем враждует. Кто-то даже цветом его трусов поделился. У меня только два вопроса: как и зачем?

Хотя из этой тетрадки можно выудить массу полезной информации, после её просеивания и анализа, но мне это уже не нужно. Впрочем, я всё же сохранил тетрадку, по принципу — а вдруг пригодится? Она много места не занимает, есть не просит, и вообще, бумагу можно сдать на переработку или пустить на растопку.

Поблагодарив дожидающуюся похвалы Рурико за старания, выслушал её просьбу, ради которой она усердно потрудилась. Не из любви же к искусству ввязалась в это дело. И точно, случилось то, чего я так сильно боялся. Её просьба оказалась не так проста, как должна была быть. Она и сама это прекрасно понимала, а потому предупредила.

— Мацумото, если ты меня прокатишь с этой просьбой, я тебя прокляну, — положив мне на плечи свои руки, чтобы никуда не делся из её цепких лапок, исподлобья, проникновенно посмотрела мне в глаза. — Буду всем рассказывать, что ты не моешь руки после туалета и до сих пор звонишь маме с вопросом, что же тебе надеть на свидание. И что от тебя даже сама Марика-тян сбежала на первом же свидании! — прибегла к тяжёлой артиллерии.

— Это жестоко, Рурико, — воскликнула поражённая Тамако, посмотрев на меня с ужасом и сочувствием.

Интересно, когда это они успели сговориться за моей спиной?

— Что поделать, суровые времена требуют суровых мер, — с повышенной важностью ответила её бесстыжая подруга.

— Ты попал, — авторитетно заявил Ёсида, достав из открытого пакета с чипсами ещё несколько штук.

— И это вся твоя поддержка? — возмущённо посмотрел друга.

— Ну а что ты хотел? — недрогнувшим голосом ответило это парнокопытное животное. — Вот если бы дело касалось выпивки, еды, красивых женщин, проверки дивана, нужно было покараулить твой дом или выгулять кота, — принялся перечислять список вещей, из-за которых он бы не побоялся вступиться за друга.

Вот такая она, мужская солидарность. Впрочем, понятно же, что Ёсида всего лишь шутит.

— А ещё я солью круг выложу вокруг твоего кресла, — зловещим тоном пообещала Рурико, продолжая запугивать. — Пусть все видят, какой ты нехороший человек. И человек ли?

— Хватит дурачиться. Переходи к подробностям, — сдался.

Всё же она проделала большую работу, добровольно откликнувшись на мою просьбу к Тамако, а значит, придётся за неё расплачиваться.

— Я в четверг приглашена на встречу выпускников. Как обычно, соберёмся в ресторане. Посидим. Выпьем. Похвастаемся, кто чего добился в жизни. Обсудим, кому повезло больше, а кому меньше. Оценим, кто потолстел, а кто похорошел. Всё, как обычно. Парни будут хвастаться крутыми должностями, машинами и связями, а женщины — домами, детьми и… своими парнями. Не скажу, что я с кем-то из класса особо дружна, но на нескольких человек мне бы хотелось произвести неизгладимое впечатление.

Поделилась своими планами.

— Две подружки, дуры, жалеть меня вздумали, потому что, видите ли, — язвительно сообщила, — я всё ещё не замужем, как они. Тоже мне, большое достижение. А уж несколько куриц из стаи нашей самозваной королевы класса, с которой у меня отношения не сложились ещё тогда, в школе, и вовсе засрали весь чат. Всё её в пример нам ставят. Постят слащавые фотки и расхваливают жениха Санады. Рассказывают, как у них всё замечательно. Задолбали уже. Какой-то мелкий чиновник из министерства Здравоохранения, труда и благосостояния, а самомнения у него, как у самого министра. Хочу доказать им, что я давно уже не второй номер. Хотя и там всё было спорно, мы на равных шли. Просто у неё группа поддержки была больше и голосистее, — смущённо оправдалась.

Мне-то зачем это знать? Вторая, третья, какая разница? Каждая девушка одновременно и хороша, и плоха по-своему. Это всё дело вкуса. Однако Рурико так не считала.

— В общем, я хочу, чтобы ты прикинулся моим парнем. Всего на один день. Придумай, как сделать так, чтобы они слюной от зависти захлебнулись. Соври что-нибудь. Ты же умеешь, я знаю. Скажи, что ты большой начальник с высокой зарплатой, дорогой машиной и сексапильной секретаршей. Я только чуть-чуть поревную… честно. Сделай вид, что они пыль под твоими ногами. Наступил бы, да не хочешь пачкать туфли.

Посмотрев вниз, Рурико выставила вперёд свою симпатичную ножку и носком обуви что-то невидимое энергично растёрла о пол. С таким выражением лица, будто таракана раздавила.

— В общем, нам нужно блеснуть, — Рурико воинственно фыркнула, спуская пар.

— Ёсиду попроси. Он на любую вечеринку с радостью побежит. Не догонишь. А уж врать девушкам так горазд, не переплюнешь, — мгновенно нашёл себе замену.

— Издеваешься? Я не хочу, чтобы меня записали в лузеры. Упасть со второго места на предпоследнее, и то только потому, что мой парень настолько плох, что даже этого не смог достичь.

Бедный Ёсида подавился чипсами. В нашем коллективе он занимал место громоотвода и большой, мягкой игрушки, удобной для обнимашек, чаепитий, или для отработки приёмов. Незлопамятный, мягкосердечный, отходчивый, быстро смущающийся и неуклюжий парень идеально подходил для этой роли. Я ничего не мог с этим поделать. Наша язвительная «девочка» Рурико, это у неё защитный механизм такой, как иголки у ёжика, уже давно и беззастенчиво пользовалась беззащитностью этого «плюшевого мишки». Правда, потом первой же и извинялась.

— Хорошо. Попроси Хасэгаву, — предложил другой вариант.

Вынужден признать, Ёсида хоть и любит приврать, но делает это всегда неумело.

— Он женат.